— Сделаю. Только внешность его менять не буду, только самочувствие и тело — внешне он останется почти таким, как есть, иначе соседи поймут, что он странно помолодел, нам светиться ни к чему. А так-то, в целом, будет как обычный мужчина. Хорошо?
— Отлично. Матвей, пойдём в твою комнату! Я ему тут оставила денег, дом оставила — чтобы жил, сколько ему надо — собиралась проведать после того, как уехала в Клинику, да некогда было… ну чего коситесь — ну да, да, он время от времени был моим любовником! А что такого? Парень молодой, статный — это сейчас он высох весь, а когда-то был мужчина — ого-го! А я всегда любила мужчин, да…
— Да я ничего — чего ты разволновалась-то? Я сам такой, только люблю женщин, а не мужчин. Ничуть тебя не осуждаю, ни капли. Пошли, время идёт, время…
Они прошли в комнату, неплохо обставленную, но отдающую запахом старого человека, который уже при всём желании не в силах не только поддерживать уют в доме, но и просто следить за собой. Простыни были несвежие, подушка посерела, а на столе, подоконнике и шкафе лежал толстый слой пыли. Марина ничего не сказала, но поморщилась и подтолкнула Матвея к кровати:
— Ложись!
— Зачем? Ты со мной ляжешь? Ты когда вернулась? Я соскучился по тебе…
— Вот чёрт! — Марина отвернулась и незаметно стряхнула соринку с глаза — спать!
Старик закрыл глаза и выключился, усыплённый магиней, а Влад погрузился в транс и стал исследовать организм старика. Он был сильно изношен, но и сейчас было видно, что когда-то это был крупный и красивый мужчина. Марина не соврала ни на крошку, и даже насчёт «ого-го»… Влад усмехнулся своим мыслям и приступил к делу….
Через двадцать минут на кровати лежал тот же старик, только как бы сбросивший лет тридцать — он был седой, но пигментные пятна исчезли, морщины слегка подразгладились — его тело сейчас соответствовало телу тридцатипятилетнего мужчины, а лицо — пятидесятилетнего. «Хорошо, что он носит бороду, не так будут замеины изменения» — подумал Влад, и напоследок внедрил в голову старика преданность к хозяйке…и к себе — ну так, на всякий случай — вдруг у помолодевшего старика проснётся ревность, или же ещё какие-то мысли, которые могут привести его к вредоносным действиям…Влад стал довольно подозрителен и не хотел пускать дело на самотёк.
— Всё, готово! — лекарь провёл рукой над головой лежащего мужчины, и тот открыл синие глаза, трезво и ясно смотревшие с худого лица.
— Ты кто? — спокойно спросил старик, потом перевёл взгляд на Марину, и усмехнулся — всё, вопросов нет! Привет, хозяйка! Вернулась? Ох, как тут всё запущено! Извини, я немного приболевать стал, сил не хватало, а слуг всех уволил — зачем они мне, когда ты уехала. Какие будут указания? Приготовить спальню тебе и твоему…хммм. мужчине?
— Я тебя полечила, давай-ка займись домом, срочно найди слуг, приготовь ужин, перестирайте бельё, вытрите пыль — сделайте из этой помойки настоящий дом, в конце концов! Мы сейчас уйдём по делам, вернёмся через несколько часов — чтобы всё было сделано! Деньги у тебя есть, или добавить?
— Есть. Но и добавь — усмехнулся Матвей — они лишними никогда не бывают! Ох, как я хорошо себя чувствую — давно так хорошо не было! Только вот слабость и есть страшно хочу. Идите, занимайтесь делами — я сейчас найду кухарку, горничную и займёмся домом. И правда — сарай какой-то стал…
Марина и Влад вышли из дома и снова зашагали по улице. Она молчала минут пять, а потом сказала:
— Спасибо вам. Матвей мне правда очень дорог…во всех отношениях. Теперь ещё поживёт…может женщину ему найти? Впрочем — отъестся, наберёт свою стать — тут же набегут желающие. Пусть себе… приятно иногда осчастливить человека…ну вы-то меня понимаете в этом, как никто другой — она весело улыбнулась и игриво подмигнула ему правым глазом — живём!
— Живём! — поддержал её Влад и тоже подмигнул — только зови меня на ты, ладно? А то собьёшься в ненужный момент…да мы и достаточно близки, чтобы звать друг друга на «ты»…
— Уж куда ближе — усмехнулась Марина — хорошо, учту. Тебе не приходило в голову, хотя бы иногда, послать всю эту возню с государством и забраться туда, где тебя не знают, зажить простой, спокойной жизнью?
