короб с широкими ремёнными лямками.
Не-е! Я так не договаривался, и вообще, намерен собираться в путь чуть более обстоятельно. Прежде всего привёл в порядок собственные записи. Эти самые. И оставил их в надёжном месте. Таскать с собой стопы исцарапанной берёсты слишком хлопотно.
Проверил состояние лабораторий и восстановил то, что ненароком сломали или разбили хозяйничавшие тут дикари. Просмотрел планы дальнейших работ, кое-что добавил. Оставил несколько инструкций Бормо… простите, мастеру Грозному Рыку. Помог остающемуся за меня шаману, бывшему Горшковскому, перегнать отбродившую морошку на крепкий самогон – он ведь врачует, как может, а дезинфицировать раны пылающей головнёй – это не каждый раз оправдано.
Повидался с вождями, попрощался по-человечески. Договорился с парнями, чтобы помогли нам перебраться через волок с челноком. Одним словом, обстоятельно приготовился в дальнюю дорогу. Завтра, перед тем, как отправиться в путь, положу к остальным записям этот листочек бересты. На чем стану вести путевые заметки? Откуда мне знать, что встречу в пути. Шёлк, папирус, пергамент? Мне уже примерно понятно, каким образом можно по реке продвинуться в южном направлении довольно далеко. А дальше – видно будет.
Все, чай, в детстве мечтали путешествовать? Как раз в этом самом возрасте, что у меня именно сейчас. Одиннадцать лет, если кто забыл. Что же касается оставляемого мною Союза племён, то внешних угроз для него ещё долго не возникнет. Вожди между собой ладят, а люди они ответственные и без лишних тараканов в голове. Перспективы для развития на ближайшие годы выглядят оптимистически. Если не сложу я буйну голову в дальних странствиях или не откину копыта от малярии или дизентерии, обязательно вернусь сюда растить детей.
Тогда и свои путевые записки приложу к ранее накорябанному. Прошу извинить меня за неважный почерк – уж больно неловко писать не на бумаге. Надеюсь, следующие тексты окажутся складнее.
От издателя:
В данном издании дословно приведён текст, записанный на табличках из костяного неглазурованного фарфора, штабель которых хранился в самой дальней кладовой секретного фонда главного архива Северного Союза Самостоятельных Родов. Комиссия, проводившая осмотр помещений после снятия грифа секретности с содержания материалов древней эпохи, первоначально приняла их за керамические плитки, предназначенные для ремонта помещения, и оставленные нерадивыми строителями. Однако, знаки современной письменности, покрывающие их поверхность сплошным слоем, для каждого экземпляра оказались оригинальной последовательностью связного текста, то есть, не были оттиском одного и того же штампа.
Расшифровка содержания этого послания не составила труда для опытных специалистов, поскольку подавляющее большинство слов до сих пор является обиходными. В случаях же, не вполне ясных, сноски и комментарии рецептурных книг помогли подставить близкие по смыслу термины.
Кроме штабеля плиток, исписанных рукой опытного каллиграфа-клинописца, в хранилище отыскались и документы на пергаменте, папирусе, шёлке и бумаге, заметно сильнее пострадавшие от времени. Сейчас этими находками работают реставраторы. По окончании восстановления манускриптов их содержание планируется опубликовать.
Кроме широких читательских кругов, результатов исследования с нетерпением ожидают историки, которым, наконец-то удалось надёжно установить, что 'Зайчонок', 'Заинька', 'Зая', 'Зайка' и 'Великий Шаман и Вождь Степенный Барсук' – одно и то же лицо.
