протяжным скрежетом балки боксов, то и дело укрывались искрами коротких замыканий. Среди картины разрушения выделялись целыми формами только фигуры снующих пехотинцев, рассредоточившись по ангару пехота искала уцелевших. Оставляя без внимание фигуры разодранных декомпрессией людей, искали тех кто был в скафандрах, без церемонно стаскивая неподвижные тела в кучу, бродили между трупами, подобно ангелам смерти собиравших кровавый урожай.
— Вот дерьмо, — тихо проговорил Косяк. Рассматривая лужи крови и останки разорванных тел, проступавшие сквозь обвалившиеся конструкции, стрелок подавленно забормотал, — …дерьмо…дерьмо…
Одно дело воевать с коробками среди которых трудно узнать живых людей, а другое дело смотреть глазами на дело рук сотворивших эту безумно кровавую картину смерти.
— Косяк ты чего? — заволновался Дыба. Услышав зациклившегося Косяка забеспокоился, — Эй Косяк, ты чего там бормочешь. Эй?! Ты куда пропал?…
— Дыба уйди. Плохо мне…, — почти не слышно, отозвался Косяк. Рассматривая дело своих рук, постепенно проваливался в глухонемую нереальность. Моментом обесцветившись до серости, звуки и краски расплывались во мраке нахлынувшего тумана, а изломанные смертельной агонией тела, вдруг обретали яркость. Врываясь в сознание, сквозь сжатые веки, начиная шевелиться и раздирать криками горящей боли…
— Косяк! Косяк, возьми себя в руки, твою мать, — кричал в эфир, охрипшим голосом Дыба. Лишенный возможности, привести в чувство, увесистыми затрещинами, зло выругался, — хватит сопли распускать! Ну соберись! Слышишь меня?!
— Слышу, слышу…, — возвращаемый в реальность отборными ругательствами, вяло отозвался Косяк. Встряхнув звенящую голову, поморщился. Шея горела огнем от сработавшего 'ежа', чутко отреагировавшего на показания датчиков — Вот колючий уродец. Опять всего исколол…
— Уф…, — облегченно выдохнул Дыба. Мысленно воздвиг памятник, конструктору медицинского 'ежа', — ты чего это расклеился?
— Потом поговорим… Череп я готов, что там дальше? — вялым голосом, отрапортовал Косяк. Звенящая пустота ложилась на картины кровавой бойни туманом равнодушия, спокойствия которое не давало сознанию разорваться от факта, что именно он лишил жизни десятки людей.
— Сейчас завалим проходы и начнем разгребать завалы в дальнем углу. Там вроде ты ни так приложился, — Череп просматривал транслируемые от пехотинцев кадры, — О, есть. Парочка в дальнем углу. Ну Косяк, чуть не запорол всю операцию…
Машина тронулась. Объехав группу пехотинцев, столпившихся возле кучи тел, устремилась в дальний конец ангара. Обрушивая прицельными залпами уцелевшие пролеты второго этажа, Милашка за баррикадировала входы непроходимыми кучами бетонного хлама. Взвизгнув тормозами, уперлась в перекошенный бокс, где среди погнутых разрывами металлических стоек была зажата смертельной хваткой цель задания.
— Сержант, вы меня слышите? — раздался в общем канале, довольный голос, выскочившего из-за бокса пехотинца, — Докладывает Репа. Мы тут, в общем с дружком, нашли эту самую. Вроде как целую эту фиговину. В общем, если дернуть пару раз эти балки, …то она выскочит как на мази.
— Принял Репа, — довольно ответил Череп, — давайте цепляйте тросы…
Не найдя тросов, пехота, не долго тужилась в раздумьях. Прицельными очередями, обрубив остатки силовых кабелей, сноровисто обмотали бокс за торчавшие балки. Превратив Милашку, в паука раскинувшего свою паутину, отбежали в сторону.
Взвыв турбинами, Милашка дернулась. Рывком натянула кабели до протяжного стона, забуксовала колесами. Наращивая обороты, укуталась облаком жженой резины. Медленно поддаваясь, конструкция бокса сопротивлялась громким звоном лопавших кабелей. Не выдержав мощной тяги и лишившись дополнительных креплений, конструкция из четырех столбов, растягиваясь, медленно изламывалась.