— Хммм…а ты как думаешь? — Влад грустно усмехнулся, Марина кивнула головой в ответ и они, ускорив шаг, пошли дальше — «хозяйка» чуть впереди, а «телохранитель» — отстав на один шаг — как и положено.
— Господин архимаг! Что доносят ваши агенты в столице? Влад появился, или так и пропал? Может он всё-таки умер, с ваших слов — его начинили стрелами, как игольную подушечку! Его нет слыхать и не видать уже три недели! Вчера прибыл шпион из столицы, докладывал.
Мужчина в тёмной свободной одежде скосил глаза на сановного собеседника и задумчиво сказал:
— Не думаю, что он умер. Его мегера после исчезновения своего начальника-любовника, весь город подняла на ноги — опрашивались свидетели, искали где только могли — попались и два моих агента, которым она самолично отрубила голову после пыток — слава богам! — они многого и не могли рассказать — это были агенты низшего уровня и знали всего лишь своего командира, который уже успел бежать.
— А как она сумела их найти? Откуда она узнала, что это агенты?
— Эта тварь внедрила своих агентов везде, где только могла — по рассказам моих людей, теперь в городе каждый стучит на каждого — за доносы платят, а если не донесли о преступлении — наказывают, вплоть до смерти. Горожане наперебой бегут докладывать о том, что сосед ночью куда-то уходил, или к нему приходят подозрительные люди. С пойманными агентами она расправляется моментально. Ни суда, ни какой-либо видимости судебного следствия — ррраз — и головы нет!
— Нам бы поучиться у этой бабы! — усмехнулся герцог Ламунский — я даже зауважал этого Влада! Кто бы мог подумать, что он насадит такой порядок в столице, славящейся своими бесшабашными жителями и отличавшейся огромным количеством преступников всех мастей!
— Теперь там можно обвешаться золотом и ходить даже в портовых районах ночью, без отряда охранников — пальцем никто не тронет. У меня есть сведения, что город покинули все оставшиеся в живых уголовные авторитеты — не выдержали этой атмосферы прозрачности. В город повалили купцы и пошли корабли с товаром — Влад снизил, практически убрал торговые пошлины. Слухи мгновенно разносятся — теперь порт ловится от товаров — единственное условие, которое он сделал, и строго за эти следят — все товары должны быть проданы тут, в городе, на специальном рынке.
— А смысл какой? Зачем всё это нужно? Откуда тогда брать деньги, если не с пошлин?
— В город прибывают множество купцов для закупки недорогих беспошлинных товаров, живут в городе, оставляют тут свои деньги, пьют вино. Не надо забывать — он объявил о государственной монополии на вино и спиртные напитки — скупил у разорившихся торговцев их винокурни, и сам производит вино — в казну потекли деньги. Город после бунта оправился, и нужно быстрее выступать на штурм, если мы хотим взять столицу! Кстати, господин герцог, вы думали над тем, кто возглавит вашу коалицию, если с вами что-то случится? — архимаг прищурил глаза, усевшись в бархатное кресло напротив Ламунского — я ничего не хочу сказать, и желаю вам долгой жизни и крепкого здоровья — которое мы поддержим всеми силами, но вы не думали над тем, что если что-то случится, военная компания должна продолжиться? У нас есть сведения, что на вас готовится покушение, и нам не хотелось бы оказаться в неприятном положении…
— Откуда такие сведения и какого чёрта вы молчали, распинаясь тут про свершения врага?! С этого и надо было начинать! — герцог озабоченно посмотрел за спину, как будто ожидал, что там притаился убийца с кинжалом.
— Ну я немного преувеличил, когда сказал о сведениях, но давайте подумаем — что бы вы сделали на месте Влада после покушения? Как нам известно — он является сильным менталистом, кроме того — у него в подчинении люди каким-то образом изменённые — они двигаются быстрее, чем обычные, и сильнее их в несколько раз — вспомнить ту же Амалию, на которую уже было не меньше десятка нападений — она стрелу в воздухе ловит, а здоровенных мужчин бьёт о стены так, что они разбиваются как гнилой арбуз! Где гарантия, что он не зашлёт своих людей в наш лагерь и тёмной ночью они не проберутся в вашу комнату? Неприятно было бы как-то утром обнаружить ваше тело без головы… а ещё — сидя рядом с вами на обеде,
