И вот на фоне всего этого людям вдруг намекают на то, что они обитают вовсе не на пригодной для жизни планете, а в недрах какого-то гигантского тренажера, которым управляет не людьми созданный, давно выживший из ума суперкомпьютер. Своего рода реальный заместитель вымышленного дьявола. Но этого мало. Этот дьявол не прочь поиграть в поддавки. От него можно чего-то добиться для себя. Как вы думаете — найдутся ли желающие оседлать этого конька? Поиграть с дьяволом краплеными картами? Нащупать точки управления этой жуткой машиной? Как вам нравится такая перспектива? Вы лучше чем кто-либо знаете, как такая игра выглядит в реальности.
— Я не пожелал бы никому подобных… неприятностей, — вздохнул Кайл, глядя в глаза генерала.
— Да, конечно, это большая неприятность — когда целый Мир идет против тебя, — согласился тот. — И, честно говоря, я не дам и ломаного гроша за жизнь тех, кому такая неприятность выпала. Если, конечно, они в одиночку собираются с этой… гм… неприятностью справляться. Но ведь это — не та глупость, которую человек, который попался на крючок Джею, станет делать, не так ли? — Он еще раз помешал ложечкой чай, с сомнением поглядел на бисквиты и продолжил со все тем же откровенно лицемерным благодушием: — Ведь, в конце концов, на то мы и люди, что знаем: за каждым из нас стоит не одна только его собственная сила. За каждым из нас стоит все человечество. Это, конечно, высокопарно звучит, но не побоюсь повторить: за каждым из нас стоят все Тридцать Три населенных Мира. И Трасса, и базы в уйме необитаемых Миров, и все, кому выпало жить в Далеком Космосе. Все человечество. А на таких условиях можно поспорить и с Джеем, и с чертом и с дьяволом. Не надо только становиться в ложную позу.
— Это вы о чем, генерал? — поинтересовался Сухов, не проявляя, впрочем, особого интереса к собеседнику и заглядывая в дуло разобранного «винчестера».
— Я о том, господа, что вам не стоит… э-э… переоценивать свою роль в этой игре. Вам в одиночку не понять логику Джея, какими бы способностями он вас ни наделил. Грубо говоря, вы не в состоянии понять, чего он от вас потребует. Тем более не сможете в одиночку действовать вопреки воле Предтеч. Вы должны понимать, что нравимся мы вам или нет, но другого пути, кроме того, что предлагаю вам я, у вас просто нет.
— А что вы, собственно, предлагаете? — неприязненно спросил Кайл. — Пока что вы не назвали вещи своими именами.
— Я думаю, что вы уже успешно догадались о сути моего предложения. — Генерал решительно отодвинул чашку с остывшим чаем и, выразительно откинув голову, впился в собеседника прямо-таки орлиным взглядом. — Вы становитесь нашими партнерами в работе по исследовательской программе «Гамбит». Мы — Спецакадемия — и, гм, некоторые другие наши партнеры вывозим вас с Джея на достаточно удаленный полигон. В другой системе. И там внимательнейшим образом исследуем все те возможности, которые открываются перед нами благодаря тем способностям, которые вы обрели, проходя Испытание. Параллельно отдельная группа — на этот раз специально подготовленных на основе вашего опыта добровольцев — здесь, на Джее, займется исследованием самого… э-э… пульта. Я имею в виду этот ваш Ларец.
Кайлу показалось, что он ослышался.
— Вам не будет причинено ни малейшего вреда, — продолжал генерал. — Даже кровь на анализ брать будут только с вашего разрешения. Я уже сказал: мы вам предлагаем
— А то, что объектом вашей — страшно интересной — программы, — прервал его Сухов, на секунду опередив уже начавшего открывать рот Кайла, — снова станет население Джея, ни сном ни духом не причастное к интересам оборонного комплекса, вы в расчет не берете? И то, что снова из-под земли полезут драконы, призраки начнут охоту на людей и по планете пойдет гулять новая зараза, тоже не в счет?
— Вам следует понять, что работа с пультом будет проводиться строго научно, с привлечением всего имеющегося у нас опыта, — стараясь говорить как терпеливый воспитатель детского сада, разъяснил ему генерал.
