- Дело зашло так далеко? - непонятно о чем спросил Кисс.
- И даже более того… - эхом ответила Марида.
- Как же вы до всего этого допустили, уважаемая атта? - в голосе парня были сочувствие и досада. - Хотя зная его, я могу предположить все, что угодно.
- Вот с тех пор я и плачу за свою ошибку… И ведь знала же я, что ему нельзя доверять, но, тем не менее… Прямо как нашло на меня непонятно что, и противиться этому я не могла, да, честно говоря, и не хотела…
Так, этот разговор пора прекращать, а не то он их обоих явно тяготит. О чем они говорят - об этом я, конечно, не знаю, но могу догадаться…
- Кисс, - вмешалась я, - Кисс, мне вот что непонятно: ведь К'Рену было по силам просто отобрать у нас шкатулку, а нам самим перерезать горло… Во всяком случае, он мог попытаться это сделать. А что: свидетелей нет, и шкатулку он может спокойно забрать себе! Но вместо этого он решил помочь нам убраться из города… Отчего?
- Надо же, как тебя любопытство гложет! Разве не понятно, в чем дело? Нет? Поясняю: прежде всего у него завелась крыса, и он нам об этом сказал без утайки… Не открывай недоуменно рот, крыса - это тот, кого стража подослала к нему, или же просто так хорошо повязала, что он вынужден сообщать им обо всех действиях своего хозяина. В нашем случае этот кто-то во всех подробностях стучит на К'Рена, и докладывает страже о всех его действиях, так что уважаемому торговцу надо быть вдвойне осторожным. Убить нас, конечно, можно, только вот потом придется возиться с телами, а это, скажу я вам, большая проблема: - незаметно спрятать и вывезти трупы сделать так, чтоб в городе, где объявлено особое положение, совершенно невозможно,, незаметно спрятать и вывезти трупы, а закапывать их в городе весьма рискованно. Кроме того, мы просили его раздобыть нам форму стражников на четверых человек, а это значит, что кое-кто из нас остался на свободе, а это уже серьезно…
- Вряд ли это могло остановить К'Рена.
- Далее, - продолжал Кисс. - Дело еще и в той шкатулке, что мы ему принесли, вернее, в содержимом этой шкатулки. То, что хозяин этого добра поднимет шум до небес, желая вернуть похищенное - это даже не обсуждается, все так и будет, причем будет обязательно. Гал'ян не дурак, сразу поймет, чьих рук это дело. Если мы исчезнем незаметно, то вскоре начнут трясти всех скупщиков краденого, и в первую очередь самого К'Рена, а вот если мы сумеем сделать ноги из Траб'бана, то, скорей всего, решат, что беглецы шкатулку унесли с собой. Ну, а так как нам живым сдаваться нет смысла, то К'Рен вполне обоснованно рассчитывает на то, что с нашей гибелью все концы уйдут в воду. Знала бы ты, сколько стоит содержимое шкатулки Гал'яна, то поняла бы расчет К'Рена. Столь ценный товар, да еще в таком количестве, не часто попадает в руки…
- Опять непонятные сложности!
- Ошибаешься, в этом вопросе как раз все очень просто. Для К'Рена было куда удобней и выгодней спровадить нас за пределы города. Плодить трупы - далеко не всегда самое лучшее решение проблем. Частенько куда выгоднее и удобнее оставить кого-то в живых… К тому же он не так дорого и заплатил за эту шкатулку - отдал нам маршрут, которым его люди уже не могут пользоваться. А, да, там была еще форма стражников и карта Нерга… По сравнению со стоимостью содержимого шкатулки это такая мелочь, что ее можно не брать в расчет.
- Кисс, - задала я давно интересовавший меня вопрос, - Кисс, а где ты так хорошо научился открывать замки?
- Все там же…
- Расскажи, если тебе не трудно!
- Зачем?
- А если и я вас об этом же попрошу? - вновь подала голос Марида.
- И для чего вам это надо знать?
- Знаете, молодой человек, вы так ловко управляетесь с замками!.. Удивительно!
