Вынули из дерева — вот! — мужчина с бесцветным, неприметным лицом, протянул Амалии сломанную стрелу с серым металлическим наконечников — видимо, они её не нашли. А так-то подобрали всё — и стрелы, и оружие, и трупы. Трупы мы потом нашли — двадцать человек в овраге, недалеко от доков.
— Что-то особое на них было? Татуировки? Шрамы?
— Может и было — но их покромсали сильно, а потом крысы постарались — теперь найти ничего не возможно.
— А как убиты эти люди? Есть какие-то странности?
— У многих сломаны шеи, но многие убиты и клинком — проникающее ранение. Ещё — разбиты, как будто их роняли с большой высоты.
— Не рубленное? Колотое? И ещё — из города выезжал какой-то караван? Повозки?
— Повозки все досматриваются по вашему приказанию, вряд ли, если его захватили, вывезли бы через ворота. Может тайными какими-то ходами. А может просто убили… нет-нет, я верю, что господин Влад от них отбился — испуганно и быстро проговорил человек, я рассматриваю все версии дела, так что не сердитесь, госпожа!
Амалия разжала кулаки, расцепив побелевшие от напряжения пальцы и с удивлением поняла, что она готова была убить этого человека только за то, что он предположил, что её господин, ЕЁ Влад мёртв! Вчера она ждала его ночью, не спала почти до самого утра, и только уже на рассвете прикорнула в постели одна, не раздеваясь, будучи полной самых худших предположений. Ей тоже, как и Макоберу, не нравилось то, что он ездит везде один — но она ничего не могла сделать, так он чётко дал понять, что будет делать всё так, как посчитает нужным. А кто она в сравнении с Владом? Что она могла сделать? Если бы он позволил — Амалия умерла бы вместо него, и дело не в изменённом сознании — хотя и в этом тоже — она его глубоко и искренне любила, как может любить мужчину женщина… А если к любви присоединяется магический приказ, из которого ясно, что он для неё царь и бог — это адская смесь.
Амалия направила на место, где пропал Влад, отряд тайной стражи — вернувшись, командир доложил ей обо всём, что обнаружили. Из рассказа не было ясно, жив он, или сумел уйти если бы сумел уйти — он бы уже был дома, а значит! А значит — что это ничего не значит. Амалия знала степень выживаемости Влада, знала о его способностях и была уверена — он жив. А если жив — она его найдёт, даже если для этого придётся убить весь мир!
Его голова болела, и проснулся он в странной позе — как будто свалился на землю и был придавлен лошадью. В пересохшей ротовой полости ночевал эскадрон гвардейцев, оставивших следы своего пребывания, в виде огромных куч испражнений.
Мужчина пошевелил челюстью, сморщился, и достал из уголка рта полуобглоданную куриную кость. «Вспомнил — вчера он отправился в трактир отпраздновать важное событие…какое? Какое событие? Ох, голова…что за лошадь на нём лежит? Две лошади! Тьфу! Как я на эту служанку-то позарился! У неё задница шершавая, как точильный брусок! Пошла вон!» — Макобер скинул с себя дебелую здоровенную бабу с задранными юбками, пахнущую селёдкой и луком — поднялся на ноги и обнаружил рядом ещё одну — вполне так миленькую девицу с голой микрогрудью и раскинутыми бесстыдно ногами — её ярко раскрашенные губы и такие же яркие одежды не оставляли сомнения в её нелёгкой профессии.
«Как же я сумел так напороться? Влад же мне поставил регенерацию! Хе хе — я же умный! Я же не стал закачивать Силу, истратил её остатки, снял амулеты и нажрался в своё удовольствие! Ах я молодец, ах я гений! Владу ещё учиться и учиться, как обходить запреты! Восемьсот лет жизни любого научат, как жить в мире, где на всё, что приносит удовольствие, наложены запреты! Не ешь много — растолстеешь! Не трахай баб — заразишься, или муж зарежет! Не пей много — сопьёшься и заболеешь! Ну как вот жить в таком мире, а? Ну что добавилось в мире плохого, если старина Макобер трахнул кухарку и проститутку? Только радости в жизни добавилось — они визжали, как поросята. а как я их пользовал! Ой-ёй! Спасибо Владу! Я так не активничал уже лет двести! По два захода, а после бутылки красного Симурского — ещё по два! Ну соврал немного, да — но всё равно хорошенько их…силён! Кобель! Самец!»
