Звездный удар

вокруг нее планеты и мигающий огонек.

— Продолжим, — говорил Толстяк, прокатываясь взад-вперед по воздуху. — Мы надеемся, что вы в общем и целом познакомитесь со структурой и устройством этой космической станции к тому времени, как мы долетим до нее. Для атаки у нас будет мало времени. Вы должны напасть, проникнуть внутрь и разрушить станцию в течение одного дня. А потом вы рассеетесь, не оставив и следа своего присутствия, и отступите на космических кораблях, которыми мы снабдим вас. Эти корабли доставят вас на наше судно, и мы отвезем вас обратно на Землю, к вашим семьям.

— А как мы попадем на эту станцию? Вы называете ее Тахаак? — спросил Виктор, хмуро разглядывая причудливый диск.

Верхний металлический слой на экране отошел в сторону, и показалась уменьшенная модель: коридоры, коллекторы и тоннели, из которых состояла станция.

Казалось, бока Толстяка слегка опали.

— Это ваша забота. Ваша специальность — война.

— Расскажите нам об этих Пашти, — предложила Шейла. — На что они похожи? Они агрессивны? Они представляют серьезную угрозу? Каковы их особенности?

— Вот это Пашти.

Рядом с Тахааком возник монстроподобный зверь — полускорпион-полуящерица, лишенная хвоста. Восемь конечностей поддерживали это чудовище, имеющее яркую красно-коричневую окраску. Две передние конечности венчали многосуставчатые щупальца, выдававшиеся из-под плотных куполов, скрывающих глаза.

“Я больше никогда не смогу есть крабов”, — решила Шейла.

— Это натуральная величина?

— Уменьшены наполовину. Вы попрактикуетесь на моделях в натуральную величину, чтобы поближе познакомиться с их внешним видом и природой. — Толстяк покатался вокруг модели. Когда он говорил, иллюстрируя его слова, плясал огонек. — То, что вы видите, является аналогом панциря. В обычном состоянии он уязвим для острых предметов. Однако если на эти существа нападают, этот панцирь, так же как и все тело, становится невероятно твердым. Жизненные точки расположены здесь, здесь и здесь. — Светящаяся стрелочка двигалась вдоль тела Пашти. — Выстрел из прицельного оружия, которым мы вас снабдим, не только пробьет щиток, но и убьет Пашти, если вы подойдете достаточно близко к этим чувствительным зонам.

— Эти штуковины попытаются сопротивляться, — мягко проговорил Виктор. Он прищурил голубые глаза, внимательно изучая диковинных чудовищ.

—А для чего призваны мои люди? — спросил Моше, подавленный зрелищем Пашти, расчленяемого на части голографическим проектором.

Шейла старалась побороть отвращение. Ни один из органов Пашти — от покрытых волосками лапок до странного рта — ничуть не был похож на человеческий.

Толстяк катался вокруг модели, то раздуваясь, то сплющиваясь. Он ответил:

— Вы и ваша рота АСАФ получите бронированные транспортные средства. Вы пойдете впереди атакующих и сломаете любую попытку сопротивления. Ваша броня и мобильность также позволят вам парализовать коммуникации и тылы Пашти, пока пехота будет делать свое дело.

— Таким образом, вы спланировали операцию так же, как земляне планируют свои наземные действия? — Шейла покусывала кончик своего карандаша.

А что еще вы спланировали, Толстяк? Чем больше я узнаю, тем меньше мне нравится все это. Но ведь в вашем простеньком плане должны быть бреши?

— Это точная аналогия. Детали вы разработаете сами.

— А оборона? Что-то вроде тяжелой артиллерии, ракет, противотанковых приспособлений… у них будет, ведь нам придется нейтрализовать их перед тем, как мы ступим на эту станцию? — Моше смотрел на вращающееся колесо с лукавством.

— Ничего не будет.

— Что? — напрягся Сэм Даниэлс.

— Это так, капитан. — Бока Толстяка опали. — Пожалуйста, зарубите себе на носу, вы имеете дело с цивилизованным космосом. Ваша атака будет полной неожиданностью. Пашти не вооружены. Видите ли, насилие — это аномалия, варварство, связанное только с отсталыми или развивающимися планетами.

— Скажите прямо, — вмешалась Шейла. — Вы хотите, чтобы мы уничтожили миролюбивые разумные существа? Эти твари безвредны?

— Вряд ли, ведь за последний миллион лет они отхватили изрядный кусок ресурсов Ахимса. Они грубы и агрессивны. Предприятие, которое я затеял, всего лишь приведет систему в равновесие.

— А мы выпачкаем руки в крови, — глядя на Толстяка сощуренными глазами, Шейла скрестила на груди руки.

Толстяк сплющился.

— Я не ожидал, что услышу возражения от людей против убийства невинных, если, конечно, это не попытка что-то отторговать, как это принято среди ваших политиков. Каковы ваши намерения? Чего вы требуете взамен?

Шейла почувствовала, что ее затрясло. Сэм Даниэлс выглядел так, будто кто-то затушил сигару о его пиццу.

Сейчас не время скандалить. Мы все еще пленники. Притворяйся, Шейла. Играй, сколько сможешь.

— О какой торговле может идти речь? Какой смысл вести споры о нравственности, если вы уже приняли решение? Вы уже рассчитали движения каждой группы после того, как мы попадем на Тахаак? — Она спешила сменить тему, легким взмахом руки посылая Даниэлсу сигнал отбоя. Он понял ее знак. Взгляд, которым он наградил ее, мог бы растопить лед.

Толстяк казался слегка побледневшим.

— Я могу помочь вам определить объекты нападения, а компьютер даст технические советы. На основе этой информации вы сможете принять решение. Ваши жизни подвергаются определенному риску, майор Данбер. Мы только определяем стратегию, а тактические аспекты операции — в ваших руках. Так как рискуете вы, то вам и решать, какую тактику вы изберете. В конце концов, эта ваша профессия.

— А какова общая стратегия? — с невозмутимым видом спросил Даниэлс. — Вы ведь не хотите, чтобы кто-нибудь узнал, кто ввергнет в ад этих Пашти? Почему? Что вы выигрываете?

Толстяк подобрался, черные глазки сверлили взглядом Сэма. Когда он заговорил, вокруг его глаз- стеблей появились складки.

— Это очевидно, капитан Даниэлс. Пашти представляют собой угрозу. Они продолжают завоевывать наше пространство — захватывают наши ресурсы. Мы предпринимали дипломатические усилия, но они не могут противостоять циклам Пашти. Понимаете, это биологическая аномалия. Мы намерены нейтрализовать эту угрозу.

— Ничем не рискуя, — прибавила Шейла.

— А вы можете предложить что-то иное? — поинтересовался Толстяк.

Ох! Наконец-то все встало на свои места! Ахимса не только хотят съесть пирог, они не желают, чтобы крошки, оставшиеся после пира, привели к едокам.

— Думаю, что не можем. Итак, вы испробовали все способы, не связанные с