И вот я подошел к той части моего повествования, которая пугает меня более всего. Я знаю, что ты, прочтя эти слова, спросишь: «Да что с тобой, мой дорогой дядюшка? Что с тобой?»
Я собираюсь расстаться с жизнью.
Вот так.
Я ведь говорил уже об этом.
Надеюсь, ты не возненавидишь меня за это и не назовешь меня глупым старым придурком, боящимся встретить естественную кончину. Что ж, ты вправе так думать. А то, что ты прочтешь дальше, вообще заставит тебя подумать, что я еще и сошел с ума.
Меня убьет Джанела.
Но как же, спросишь ты, любящая женщина согласится пойти на такое? Или это давно задуманная месть за убийство Яноша? И вся ее любовь — уловка?
Нет, именно в силу любви она и преподносит мне этот дар.
Она зашла ко мне, когда я собирался с мыслями, чтобы изложить их в финальной части моей рукописи. С момента нашего возвращения с битв она почувствовала, что мною владеет дурное настроение, но молчала.
— Я все думала, что ты сам со мною заговоришь, Амальрик, — сказала Джанела. — Но ты не говоришь, и чем дольше тянется молчание, тем больнее мне чувствовать, что ты мне не доверяешь.
— Извини, любимая, — сказал я. — Дело не в глубине или сложности моих размышлений. Это всего лишь вернулось старческое недомогание.
— Ты устал от жизни, — сказала она.
— Да, — сказал я. — Я уже был смертельно уставшим, когда впервые увидел тебя, когда ты постучала в мою дверь и сказала: «Пойдем со мною искать Далекие Королевства, старик».
— А разве наше путешествие не вернуло тебя к жизни? — спросила она.
Я вздохнул:
— Разумеется, вернуло. Но это был лишь кратковременный подъем духа. Я должен был закончить ту работу, которую мы с Яношем начали.
— И теперь, когда дело сделано, — сказала она, — тебя уже ничто не манит вперед?
— А что еще может быть впереди? — сказал я. — Я сейчас ощущаю себя старым бродягой, который ближе к вечеру ищет местечко, где бы устроиться на отдых.
Джанела долго молчала, пристально глядя на меня. И наконец приняла решение.
— Помнишь наш последний разговор во дворце, Амальрик? Я сказал, что помню. Он происходил в те минуты, когда мы ждали, что вот-вот войдут охранники и отведут нас к Баланду.
— А помнишь, какой я предлагала тебе выход из ситуации?
— Помню. Ты сказала, что знаешь, как открыть дверь, в которую ушли старейшины.
— Но я не могла ее открыть, пока был жив Баланд.
— Но теперь он мертв, — сказал я, ощущая, как внезапно стало сухо во рту.
— Да, — сказала Джанела.
Я собирался с духом для ответа, потому что не эти слова она желала бы услыхать от меня.
— Ты сказала, что надо принять это как дар, — наконец выговорил я. — Я же не могу его принять. Жизнь моя практически подошла к концу, и я рад этому. И зачем мне нести это бремя дальше?
— Но прежде, чем дать отрицательный ответ, неужели ты даже не хочешь посмотреть, что ты отвергаешь?
Я пожал плечами, полагая, что нахожусь еще в здравом уме.
— А какой в этом смысл? — спросил я уже не очень уверенно.
— Я не узнаю тебя, Амальрик. Ты судишь о чем-то, даже не взглянув на это.
Я кивнул в знак согласия с ней, и она рассмеялась.
— Вот теперь узнаю Амальрика Антеро, — сказала она. — Настоящего. Того, который ни за что не устоит перед неизведанным ради того, чтобы посмотреть, какие товары продаются на новых рынках.
Ее слова заставили меня улыбнуться, и этой улыбкой я дал свое согласие, и Джанела обняла меня.
Этой же ночью при свете всего одной свечи она усадила меня за маленький столик. Разожгла благовония и уселась напротив так, что наши колени соприкасались. На середину стола она положила каменную коробочку. Приказав опустить на коробочку руку, свою ладонь она положила на мою.
И сказала:
— Закрой глаза.
Я закрыл. Я ждал, что будет дальше, но ничего не происходило.
— Что мне теперь делать? — в нетерпении спросил я.
— Ничего, — сказала она.
— Может быть, думать о чем-то?
— Может быть.
— А о чем?
— О чем хочешь.
— Хорошо, — сказал я. — Буду думать о тебе.
Я представил себе ее образ. Вообразил, что вижу ее через зарешеченное окно моей садовой стены. Она сидела на прекрасном коне и была — само совершенство. Она поманила меня, я раскрыл ворота и бросился к ней со всех ног. Схватившись за стремя, я вскочил сзади нее в седло. И едва я успел обнять ее за талию, как она пустила коня в галоп. Мы мчались в сторону Ориссы, но места казались незнакомыми. Вскоре мы оказались у крутого холма. Это препятствие лишь раззадорило скакуна, и он довез нас до вершины за несколько секунд.
Там мы спешились. Джанела, взяв меня за руку, подвела к краю пропасти.
— Смотри, Амальрик, — сказала она.
Передо мной раскинулся край серебряных лесов, братьев того дерева, с помощью которого мы победили Баланда. Среди этих лесов к далекому морю несла свои отливающие золотом воды река. По ней плыли корабли поразительных форм с парусами того цвета, который приобретает небо перед наступлением ночи. Кораблями управляли изящные существа — не люди, не звери и не духи, но объединяющие в себе все три эти ипостаси. Ветер дальних странствий наполнял их паруса.
Меня до слез потянуло в дорогу.
Джанела что-то прошептала, и я вновь оказался в комнате, сидящим за столом напротив нее.
Я так был ошеломлен увиденным, что долго не мог заговорить. Джанела принесла мне бренди, прижалась ко мне и стала ждать, когда я, согревшись напитком, приду в себя.
— Ты знала, что мы увидим именно это? — спросил я.
— Откуда же мне знать? — сказала она.
Голос ее звучал странно. Ее глаза были мокры от слез.
— И я действительно могу оказаться там? — спросил я.
— Да, Амальрик, — сказала она. —
— Но… ты же говорила — для того, чтобы отправиться в это путешествие, надо умереть.
— Да, — сказала она.
— Но тебе-то зачем умирать? — запротестовал я. — Ты же молодая женщина. К тому же достигшая такого величия, какого никому еще не удавалось достичь. И у тебя впереди много лет, чтобы и дальше трудиться на своем поприще.
— Нет. Как бы долго я ни жила, большего мне уже не достичь. Помнишь, я говорила тебе, Амальрик, что как только найду решение той задачи, которую поставил перед собою мой прадед, то буду вопить от радости. Я же впала в отчаяние, поскольку все загадки разгаданы. Ведь я же исследователь и мыслитель. И передо мною
Что я мог ответить ей, мой дорогой племянник?
И мы заключили договор.
Но я чуть не передумал, когда узнал, какой способ смерти она предлагает. Мы должны были выпить вина, причем достаточно много, чтобы почти ничего не ощущать. Открыть каменную коробочку.