Сорвав кожуру с банана, бесформенной грудой устремившийся за улетевшей Милашкой, ремонтный бокс обнажил оберегаемую машину. Зализанные контуры машины указывали явную любовь конструкторов к обтекаемым формам. Вытянутый сферический корпус, вздувался четырьмя каплями. Судя по упирающимся в землю соплам, двигательные установки, переводили машину из класса танков, — опасного противника нового класса., что-то среднее между танком и штурмовиком, с опасными тупоносыми орудиями в раздвинутых створках, торчащими вертикальными рядами опаленных стволов.
Общее впечатление угрозы, дополняли, скрывающиеся под корпусом ракетные шахты. Хищно устремленные вперед, две трубные конструкции вытягивались в общее направляющее жало с парой закопченных срезов.
— Вот ты какой… северный олень, — припомнив какую-то сказку, восхищенно зацокал Косяк, — … какая штучка. Вот зараза… не удивительно, что они нас прижали так…
— Да чего прижали, — ревниво возмутился Дыба. Критически рассматривая 'штучку', придирчиво всматривался в ненавистный силуэт, — может машина и ничего, да только экипаж — согнанные в кучу инвалиды…
— Да ладно тебе. Ни кто не собирается изменять Милашке. Признай, она смотрится круче. Совсем другая идея…
— Хватит трепаться, — вмешался Череп. Устало выдохнул, отметил стремительно убегавшее время с общего таймера, — Капитан, как у вас дела продвигаются? Времени осталось в обрез.
— На связи. С делом полное дерьмо. Выжившие в основном члены экипажей, — раздраженный голос капитана, потрескивал в эфире статикой помех, — …на наши вопросы пока ни кто ответить не может.
Вытянувшись отвечая на вопрос капитан подошел к уцелевшим обитателям разрушенного ангара. Грозно нависнув над поежившейся фигуркой очередной жертвы, тыкнул пальцем. Сопровождавший адъютант, проворно выскочив, вогнал гофрированный щуп терминала связи, в скорчившуюся фигуру. Болтая ногами, тот было попытался по сопротивляться, но получив пару увесистых оплеух сконфужено обвис в стальных тисках, ангелов смерти.
— Я командир подразделения, — проговорил капитан, дождавшись характерного щелчка, стандартного разъема терминала связи, — мне нужны ответы на мои вопросы. И в зависимости от того, что я услышу, у вас будет шанс.
— Я ничего не знаю, — раздался в эфире синтезированный голос. Накладываясь на возбужденную речь пленного, переводчик, неприятно резал слух, высокими частотами, — …вы уже трупы. Вас расстреляют, всех повесят.
— Не тебе решать, когда меня повесят, — начиная терять терпение, зло проговорил капитан, — мне нужны коды доступа к каналам связи. С тобой или без тебя я их узнаю. И твоя жизнь, зависит не от того, что меня там кто-то расстреляет. А от того, потеряю ли я терпение, или нет!
— Вы безумны…, — мотая головой проговорил пленник, только сейчас рассмотрев, кровавую бойню, — …Вы бешенные…Административные объекты, согласно договоренности корпораций не подлежат уничтожению… А вы…
— Да, что ты говоришь?! — ехидно прервал капитан. Зло повернулся, оказываю рукой, картину разрушения, — это ты называешь уничтожение?! Нет! Тебя надо было засунуть, в наш блок пост. Которые горят уже полгода. Утюжили штурмовиками, а потом сровняли танками… Даже не дав выбраться тех персоналу! Тебя надо было засадить, в мой скафандр!, что бы ты провонял потом, четырех суток!, что бы ты жрал протухшую биомассу, скрываясь в горящих обломках., что бы задыхался на пустом баллоне. Вот тогда! И только тогда, ты узнаешь, что такое разрушенный административный объект…
— Но ваши же не заявили об этом…
— Кому?! Посты горят по всей нашей территории! У меня уже сменился третий состав корпуса. Из ста парней осталось десять. Десять из ста! Которых я сам набирал. Да, что тебе говорить…, — вскинув полено импульсника, Лось наставил не успевший остыть ствол, — Мне нужны коды…
— Но я же… Так нельзя.
— Там, под стенами, дерутся мои парни… С каждой лишней минутой у них шансов выбраться живыми все меньше. А ты тянешь время, — качнув рывком импульсник, капитан дал заглянуть жертве в остывшее жерло готового проснуться вулкана, — …Коды!
Оторвавшись от обезглавленных выстрелами в упор несговорчивых трупов, пленник заметался
