Скрижаль дурной вести

Борис Иванов Скрижаль Дурной Вести

Когда человек узнает, что движет звездами,

Сфинкс засмеется, и жизнь на Земле иссякнет.

Иероглифы на каменной стеле Абу-Симбела

Хаос — это тот порядок, который был уничтожен при сотворении Вселенной.

Одно из определений

И вот теперь, пocлe долгих поисков и размышлений, я, кажется, могу продолжить историю Кольца Всевластья

Гэндальф Серый

Часть I СБОЙ

Глава 1 БОГ ПУТАНИЦЫ

Вот уж чего-чего, а того, что самые важные для затеянного им мероприятия события происходят в четырех с лишним километрах от него, в башне Департамента науки, Дмитрий Шаленый и подумать не мог, когда припарковывал свой потертый «горби» к замусоренной обочине Сурабайя-стрит, в полутораста метрах от узкой щели извилистого прохода на Гранд-Театрал. Местечко это было не из самых живописных в Нижнем городе.

Ни одному бездельнику, из тех, кому случайно приспичило заглянуть в помянутую щель, не приходило в голову задуматься над тем, что он облегчает свой мочевой пузырь в двух шагах от мусоросбросных люков «Расмус билдинга» — вполне респектабельного, на Гранд-Театрал фасадом выходящего здания, в котором целый блок на первом этаже испокон веку арендовал филиал «Джевелри трэйдс» Мелканяна. Всем это было до лампочки.

Вылезать из своей пропахшей табаком тесноватой тачки Шишел-Мышел (Шаленого в узком кругу специалистов знали именно под этой кличкой) не спешил. Осмотрительность в своем деле он всегда считал залогом успеха. На то у него были самые серьезные основания. Правда, для человека его габаритов терпеливое ожидание за рулевой колонкой старенького «горби» — с ушами, практически зажатыми между коленками, — было немалым испытанием. Но выжидать стоило: как назло прямо напротив вожделенной щели был припаркован патрульный «козел», за рулем которого покуривал, чего-то, видно, тоже ожидая, коп. Вдали, на расцвеченной рекламой башне Пугачевского центра, часы показывали без четверти восемь вечера. От скуки Шаленый стал обозревать место действия. С трудом повернув затекшую шею, он совершенно безразличным взглядом окинул громоздящиеся за рекой высотные корпуса Делового центра, среди которых башня Департамента науки не выделялась ровно ничем. В ущельях деловых корпусов уже зажигались огни. Как всегда, в летнее вечернее небо Малой Колонии торопливо загружались иссиня- черные тучи предстоящей ночной грозы. Шаленый зевнул. Наплевать ему было на сей урбанистический пейзаж. А на башню департамента — тем более. Взорвись она и провались.

Из пиццерии Каштоянца вышел груженный парой фирменных пакетов напарник кемарившего за рулем копа, вслед за чем вывеска забегаловки погасла — на Сурабайя закрывали рано. Водила полицейской колымаги торопливо вышвырнул на мостовую окурок, и тот рубиновым огоньком запрыгал у самых колес «горби». Старший по чину погрузился в кабину, и патруль, снявшись с прикола, убыл восвояси. Из-за угла вывернул подозрительный придурок, прилепил к столбу объявление («Куплю подержанный трейлер в хор. состоянии») и уплыл по течению. Все. Сурабайя-стрит опустела часов на восемь-девять. Шаленый досчитал до ста сорока восьми, вылез на мостовую, оставив ключ в замке зажигания, и не торопясь, продолжая играть на несуществующую аудиторию, стал, поддергивая штаны, приближаться к проходу на Гранд- Театрал. Перед тем как войти в него, он еще раз обернулся на пейзаж вечернего города. Его ничуть не встревожило то, что один из освещенных корпусов Делового центра вдруг погас. Весь сразу. Этому, надо сказать, предшествовали некоторые события.

* * *

Представитель Президента с удовлетворением обозрел общество, собравшееся в Овальном кабинете девяносто третьего, «поднебесного» этажа правительственного корпуса, приютившего опекающий науку Малой Колонии департамент. Никого лишнего. Заинтересованные лица были представлены расплывшимся в милостивой улыбке господином С. Апостопулосом и нетерпеливо потирающей ладошки командой профессора Р. Мак-Аллистера в составе четырех очкастых светил науки и самого профессора — лысого, как колено, хищно осклабившегося руководителя программы «Мессенджер».

Двое ничем не примечательных господ из Контрразведки Колонии терпеливо коротали время в кабинете за дверью слева, еще двое их, по всему судя, единоутробных близнецов из Федерального управления расследований занимались тем же делом в чуть более комфортабельном кабинете за дверью справа. Непосредственно на месте действия благополучное протекание предстоящего священнодействия обеспечивали адвокат проклятого мафиози (иные категории к почтенному Спиро Апостопулосу в неофициальных разговорах обычно не применялись), сам Представитель и декан факультета междисциплинарных проблем — преподобный Д. Лакост. Подобно богу Саваофу на старинных картинках, над собравшимися, казалось, парил дородный и благообразный член директората «Гэлэкси иншуранс» мистер Строк. Присутствовали полдюжины репортеров с аппаратурой и без, двенадцать вполне дееспособных охранников и четверо хануриков с телевидения. Последние подзамешкались, но наконец приспели к самому началу церемонии. Публика попивала кофе из пластиковых стаканчиков, жевала сандвичи с филе болотного птицеяда — все было очень скромно и благопристойно. Сквозь панорамные окна открывался идиллический вид на раскинувшийся на холмах за излучиной реки Старый город. Над Гранд-Театрал уже полыхало холодное пламя голографических реклам, клоповник Нижнего города милостиво скрыла тьма. Видимые со всех концов Столицы часы немыслимо вульгарного Пугачевского центра показывали без четверти восемь. Пора было начинать.

— Господа! — провозгласил Представитель, обращаясь главным образом к прессе. — Мы сочли возможным пригласить вас на скромную, но полную значения церемонию, которая, будем надеяться, послужит примером для построения отношений между предпринимательскими кругами нашей Колонии и ее научной общественностью. Наше начинание будет реализовано под эгидой Первого Лица государства и планеты. К сожалению, известные всем обстоятельства политического характера не позволяют господину Президенту лично присутствовать в этом кабинете, и представляет его особу ваш покорный слуга…

Выдержав паузу, разбавленную вежливыми аплодисментами, Представитель Первого Лица передал слово уже изготовившемуся к выступлению адвокату почтенного господина Апостопулоса.

Тот поведал собравшимся давно навязшую в зубах всем в Колонии и довольно плачевную саму по себе историю Первой Археологической, вслед за чем, умело миновав сколь-либо путное упоминание о кровавой сумятице эпохи Изоляции, вдруг бодро перешел к лихому панегирику новейшим временам. После чего наконец раскрыл средствам массовой информации всем давным-давно известную тайну местонахождения пресловутого Дьяволова Камня. Хотя со времен предпоследней гражданской войны самая