Джейтест

— Все в норме. Что там у вас? Чего вибрируешь?

Кайл как-то неловко кашлянул и, коряво строя фразу, сообщил:

— Тут вот что. Марику полиция забрала. Давай сюда скорее. И ночью чертовщина всякая была. Будь осторожен.

— Да, уж с вами, ребята, я своей тени пугаться начал.

— И, знаешь, правильно. — Кайл снова закашлялся. — В общем, прими к сведению: Марика в участке, я сижу у нее дома — тетю Элину в чувства привожу. Я — только здесь, Марика — только в участке. Больше — нигде. Усек?

— Усек. — Сухов выразительно пожал плечами. Сам для себя, скорее всего, так как видеоканал включен не был.

— Если встретишь Марику или меня где-нибудь еще — будь осторожен, понял?

— Я бестолковостью вроде не отличаюсь, — с досадой ответил Павел. — Жди.

Он дал отбой и призадумался, присев на набитый рюкзак.

«Это не случайно — все, что с нами происходит, — подумал он уже в который раз. — Не случайно, что чертов ящик попал в руки тех, кто имеет представление о языке Зу; не случайно, что медальоны странные эти переходят к тем, кто потом начинает как проклятый крутить эти заколдованные камушки. Кто-то играет с нами. Ну что же. Я тоже не прочь поиграть. Посмотрим, кто кого осилит».

Он поднялся, подошел к трем оставшимся в неприкосновенности фигурам с пустыми глазницами.

Когда Павел протянул руку к цепочке темного металла, страх кольнул его сердце профессионала.

«Что я делаю, черт возьми? — подумал он. — За такие фокусы дисквалифицировать надо к чертям собачьим. Зачем… Нет… кто-то ведет нас».

Цепочка скользнула в прикоснувшуюся к ней руку.

* * *

Гамильтон Лукас из «Кларк, Смит и Лукас» был, надо думать, младшим отпрыском совладельца уважаемой всем Западным побережьем адвокатской конторы. Для того Лукаса, который означился на бронзе вывесок контор, разбросанных по всем более или менее значительным поселениям этой части континента, Гамильтон был слишком молод.

— Не стоит благодарить меня, мисс, — сухо сказал он, предлагая Марике занять место напротив себя в довольно комфортабельном кожаном кресле. — Вы настаиваете на том? чтобы ваши… э-э… друзья присутствовали при нашей беседе?

— Они могут сообщить ценные сведения, мистер Лукас. И выступить как свидетели.

Адвокат вздохнул:

— Ну, если на то ваша воля… Так вот, не стоит благодарить меня. Своим освобождением вы целиком обязаны господину Стырному. Он, прямо как бог из машины, знаете ли, явился как раз в разгар наших довольно бесплодных пререканий с комиссаром Дорном. Господину лейтенанту стоило огромного труда убедить комиссара отменить санкцию на ваш арест. Он — комиссар — понимаете ли, совершенно твердо убежден, что вы морочите ему голову, хотя ваши позиции в этом деле достаточно сильны. На него значительно повлияли показания свидетелей и самих пострадавших. Все они говорят одно и то же, и показания их косвенно подтверждаются.

— Черт возьми! Я не имею ни малейшего отношения к этим детям! Я сама отдала бы все, что хотите, чтобы они только нашлись.

— Оставим пока эмоции в стороне, мисс. И давайте в присутствии ваших друзей, как вы того пожелали, пройдемся с карандашом в руках по обстоятельствам дела.

— Давайте! — решительно сказала Марика.

— Суть выдвигаемых против вас обвинений, — адвокат пододвинул к себе тощую пока папку, — состоит в том, что вы, мисс, понимаете ли, на угнанном вами от здания фирмы «Лоуэлл» фургоне, принадлежащем господину Ли Яну, владельцу заведения по доставке скоропортящихся грузов, в период от девяти утра до примерно половины двенадцатого этого же утра посетили четырех своих довольно отдаленных знакомых, дети которых по случаю каникул находились дома и играли неподалеку. Несмотря на неважную погоду.

— Весь Вестуич — это отдаленные знакомые, — с досадой сказала Марика. — О двух из названных людей я впервые слышу.

— Зато они вас знают хорошо. И сразу же узнали при опознании.

— Меня же крутили по ящику в связи с этой историей с Драконом, — не без гордости заметила она.

Адвокат вздохнул:

— Так вот, мисс, за это время в общей сложности семеро детей в возрасте от восьми до тринадцати лет сели покататься в фургон с… с той особой, которую идентифицируют с вами, мисс. Причем четверо — без прямого согласия их родителей. Просто те с удивлением обнаружили, что дети, с которыми… эта особа беседовала, уехали в этом самом фургоне. Там мороженое было, кстати говоря. Или что-то в этом роде. Еще пока эта… поездка продолжалась, поднялся переполох. В полицию обратились миссис Морган и фрейлейн Абендтойфель.

— Я бы не сказала, что очень хорошо знаю этих женщин.

Господин Лукас сделал успокаивающий жест рукой:

— Я уже сказал — зато они вас хорошо знают. Настолько, что, когда вместе с сержантом Фариа явились в ваш дом в половине первого, они вас опознали моментально.

— Настолько хорошо опознали, что эта умалишенная кинулась сдирать с меня бинты.

— На сей счет имеется протокол, и мы его используем в вашу пользу, — согласился адвокат. — В четыре часа пополудни, — настойчиво продолжил он, — господа Бэдлоу и Лимонов — случайные туристы — обнаружили у Малого Восточного каньона брошенный и поврежденный фургон. Я имею в виду именно тот фургон, о котором идет речь. Дети не найдены. Обнаружено большое количество опустошенных упаковок от той дребедени, которая была в фургоне. И следы крови. Вас, мисс, застали дома в весьма плачевном состоянии.

— Да уж, — заметила Марика. — И оно сразу стало гораздо плачевнее.

— Теперь рассмотрим те факты, которые говорят в вашу пользу.

— Неужели и такие есть?! — со злой иронией воскликнула девушка.

— Не стоит иронизировать в вашем положении, понимаете ли…

Господин Лукас сделал паузу. Затем продолжил тем же протокольным тоном:

— Прежде всего, мисс Карои, на вас работает хронометраж. За час добраться до Малого Восточного каньона да еще вернуться домой незамеченной посреди бела дня вы могли разве что на помеле верхом.

Марика нервно вздрогнула.

— Тут прокурор, конечно, заведет речь о… гм… — адвокат бросил взгляд на Павла и Кайла, — сообщниках. Надеюсь, никаких аргументов, кроме чисто умственных спекуляций, в его распоряжении не будет. Затем: насколько мне стало известно по чисто конфиденциальным каналам, ничто не подтверждает вашего пребывания в злосчастном фургоне — ни отпечатки пальцев, ни какие-либо другие доказательства. Наконец, все свидетельницы утверждают, что ваш… двойник… э-э… Что голова этой особы не была забинтована. Обслуживавший вас врач и судебный эксперт, надеюсь, смогут подтвердить, что вы своих повязок за это время не снимали?

— Смогут, господин Лукас, если они хоть что-то смыслят в своем деле, — уже более мирно заверила адвоката Марика.

Тот снова вздохнул:

— Ну и, наконец, в вашу пользу свидетельствуют ваша… э-э… родственница, мадам Элина Минц, и присутствующие здесь господа.

Настала пауза.