Звездный удар

вибраторы заходили ходуном от безудержного хохота, и он кинулся утолять свой ужасный голод.

ГЛАВА 13

— Пашти очень отличаются от всего, с чем мы когда-либо имели дело, — объясняла Рива Томпсон. — Конечно, Ахимса и Пашти общаются с легкостью, но, пользуясь этим каналом, мы вынуждены английский переводить на язык Ахимса, а потом на язык Пашти; бог знает сколько мы теряем от такого перевода. Шейла кивнула.

— А если исключить связующее звено Ахимса?

Томпсон устало покачала головой.

— У нас может не хватить времени.

Шейла ходила взад-вперед, понимая, что все смотрят на нее. Очередная авантюра. Разве можно полагаться на перевод Ахимса? А если мы не сможем связаться с ними до атаки? Тогда что? Многое упустим, в системе не будет гибкости.

Она повернулась.

— Рива, постарайся сделать так, чтобы мы могли обойтись без посредничества Ахимса.

Она обрадовалась, когда Рива кивнула.

— Это получится. Но я могу пропустить тренировки. Мне бы хотелось забрать Катерину с летных тренажеров, тогда она сможет все силы отдать переводу с Пашти.

— Отлично. Тогда скажете мне, что вам удастся узнать…

— Я уже проверила. У Ахимса сейчас есть на десять пилотов больше, чем нужно. Полагаю, что они делают скидку на болезнь, недостаток профессионализма и так далее.

Интуиция Шейлу не подвела. Рива оказалась очень хорошим работником.

— Что скажешь о технике, Моше?

Израильтянин оторвал глаза от своего блокнота и почесал за ухом.

— После общего осмотра тренажеров оказалось, что мы все заняты на сто процентов. Но всех людей из АСАФа волнует вот что. Одно дело — управлять тренажером, даже очень совершенным. Другое дело — испробовать технику в натуре: только так можно узнать, на что она годится. Как мне помнится, одно время американцы использовали компьютеры для проектирования тяжелых бронемашин. Компьютер вычислил характеристики башенного люка. Крышка люка в соответствии с компьютерной моделью весила двести пятьдесят фунтов. Люди могли проникнуть внутрь машины, но не могли выбраться наружу.

— Мы не можем лезть в петлю, нам необходимы полевые испытания.

— Сэм? Виктор? — обернулась Шейла. — Ваши люди готовы к учебной атаке?

Виктор улыбнулся ей, его удивительные голубые глаза просияли.

— Мы ознакомились с техникой. В целом на стрельбище люди выбивают девяносто из ста. Думаю, что никакой новизны в этих ружьях для нас больше нет. Как и Моше, мы готовы к полевым испытаниям.

Шейла покусывала кончик карандаша.

— Тогда я проинформирую Толстяка. Если у него не будет возражений, завтра начнем полевые испытания. Что-нибудь еще?

Рива прокашлялась.

— Женщины привыкают к новой форме, но она все еще причиняет беспокойство.

Шейла кивнула. Еще бы, черт побери!

— Я думаю, что с этим мы разберемся таким образом: Рива, если будут жалобы, поставь в известность Сэма, Виктора и Моше. — Она повернулась к ним. — А вы примете дисциплинарные меры.

— Непременно, — Сэм кивнул и подмигнул Виктору.

— Думаю, расправа будет короткой.

Сэм прищурил глаза.

— Майор, мои подчиненные знают свое дело. Думаю, мы разберемся с любым инцидентом таким образом, что обе стороны будут удовлетворены. Но пока ничего не случилось. Со взглядами я ничего не могу поделать, но первый же парень, который тронет кого-то из пилотов, пожалеет о том, что родился на свет.

Виктор кивнул и, сдвинув брови, сложил ладони.

— Настал удобный момент завести разговор еще кое о чем. Какова твоя политика в отношении дружеской… думаю, у вас есть какой-нибудь эвфемизм?

— Флирт? Если говорить о латинских корнях, получится плохой эвфемизм. — Шейла вскинула руки. — Что касается любовных романов в свободное время — это не моя забота, если, конечно, они не расшатывают порядок в подразделении, если не мешают работе, если не нарушают принципов морали.

Моше поднял бровь.

Шейла вздохнула, встретившись с вопросительным взглядом Моше.

— Ну а чего же вы хотите? Наша команда состоит из здоровых молодых мужчин и женщин. Они не монахи. Меня удивляет, что до сих пор не появились парочки. Вы не можете оставить мужчин и женщин вместе в замкнутом пространстве и ждать, что биологические законы перестанут работать. Давайте смотреть правде в лицо. Но одно правило должно соблюдаться беспрекословно. Насилие недопустимо, и я его не потерплю.

Никто не произнес ни слова.

— Что-нибудь еще?

— Вот что, — Виктор поднял на нее глаза. — Сегодня утром во время стрелковой подготовки Габания опять показал себя. Но он сказал и кое-что толковое. У нас нет никаких сведений о Земле. Ни новостей, ничего. Некоторые из наших беспокоятся. Имея в распоряжении технологию Ахимса, почему мы не знаем о том, что происходит дома? Даже с временным отставанием, мы хотим знать хоть что-то.

А я была так занята, что даже не подумала об этом! Шейла шагнула к терминалу.

— Компьютер, мне надо поговорить с Толстяком.

Через несколько секунд экран ожил, округлые контуры Толстяка прокатились взад-вперед на фоне разноцветных мониторов. Манипулятор что-то проделывал позади пришельца, а его глаза-стебли уставились на нее.

— Да, майор?

Поглощенная зрелищем медленного всасывания манипулятора в основание круглого тела пришельца, Шейла замешкалась на несколько секунд.

— Толстяк, люди интересуются, почему мы никогда не выходим на связь с Землей. Ты мог бы дать разъяснения?

Пришелец свистнул и сплющился.

— Майор, мы прошли через гравитационные маяки, которые охраняют Землю. На данный момент мы находимся на расстоянии двух тысяч семисот шестидесяти пяти световых лет от вашей планеты. Мы можем получить передачу, интерпретировать сигнал, но информация будет касаться событий трехлетней давности. Я сомневаюсь, что вашим людям будет интересно узнать, что случилось три года назад.

— Но как же ваша технология? Разве ты не говорил, что та самая нулевая сингулярность…

— Да, да, но с передатчиком на другом конце. Майор, у вашей планеты, находящейся на примитивной стадии развития, такого передатчика нет.

— А маяки?