чуть-чуть узнал их.
Габания поднял голову и взглянул на Маленкова с презрением.
— Ты думаешь? Чему же ты научился у своего американского дружка? Не подчиняться приказу?
— С Мэрфи можно отлично посидеть и выпить. Он мужик крепкий, остроумный, самоуверенный.
— Непредсказуемый.
— Абсолютно. — Николай нахмурился. — В конце концов, может, именно в этом их сила. В этом и в их технологии.
— Безответственный сброд обладает силой, да? Но раз за разом дисциплинированные солдаты бьют их.
— Так же, как мы побили афганцев?
— Как ты можешь сравнивать афганцев с американцами? У афганцев есть душа, отвага, и потом, они так безрассудны, что даже не чувствуют опасности.
— Верно, я согласен, что в основном американцы бездушны и мягкотелы. Но они прекрасно приспосабливаются. Именно этому научился у Мэрфи прошлой ночью.
— Продолжай. Николай нахмурился.
— Это трудно объяснить словами. Но ведь все американцы разные. Конечно, самоуверенны, напористы, болтливы и… и без стержня в душе. Но он не такой. Догадываюсь, ты хочешь сказать, что он отнесся ко мне по-товарищески чисто автоматически — мы оба влипли. Но он был уважителен.
— Но ты ведь мог бы и не спешить выказывать ему свое уважение, — Габания скрестил руки.
— Еще бы! Он мог мне здорово насолить. Стоило ему позвать охрану, и я бы оказался в заднице. Ну а я сделал такую наивную рожу, ну и… это сработало.
— Тебя поймали — я бы не сказал, что это сработало.
— Да, но у меня среди американцев есть друг, Мика.
— Нашел чем хвастаться. Ты должен исполнять свой долг перед Родиной, старший лейтенант. Партия очень скептически отнеслась бы…
— Иди к черту, Мика. — Николай вскочил на ноги и оказался лицом к лицу со своим другом. — Неужели твои мозги способны только высчитывать траектории ракет? Подумай, где мы находимся! Подумай о том, что нам придется делать! Ты же, как я, летел в пузыре! Скажи, ты смотрел вниз, ты видел Землю? Это были
— Эта мысль для меня так же неубедительна, как молчащие вражеские батареи. Николай, как ты можешь доверять американцам? Им можно верить не больше, чем немцам, узбекам или афганцам. У них нет ни чести, ни понятия о справедливости, ни чувства ответственности за человечество. Посмотри, что они натворили! И пока Виктор находится под их влиянием, я не могу доверять и ему.
— Ну уж Виктору-то ты можешь верить.
Лицо Мики помрачнело.
— Николай, если Виктор сломается, ты поддержишь меня?
Маленков тяжело вздохнул.
— Не знаю, как и ответить. Я буду смотреть за ним, не спущу с него глаз. В конце концов, Мика, я буду поступать так, как сочту нужным. Но пойми, я надеюсь не только на Виктора, но и на тебя тоже. Мы оказались в необычной ситуации. Старая вражда, старые страхи должны отпасть в этом мире пришельцев, в звездном полете. Пожалуйста, Мика, после того, что с нами случилось, не торопи события.
Габания вперил взгляд в полупрозрачный пол, лоб его прорезала морщина.
— Надеюсь, что все будет так просто, как ты говоришь, Николай. Видишь ли, в основном я с тобой согласен. Мы можем рассчитывать только на себя и на наши убеждения. И, находясь на страже этих убеждений, я буду выполнять свой долг, товарищ старший лейтенант.
Моше шел вместе с Чеймом и Йеледом, касаясь пальцами оранжевых стен, освещающих коридор. Его одежда и борода приобрели еще более жалкий вид. Если бы запах собственного пота не стал уже привычным для него, он мог бы задохнуться.
Мысль о том, что они находятся далеко от Земли на корабле пришельцев, до сих пор казалась нереальной. И все-таки любопытство пересилило, и после тщательного изучения собственных комнат они отправились осматривать военные тренажеры.
— Ну и что ты думаешь об их оружии? — спросил Моше.
Чейм пожал плечами и похлопал мозолистыми ладонями по ягодицам.
— Хотя снаружи эти штуковины похожи на черепах из хромированной стали, оборудование напоминает “М-1”. Мне кажется, они очень постарались создать для нас привычную обстановку.
— Но пока мы не окажемся в работе, не могу сказать, как эта штука будет стрелять. — Длинное лицо Иеледа нахмурилось. — Интересно, Моше. Одно дело спроектировать танк теоретически, другое — попробовать его в деле.
— Ну, будем надеяться, что у этих Пашти нет “саггаров”, да?
— Или противотанковых орудий, — добавил Чейм.
Моше посмотрел на часы.
— В три у меня совещание. Идите отдохните. Когда оно закончится, встретимся в столовой.
— Вспомни, Моше, мы никогда не видели от англичан добра. — Печальное лицо Йеледа приобрело жесткость. — Вспомни, кому они оставили вооружение в сорок восьмом году.
Моше остановился и развел руками.
— Ладно, послушайте. Шейла Данбер не имеет никакого отношения к палестинцам. Дайте ей шанс. Мне не хотелось бы, чтобы в данный момент вы создавали проблемы. Поменьше переживайте. Вы знаете, что происходит, не опережайте события.
— Ладно.
— И вот еще что, — Моше предупреждающим жестом поднял gалец. — Никаких лозунгов на стенах: я знаю, среди вас есть писаки.
-И постарайтесь удержать роту от глупостей.
-Да. Понятно, понятно.
— Хорошо. Посмотрим. — Моше застыл в неуверенности. — Знаете, что я собираюсь сделать?
— Испытать компьютер?
— Ага. — Он подошел к ближайшему терминалу. Они протянулись вдоль стен с интервалом в сотню метров. — Эй, компьютер! У меня встреча с майором Данбер в пятнадцать ноль-ноль. Куда мне идти?
Над его головой зажегся огонек и стал удаляться, мигая. Моше двинулся за ним и, оглянувшись, сказал:
— Никаких глупостей, ладно?
— Хорошо, — отозвался Чейм.
Погруженный в задумчивость, Моше шел следом за мигающим светом, не переставая удивляться тому, что находится на корабле пришельцев. Интересно, Ахимса пользуются теми же самыми коридорами? Или их поразительная технология создала их специально для людей?
