-Будем стоять и дрожать от холода. — Маленков повернулся спиной к ветру. — А пузырь спускается и окружает нас?
— Эй, ты сечешь? Нас все еще переводят. Вот дерьмо, парень. Как ты думаешь, какое у них есть оборудование?
— Надеюсь, обогреватели есть.
— Да, хорошо бы.
Мэрфи поднял глаза к небу. Ничего.
— Пузырь в задницу.
— Твоя задница — пузырь?
Маленков обхватил себя руками, защищаясь от бешеных порывов ветра.
Мэрфи посмотрел на часы.
— Ну и долго нам еще ждать?
Мэрфи оглянулся назад и увидел Даниэлса, одетого в парку: тот вышел понаблюдать за ними. Стукалов стоял справа от него.
— Или они скажут нам вернуться, или мы замерзнем к чертям собачьим.
— Уже!
Борясь с ветром, Мэрфи прищурил глаза и осмотрелся — вокруг белела ледяная пустыня.
— Если честно, я бы свалил… о, дерьмо!
Ветер так внезапно стих, что Мэрфи с трудом удержался на ногах. Они с Маленковым устояли и почувствовали, что под ногами появилось что-то твердое.
— Святая Богоматерь! — гулко прозвучал голос Маленкова.
Мэрфи широко разинул рот, сердце его неровно забилось. Они плавно отделились от земли, не чувствуя силы притяжения, ничего не чувствуя. Даже воздух стал теплее.
Воздух с хрипом вырвался из их легких, когда они взглянули вниз и увидели убегающую Землю.
— Эй, парень, этого не может быть! Говорю тебе, ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
— Черт побери! — Сэм позабыл о зверском холоде. — Черт… побери.
Мэрфи и Маленков поднялись в небо. В Арктике только рассветало, и мерцающие сферу трудно было различить в туманном небе.
— Что это? — Стукалов был тоже в недоумении.
— Капитан! — окликнул Сэма Мэйсон. — Что происходит?
— Они только что забрали Мэрфи.
— Ну, по их расписанию они должны забирать по два человека каждые тридцать секунд.
— Тогда шевелись, дурная башка! Иди сюда!
Мэйсон и Круз заспешили вперед, но Сэм едва ли видел их вопрошающие взгляды. Даже когда они ступили на посадочную площадку, он все еще не мог оторвать глаз от тающей точки, которая когда-то была его лейтенантом.
Он не заметил, как пузырь окружил Мэйсона и Круза, и поймал его взглядом, только когда он поднялся в серое небо.
— Значит, это не сон, — упавшим голосом проговорил Стукалов.
— Ага, похоже что так. — Только сейчас Сэм начал приходить в себя. — О боже! Что с нами будет?
Быстро взглянув на Виктора Стукалова, Шейла отметила, что он полностью контролирует себя. Вокруг них кружился и резвился ветер, ледяные кристаллы бились бесшумно о пузырь, отскакивали и падали и снова кружились вокруг сферы.
Ей казалось, что она стоит в огромном бильярдном шаре.
Шейла прикусила губу и чуть не закричала, когда они оторвались от земли. Вокруг нее в молочной пелене арктического холода, закручиваясь в спирали, танцевали снежные вихри. Снежная планета под ней стремительно падала вниз. Шейла закрыла глаза, стараясь отвлечься от этой картины.
Прогулка к посадочной площадке обессилила ее. Она никогда не сможет забыть уносящихся в небеса Сэма Даниэлса и Моше Габи.
— Невероятно, — переводя дыхание, прошептал Виктор Стукалов.
Она приоткрыла глаза, чтобы взглянуть на него. Стиснув челюсти, он напряг мускулы лица; взгляд его был холоднее клинков мерзлого воздуха, бесновавшегося снаружи. Шейла кинула на него мимолетный изучающий взгляд и увидела, что он с любопытством наблюдает за ней. Она поборола страстное желание снова закрыть глаза и взглянула в ужасе вниз, на стремительно удалявшуюся от них Землю.
Ускорение должно было сбросить их вниз. Шейла старалась не думать об этом и сохранять присутствие духа. Но, как ни странно, они все еще поднимались вверх, и мимо них проносились мутно- серые рваные облака.
— Боишься?
— Думаю, что совру, если скажу, что не боюсь. — Она пыталась говорить спокойно, но в голосе помимо ее воли прозвучали истеричные нотки. Сердце стучало подобно барабану лондонского симфонического оркестра, исполняющего музыку Вагнера. Ее не так давно опустошенный мочевой пузырь вновь требовал облегчения. Мутило.
— А я… да лучше бы меня среди бела дня сбросили в центр Кабула!
— Давай сменим тему.
— Отлично, мы все еще не знаем, куда направляемся. Почему именно мы? Чего хотят эти пришельцы? — Стукалов осторожно переступил с ноги на ногу на закругленном днище пузыря и заложил руки за спину.
Несмотря на все старания, каждый мускул в теле мужчины дрожал — как и у нее.
— Фактов явно не хватает, майор.
— Итак, — рассуждал Стукалов, — мы наемники. Никто не отклонил зов судьбы. Откуда они узнали, что мы сделаем это? Как они смогли выбрать именно таких, как мы, таких, кто отправится с ними при первой возможности? Как им удалось так хорошо узнать нас?
— Если они могут сделать… такое, я думаю, им вовсе не трудно просмотреть все компьютерные файлы.
— Все, кого они выбрали, отличные специалисты. Ты заметила? Наша группа разведки — все женщины — является отличным дополнением бойцам. Мое разведывательное подразделение состоит из лучших офицеров КГБ. Рота американцев сопровождается женщинами — лучшими кадровыми офицерами ЦРУ.
— Я заметила. И мне не кажется, что собирать нас всех вместе — так уж хорошо с точки зрения морали.
— Неужто они собираются плодить нас, как крыс? Мы что, в клетке? — Он машинально указал рукой на окружавший их пузырь. Теперь они плыли сквозь облака. Беззвучно и стремительно поднимались ввысь. — Они взяли неодинаковое количество мужчин и женщин, самцов и самок — неужели это простое совпадение? Какой в этом смысл? Два к одной? И женщины будут дефицитом?
Небо стало удивительно синим, далеко внизу посверкивали облака, и лучи южного солнца освещали их неровные белые края.
— Наш мир откупился нами, майор. — Она приложила все силы, чтобы справиться с головокружением, и посмотрела на Стукалова. — Ты знаешь, что Ахимса записывают все наши разговоры. Они продолжают переводить.
Он пожал плечами.
— В каждом подразделении Советской Армии есть свой кагэбэшник и политкомиссар. Я привык