- Жизнь на улице многому учит… - Кисс пошевелил палочкой в костре. - В том мире пропитание добывается как праведными путями, так и теми, что весьма далеки от праведности. Когда бездомные дети еще малы - тогда они еще представляют из себя однородную массу, а когда становятся старше - вот тогда и начинается расслоение. Кто оказывается ни на что не годен, в том числе и к борьбе за выживание, тот обычно пропадает, а более толковые приноравливаются, как могут, в силу тех способностей, которыми их одарил при рождении Всеблагой. Я учился воровать, но подобное у меня выходило не очень хорошо. Это - не мое, тем более что для этого надо иметь особую ловкость, которой у меня не было. Потом попрошайничал у храмов, но и с этим пришлось быстро завязывать, хотя денег оттуда я приносил немало. Пожалуй, куда больше всех остальных пацанов, просивших милостыню рядом со мной. Но это дело опасное…
- Почему?
- Отчего я не хотел стоять с протянутой рукой возле храма? Прежде всего опасался, что меня кто-то может узнать, хотя шанс встретить кого-то из тех, кто знал меня раньше, был крайне невелик. Но главное в другом… Боги одарили меня красивыми волосами - тут Кисс непроизвольно провел рукой по своей голове, хотя сейчас его удивительные волосы были собраны в уже привычный мне хвост. - Я с раннего детства понимал, как меняется мое лицо, если волосы распущены… Сразу получается очаровательный малыш, которого многих из числа жалостливых людей так и тянет погладить по кудрявой головке и сунуть конфетку. Ну, с поправкой на драную одежду и несчастный вид конфетку обычно заменяли на монетку, причем не на одну…
- Так это же хорошо!
- Беда в том, - не обратил внимания на мои слова Кисс, - беда в том, что милый ребенок на ступенях храма привлекал внимание не только жалеющих людей и сочувствующих дам, но и кое-кого из числа тех извращенцев, от которых надо держаться как можно дальше, и с кем лучше никогда не иметь никаких дел. В общем, пацаны меня с самого начала просветили, что к чему… Я, конечно, от таких мудаков шарахался, да только тот народ весьма наглый и бесцеремонный, и на них не действует никакая грубость. К тому же они привыкли добиваться своего. Особенно это относится к тем пресыщенным козлам, у которых полно денег, и кто уже перепробовал многое… Такие извращенцы частенько крутятся возле храмов, выискивая себе среди обездоленных детишек из числа тех, кто посмазливей… Короче, после того, как меня однажды попытались украсть, я понял: чтоб подобное не повторилось, я должен или стричься наголо, или убирать свои волосы в тугой хвост. Первое для себя я полностью исключил, так что с той поры и стягиваю свои волосы крепким ремешком. Кстати, это довольно удобно… Хм, что-то я отвлекся от основной темы. Мы ведь говорили о замках?
- Не совсем. Мы спрашивали тебя, где ты научился их так ловко открывать?
- Верно… Так вот, меня всегда интересовало, как сделана та или иная вещь, и особенно это относится к самым разным механизмам… Однажды туда, где мы с пацанами обитали, ввалился сбежавший из тюрьмы мужик, у которого руки были скованы за спиной. Помнится, я тогда долго ковырялся, но все же сумел щепкой открыть замок у наручников - сообразил, что к чему… Позже выяснилось, что замок был не простой, а особо сложный, с секретом. Ну, та тот мужчина… Позже он рассказал обо мне своему приятелю, который как раз и занимался тем, что… Ну, скажем так - приятель ковырялся в самых разных замках, и в этом деле был великий дока. Так вот, тот приятель забрал меня к себе из ватаги, и несколько лет я у него был кем-то вроде подмастерья. За это время я понял многое, но главное заключалось в одном: при должной сноровке и сообразительности открыть можно практически любой замок.
- А потом?
- Увы, но мой наставник однажды совершил роковую ошибку, нарушил свой собственный закон, которому, кстати, раньше следовал неукоснительно: нельзя идти на дело под хмельком. Есть правило: голова должна быть ясной, пальцы - ловкими, а ноги - быстрыми. К сожалению, он сам же это правило и нарушил, за что, собственно, и поплатился… Искали и меня, как его сообщника, так что я вынужден был унести ноги как можно быстрей, а заодно и как можно дальше. С тех пор я стал вольной птицей, куда хотел - туда и летел… Все, обо мне мы больше не говорим. И вообще, господа хорошие, нам всем надо ложиться спать - завтра опять тяжелый день. Я буду дежурить первым, потом меня сменит Оди, а наутро - Лиа…
Как только рассвело, мы покинули место ночлега. С вечера мы не заметили, и лишь с восходом солнца
