стиснутые зубы. – Он добьется, чтобы тебя выгнали из полиции и объявили твое проживание в этом городе нежелательным.
– Сначала ему придется доказать свою правоту. – Трэвен отодвинул тарелку и встал.
– Ты что, не собираешься закончить обед?
– Я проглотил уже достаточно, – бросил Трэвен, направляясь к выходу.
– Микки.
Трэвен остановился и посмотрел назад. Отец не шевельнулся, но теперь его глаза смотрели вниз, на стол.
– Матахачи наймет лучшего специалиста, который очернит тебя в средствах массовой информации.
– Для этой цели ему действительно потребуется самый лучший, – саркастически заметил Трэвен.
– Самый лучший – это я.
Стараясь подавить эмоции, грозившие овладеть им, Трэвен заставил себя произнести:
– Ничего не имею против, если только это бизнес, а не личные отношения. – И, высоко подняв голову, вышел из кафетерия.
35
– Вы не будете возражать, если мы запишем нашу беседу на пленку, мистер Брэндстеттер? – приветливо спросил один из полицейских – тот, что постарше. Он даже вежливо улыбнулся, словно говоря: мы оба понимаем, что это глупость, но глупость необходимая.
Брэндстеттер отряхнул полы белого лабораторного халата и сел на стул, предложенный детективом.
– Нет, не возражаю.
– Вот и отлично. Вообще-то так будет лучше и для вас самого. Поможет избежать путаницы. – Полицейский сел на край стола и нажал на кнопку записывающего устройства. Слабое жужжание почти не было слышно на фоне шума, создаваемого системой кондиционирования воздуха.
– Четверг, одиннадцать часов тринадцать минут дня, беседа с Эрлом Брэндстеттером. Я – сержант Хайэм из отдела по расследованию убийств. Зовите меня просто Ллойд. – На его лице снова появилась улыбка. – А это – сержант Трэвен.
Брэндстеттер кивнул, переведя взгляд с пожилого полицейского на молодого. Он не ощущал никакой угрозы, просто испытывал необходимость быть настороже. Такое чувство охватывало его всякий раз при разговорах с посторонними.
– Вы знаете, почему находитесь здесь? – спросил Трэвен. Детектив сидел за своим столом. Слева от него светился экран монитора. В верхней части экрана виднелось имя Эрла Брэндстеттера, далее следовала информация о приеме на работу, продвижении по службе и другие подробности, не раскрывающие ничего о проектах, над которыми он сейчас работал.
– Мне известно, что вы ведете расследование убийства этой Шикары, – ответил Брэндстеттер. Его руки, лежащие на коленях, были сухими и прохладными, несмотря на испытываемое им напряжение.
– Вы были с ней знакомы? – спросил Хайэм.
– Нет.
– Но видели ее?
– Да. Она работала у Таиры Йоримасы.
– Вы тоже работаете у него?
– Да.
– Значит, вы могли часто встречаться с ней.
– Нет.
– Нет?
Напряжение покинуло Брэндстеттера. Разговор напоминал составление компьютерной программы. Детектив столкнулся с неопределенностью и надеялся, что ему попадется что-то представляющее интерес. Как только Брэндстеттеру удалось перевести рамки беседы в знакомую ему практическую сферу, все стало намного легче, он получил возможность манипулировать ходом мыслей полицейского.
Не могу сказать, что мне приходилось часто встречаться с ней.
В разговор вступил молодой детектив. Его голос был Резким, полным подозрений.
– Сколько раз, по вашему мнению, происходили такие встречи?
Брэндстеттер повернулся к молодому детективу. Он понял, что полицейские выбрали различные методы допроса. Один пытался слиться с предложенной программой, тогда как второй искал скрытые дефекты. Ему самому доводилось проверять таким образом системы безопасности.
– Три или четыре раза, не больше.
– Вы разговаривали с ней? – спросил Хайэм.
– Нет,
– Почему?
– Такой необходимости не возникало.
