вижу, а на ближайшие деревья взобраться невозможно.
И тут я увидел свет. Он горел в небе, как бледный луч маяка. Я застыл, погасил сигарету в заплесневелой листве, подумал, не вьетконг ли это. Кто еще может светить прожектором в джунглях? А если это Камбоджа, то никакого американского лагеря поблизости быть не может.
Я снова начал потеть.
У меня и так достаточной неприятностей, еще не хватало попасть в руки к врагу. Я видел, что бывает с американцами, которых 'допрашивал' вьетконг. И пожалел, что высадился на берег: надо было плыть по реке дальше.
Свет не гас. Бледный и призрачный, он стоял неподвижным столбом, выделяясь на фоне звезд. Мне показалось, что он ритмически колеблется. Пульсирует. Бьется, как сердце. Любопытство стало невыносимым. Я знал, что не усну в такой близости от этого маяка в джунглях, не узнав, что его производит. Я должен раскрыть эту загадку.
Источник света не очень далеко от реки. Несколько сотен ярдов в худшем случае. Если быть осторожным, можно подобраться поближе к этому странному пульсирующему световому столбу. Я решил попытаться.
Взяв мачете и надев рюкзак на плечи, я двинулся прямо к столбу. Шел медленно и старался идти неслышно. Особенно беспокоиться о шуме, который я производил, пробираясь сквозь подлесок, не нужно было. Потому что с наступлением темноты все джунгли ожили. День джунглей - это ночь. Просыпаются большие хищники, а маленькие существа скользят среди кустов в поисках еды и питья. Только обезьяны спят на деревьях вверху, прижавшись друг к другу на ветвях.
С каждым шагом я по лодыжку, а иногда и по колено погружался в мульчу из полусгнивших листьев и вонючей грязи. Проползал сквозь густые заросли бамбука и гигантские кусты рододендронов. Их упругие листья хлопали меня по лицу и плечам. Я надеялся, что не потревожу спящего кабана. Или одну из тех ползучих рептилий, что населяют этот гниющий ад.
Скоро свет стал видел сквозь деревья. Он прибывал и убывал, как живое существо. Время от времени я останавливался и прислушивался. Никаких звуков двигателя внутреннего сгорания, ни гортанных голосов вьетконговцев, ни голосов по радио и шума атмосферного электричества. Только река плещется о заросший тростником берег, шуршат маленькие зверьки, бегающие по листьям, - тысячи обычных звуков джунглей.
Я двинулся вперед и оказался на краю поляны. И застыл на месте. Передо мной, ярус за ярусом возвышаясь над поросшей кустами болотистой местностью, предстали развалины древнего каменного города. Конические башни, покрытые резными лицами и затянутые лианами, нависали в темноте.
Я наткнулся на забытый город, веками погребенный в джунглях Камбоджи.
2. ВОРОТА МЕЖДУ МИРАМИ
До сих пор помню тот шок, который ощутил, глядя на ворота мертвого города. Помню, как у меня от изумления перехватило дыхание, помню, как по спине и затылку пробежал холодок благоговейного страха, когда я смотрел на это невероятное зрелище, залитое великолепным серебром сияющей луны.
Сама неожиданность этого зрелища усиливала впечатление сверхъестественности, нависшее над этим лишенным времени моментом.
Мгновение назад я прорывался сквозь густые черные джунгли, а в следующее мгновение стою перед хмурыми воротами фантастического каменного города, пришедшего из другого века.
Переход такой чудесный, такой быстрый и неожиданный, как будто невидимый волшебник вызвал этот город из небытия у меня на глазах. Неподвижный, застывший, вневременной, окутанный тайной лунного света, этот город казался привидением. Я вспомнил мерцающие миражи пустыни, вспомнил изображение неведомого города, который столетиями видели итальянские моряки, города, висящего над водой в Мессинском проливе, - Фата Моргана, так называют суеверные рыбаки это плавучий мираж, и до сегодня ученые не могут разрешить ставящую их в тупик загадку этой иллюзии, висящей над проливом от крестоносцев до наших дней.
Странным и прекрасным был этот неизвестный разрушенный метрополис камбоджийских джунглей, лежащий передо мной. Я стоял, застыв в благоговении, нервы у меня покалывало от холодного предчувствия сверхъестественного, как будто я ожидал, что при следующем вдохе эти руины расплывутся в темноте, исчезнут так же быстро и загадочно, как появились. Передо мной в усеянное звездами небо поднимались конические многосторонние каменные башни, их стены густо покрыты резными лицами, которые смотрят на меня пустыми глазами. На стенах множество странных иероглифических символов на неизвестном мне языке, а может, неизвестном ни одному из живущих людей. Какая утраченная мудрость, какая забытая наука, какие загадочные сказания скрываются за этими огромными таинственными символами?
Я хорошо знал, что бездорожные джунгли Камбоджи населены легендами, чудесами и загадками. Я слыхал о поразительных каменных руинах далеко к северу, о заросших джунглями городах и храмах Ангкор Вате и Ангкор Томе. Несчитанные столетия джунгли скрывали эти колоссальные руины, эти заросшие лианами храмы, оставленные загадочным и малоизвестным народом кхмерами, которые таинственно исчезли с лица земли века назад. Может быть, этот забытый метрополис - еще один памятник таинственного народа кхмеров? Неужели я, заблудившись в неисследованных джунглях, набрел на старинный тайный город, возникший в незапамятные времена?
Каменные ворота возвышались передо мной, покрытые странными иероглифами. С перекладины над аркой на меня с загадочным выражением смотрело тяжелое лицо из холодного песчаника. Сдерживая легкую дрожь, я смотрел на это лицо. Широкие скулы, плоский нос, толстые губы, большие глаза - в лице нет улыбки привета, это уж точно.
Было ли это игрой лунного света и тени или действительно в затененных углах этого каменного рта мелькнула насмешливая улыбка? Иллюзия моего напряженного воображения или я действительно заметил блеск безличного отчужденного разума в этих больших глазах?
Какие тайные сказания глубочайшей древности скрываются за застывшей улыбкой этого гигантского божества или демона, высеченного высоко над воротами забытого города? В холодном великолепии лунного света каменный метрополис напоминал лабиринт из черных чернильных теней и бледно-розового песчаника.
Красно-розовый город, древний, как время… В памяти моей всплыла известная строчка из старого стихотворения. Я вспомнил, что Джон Вильям Бергон, автор стихотворения, написал его о каменном городе Петре в пустынях Аравии. Неважно: сюда эта строка подходит прекрасно.
Почти без участия сознания ноги пронесли меня через эти нахмурившиеся порталы, мимо загадки этого каменного стражника с его насмешливой улыбкой на покрытый обломками двор, лежавший за воротами.
Вокруг поднимался лес мегалитических каменных башен, построенных из колоссальных блоков, высеченных из песчаника цвета бледного коралла или раннего рассветного неба над полными водами Ориноко. Какими бы утраченными тайнами ни обладал этот исчезнувший народ, он несомненно знал тайны строительства из камня. Каменные блоки весом во много тонн, из которых состояли эти массивные стены и вздымающиеся башни, так плотно пригнаны, что не нуждались в цементе, чтобы удерживать друг друга. А бесконечные столетия ветра и дождя расшатали лишь несколько этих огромных камней.
Я вспомнил, что когда французский путешественник и натуралист Муо,