— Мы уже видели, как вы на строго научной основе, наблюдали за нами, грешными. — Кайл выпрямился на стуле и окинул высокопоставленного собеседника теперь уже явно враждебным взглядом. — Нет у нас оснований верить, что после того, как эта штука окажется в ваших руках, Джей не сотрясется от новых бед. И уж простите, тем более нет никаких оснований верить в то, что, когда в ваших руках окажемся мы сами, к нам будут относиться иначе, чем к лабораторным мышкам. Так что, если уж вы позволите нам выбирать…
— Нет. — Член двух академий резко поднялся со своего места. — Выбирать мы вам не позволим.
До генеральского самолета их сопровождали только трое: два десантника и молниеносно материализовавшийся из ничего сержант Тротт. Конвой не конвой, но уже и не свобода. У трапа сержант протянул руку к янтарному Ларцу, довольно решительно предлагая мисс Циньмэй избавиться от неудобного багажа. Та только обожгла его ненавидящим взглядом и переложила «Джейтест» в другую руку. На трапе они задержались.
— Вы уверены, что не стоит попробовать… — Цинь задумчивым взглядом окинула нахохлившиеся туши вертолетов, посверкивающую броню штурмовых роботов, утонувшие в тени касок, поблескивающие от выступившего пота лица солдат.
— Я не буду драться с людьми, — покачал головой Сухов. — Со своими. Они вроде выручили нас. А сейчас уйти без побоища не удастся.
— Пропади оно все пропадом! — глухо сказала Марика.
Кайл и Том молча нырнули в прохладные недра салона. Шестым вошел сержант Тротт. Оба десантника остались снаружи, на залитом зноем плато. Пилот, отделенный от салона только массивной спинкой кресла, высунулся из своего гнезда и вопросительно взглянул на сержанта.
— Ждем генерала, — пожал плечами тот.
Ждать пришлось недолго. Через пять-шесть минут, не больше, генерал энергично взбежал по трапу, молча занял свое особое кресло в хвосте рядом со своим адъютантом и молча кивнул вновь заглянувшему в салон пилоту. На высоких тонах завыли сервомоторы, втягивая трап и закрывая гермозаглушки двери, коротко простонали берущие разгон турбинки и выжженное плато за иллюминаторами стало проваливаться вниз, разворачиваясь и уходя в сторону.
Никто не проронил ни слова. У каждого в тесноватом салоне набирающего скорость «скаймастера» были причины для этого. И каждый напряженно думал о том, что начинать разговор рано или поздно придется. А пока все отрешенно, как зачарованные, смотрели в иллюминаторы на землю Джея, которая все стремительнее уносилась назад, назад, назад. Странную дремоту навевало это нереальное, призрачное ускользание Мира в небытие.
А потом их накрыла тень.
Том подумал, что самолет сопровождения неумело занимает именно там, над ними, положенное ему по каким-то причинам место. Но уже через секунду, когда на «скаймастер» обрушился воздушный поток от нависшего истребителя и салон завибрировал, словно его протащило по стиральной доске, Роббинсу, да и всем остальным в этой железной коробке, стало ясно, что дело принимает вовсе неожиданный оборот.
— Нас прижимают! — дурным голосом заорал пилот в микрофон внутренней связи. — Два истребителя. Радио не… О ч-черт! Мы под радиоэкраном! Нас, говорю, прижимают!!! Нас сажают на степь!!!
Самолет затрясло так, что пилот, судя по издаваемым им звукам, прикусил себе язык. Сержант Тротт сделал самое нелепое в сложившейся ситуации: вытащил из кобуры табельный бластер и снял его с предохранителя.
— Он что, от истребителей отстреливаться собирается этаким макаром? — спросил Тома Сухов.
Обернувшись, тот увидел, что генерал силится докричаться до пилота в свою трубку, но, видно, второпях нажимает не на ту кнопку на пульте связи. С четвертого раза он все-таки преуспел в этом занятии. Но к тому моменту резервную, как раз у его кресла укрепленную трубку включил адъютант.
— Сажай самолет немедленно, — уверенно распорядился он. — Внизу увидишь полосу. Там —