Макобер потянулся, и в этот сладкий момент обнаружил, что на нём нет штанов — вообще. Он стоял босиком, в элегантном шёлковом голубом костюме, но от него осталась только верхняя часть — свободная куртка, украшенная серебристыми узорами, шёлковая белая рубаха, с золотым медальоном поверх неё, ииии…всё — ниже болтались только вялые гениталии, вызывая мысли об осеннем лесе с опавшей листвой.
«Чёртовы бабы! Попёрли мои великолепные штаны от Капильмана?! Поубиваю! Зря я сжёг эту злобную кусачку осьминожную — сейчас бы им к заднице прицепил! Стоп! Они ни при чём — надо рассуждать логично — бабы отсюда не выходили — значит попереть не могли. На них моих штанов нет — их срам ничем не прикрыт. Значит штаны где-то тут. На полу нет. В шкафу — нет. Под шкафом — нет. Где? Реконструирую события: я вхожу с двумя бабищами на руках, рушу их на кушетку, сдёргиваю штаны и подбрасываю…опа! Вот они!»
Макобер поднял голову и увидел свои штаны прицепившимися высоко вверху, на люстре для крепления магического светильника, на высоте пяти метров. Он пододвинул стул и стал размышлять — как снять штаны сверху, не развалив половину Академии.
«Палки нет — выйти поискать палку я не могу — с голым задом-то. Сбить воздушным кулаком? Снесёт люстру — тогда Антон меня точно грохнет, ректор на меня и так зол. Да если бы и захотел — вначале надо закачать Силы — я пуст, как мой карман…вчера спустил не меньше пятидесяти золотых! Такими темпами я нищим сделаюсь — надо скорее мясницу сажать — хоть деньга заведётся! Итак, техническая проблема — достать объект с высоты пяти метров, не используя никаких приспособлений. И что делать?!»
Макоберу пришла в голову замечательная идея — и это была не та, что вначале пришла ему в голову — поставить друг на друга двух бабищ и залезть по ним на люстру — нет — идея была достойной магистра магии!
Он уселся на стул, вошёл в транс и стал закачивать Силу в свой магический узел.
Дело шло медленно, минут за пятнадцать он закачал Силы столько, что до перестройки его организма, ему хватило бы её на неделю. Подумав, он прервал сеанс, решив, что докачает потом.
Сразу же сработала система регенерации и устранила головную боль вместе с остальными последствиями пьянки — тошнотой и отвратительным вкусом во рту.
Макобер с удовольствием потянулся, с неудовольствием посмотрел на вызывающе болтающиеся свидетельства его бурной ночной жизни, сосредоточился и кинул в портал переноса свои штаны, направляя их на свободный от дам участок пола возле входа — стол был занят объедками курицы, кусками лепёшек и лужами вина из опрокинувшейся бутылки.
Ударили молнии, воздух вздрогнул от шипения разрядов и Макобер, с удивлением и испугом обнаружил на полу вместе со своими штанами люстру, ранее висевшую над головой.
При переносе штанов он задействовал слишком много энергии, применив привычное за сотни лет усилие, забыв, что теперь его сила гораздо больше. Люстра попала в поле действия заклинания и в результате оказалась на полу.
Магик, не обращая внимания на повизгивающих от страха баб, натянул свои элегантные штаны, слегка испачканные блевотиной и винными пятнами, повернулся, желая что-то сказать своим спутницам, и тут в воздухе опять засверкало — правда эффект был послабее, и из портальчика над письменным столом выпал свиток, перевязанный нитками.
Макобер поднял брови — кто бы это мог быть? Никто их магистров уже давненько не отправлял ему писем, ни им до него, ни ему до них — не было никакого дела, и уж точно они не стали бы ему писать. Оставался кто-то из своих…Влад?
Магистр шагнул к столу, нетерпеливо разорвал нить и развернув свиток стал читать:
— Макобер! Это Влад. Я в Клинике, немного подранен, но жив, и скоро буду здоров. Как ты и предполагал, старый каркун, мне устроили засаду, когда я возвращался домой, обстреляли стрелами с наконечниками из макрила. Я не знаю, кто это был, но догадываюсь — как и ты. То, что ты был прав — ещё больше портит мне настроение, так что можешь этим утешиться. Уверен, ты сейчас валяешься после пьянки — потом расскажешь, как ты, свинья эдакая, сумел обойти систему регенерации, так вот — соберись и срочно беги к Амалии — уверен, до неё уже дошла информация о том, что я пропал, и она режет и душит весь город, пытаясь узнать, где я нахожусь. Останови её! Я скоро прилечу — чуть-чуть отойду, и прилечу.
