— М-м-м, — протянул Макгрегор, — мистер Форестер, мы должны задать вам обычные вопросы. Вы когда-нибудь имели дело с полицией?
— Никогда — ответил Роберт.
— Как вы считаете, кто из вас победил в драке?
Роберт пожал плечами.
— Да ни тот ни другой. Не думаю, что я также изукрасил Грега, как он меня.
— Ну хорошо, спасибо вам, мистер Форестер, — сказал Липпенхольц, — И вам, мадам.
Все пожелали друг другу спокойной ночи, и полицейские удалились.
— А я не знала что ты видел Грега месяц назад, — заметила Дженни. — Почему ты мне не сказал?
— Не хотел тебя огорчать.
— И он угрожал тебе? Поэтому ты и стал реже со мной видеться?
— Да нет, Дженни. Мы стали реже видеться до того, как Грег угрожал мне, — он отвел глаза от ее огорченного лица. — Можно попросить у тебя горячего кофе?
— А тогда он тоже пытался затеять драку?
— При том, что вокруг было человек двести? На Грега это не похоже, — Роберт зажег горелку под кофейником.
— Роберт, ты не думаешь, что Грег действительно упал в реку?
— Нет. Если бы думал, так бы и сказал. Насколько мне удалось разглядеть эти камни, сильного течения там нет. Нужно довольно далеко проковылять по ним, чтобы попасть в глубокое места. Мало просто скатиться с берега. А самое-то главное, я сомневаюсь, что Грег и правда был без сознания.
Но Дженни не сомневалась Куда он тогда отправился? Куда делся, раз его до сих пор не могут найти? Она представляла себе, как, едва Роберт ушел, Грег встал и, горя желанием продолжать драку, ничего не соображая, шатаясь, пошел совсем в другом направлении. Она понимала что Грег, конечно, был в бешенстве. Дженни посмотрела на серьезное лицо Роберта, который следил за кофейником. Хотелось бы ей знать, о чем он сейчас думает. Одно можно сказать наверняка не о ней.
— Зачем ты поспешил довести до их сведения, что мы не помолвлены? — спросила она
— Потому что мы не помолвлены, и мне казалось, это несколько уменьшит мелодраматичность ситуации. Может быть, я действительно поспешил. Но и вреда ведь тоже нет, правда?
— Какого вреда?
— Ну, Дженни, я не знаю. Но обычно в таких делах полиция интересуется всякими частностями.
— Что значит «в таких делах»? — упрямо допытывалась она, сама не понимая, откуда и почему берутся эти вопросы, и зная только, что их нужно задать.
Теперь хмурился Роберт, он рассердился, ее вопросы его озадачили.
— Пропал человек. Допустим, что пропал. Полиция меня не знает, в городе я чужой. Почему бы не решить, что я избил Грега и нарочно оставил на берегу, чтобы избавиться от соперника? — Роберт выключил плиту и налил кофе сначала Дженни, потом себе. — Я думаю, он объявится после своего запоя, но до тех пор не слишком приятно, когда тебя выспрашивают и, возможно, подозревают во лжи, — он сел за стол и взял в руки чашку.
— А тебе показалось, тебя подозревают во лжи?
— Да нет. Я этого не думаю. А ты?
— Не знаю. Они ведут себя так уклончиво. Но мне кажется, не нужно было посвящать их во все подробности.
— Что ты имеешь в виду? Что мы не помолвлены?
— Да, — уверенно сказала она и почувствовала, что упрек справедлив. — Их это не интересовало. Их интересовала действительно ли Грег оставался сидеть на берегу и был ли в состоянии выбраться на дорогу.
— Да, знаю. Я ведь уже пытался объяснить тебе, Дженни, почему я сказал, что мы не помолвлены. По-моему, я прав. Если ты со мной не согласна, очень жаль.
Он говорил мягко, стараясь ее успокоить, но за этими его словами Дженни чувствовала какую-то непреклонность, которая удивила и расстроила ее. Да, они не помолвлены. Может, никогда и не будут. В душе у нее вдруг стало пусто, сердце сжалось от предчувствия надвигающейся беды и в воображении возникла картина: Роберт отчаянным ударом кулака сбивает Грега с ног, тот летит в реку, на камни, а Роберт спускается к самой воде, желая убедиться что Грег упал туда, где поглубже.
— Что с тобой? — спросил Роберт.
— Ничего. А что?
— У тебя такой вид…
— Я тебя не понимаю, — сказала Дженни.
Роберт встал.
— Дженни, что с тобой сегодня? Скажи мне. Ты устала, правда? Конечно, это все нелегко, — он подошел к ее креслу, остановился, но его протянутая к ней рука опустилась. — Что значит, что ты меня не понимаешь?
— То и значит. Ты по-прежнему для меня загадка.
— Ну, Дженни! Загадочного во мне не. больше, чем в этой стеклянной перегородке.
— А уж об этом судить мне, правда? Для меня ты загадка.
— Дженни, в чем дело? Ты хочешь сказать, что не веришь тому, что я тебе рассказал об этой драке? Я ведь не утаил от тебя ничего. Рассказал все в точности.
Но Дженни тревожило совсем не это. Она видела, что Роберт теряет терпение, но сейчас ей было все равно.
— Тебе что-то хочется сказать мне? Что? — спросил он.
— Еще не знаю. Но скоро буду знать, — она увидела что глаза у него сузились.
Роберт зажег новую сигарету и стал ходить по кухне. Обошел вокруг стола и сказал:
— Я пойду, Дженни. Тебе надо спать.
Она почувствовала что ему в тягость этот разговор — в нем нарастает недовольство ею, раздражение и безразличие, и в ней тоже вскипала обида.
— Ладно.
Роберт взглянул на нее.
Еще никогда они не были так близки к размолвке. «Ведь мы сейчас рассоримся, — сообразила Дженни, — хотя почти ничего не сказана только самая малость выражена словами». Роберт достал из шкафа пальто. Надел его и подошел к ней совсем близко.
— Ну что ж, Дженни, спокойной ночи. Извини, если я погорячился.
Вдруг ей стало стыдно.
— Ах, Роберт! Я вовсе не хотела сердиться на тебя, честное слово, не хотела.
Роберт улыбнулся и указательным пальцем быстро дотронулся до своей распухшей губы.
— Да ладно! Давай забудем об этом. Позвони мне завтра, если что-нибудь узнаешь, хорошо? Или сегодня. Сейчас ведь всего четверть одиннадцатого.
— Ну, конечно, позвоню, Роберт.
14
Грег не появился ни на следующий день — во вторник, ни в среду. Выходящая в Лэнгли «Газетт» и даже филадельфийский «Бюллетень» поместили его фотографии — последние и старые, полученные, должно быть, у его родителей. Было напечатано интервью с его отцом и матерью. Они преисполнены надежды, они молятся, но их все сильнее мучает страх — что, если их сын и впрямь утонул в Делавэре.
Начиная со вторника, имя Роберта тоже замелькало в газетах. Описывалась их драка и приводилась ее причина — ревность отвергнутого любовника. Грега обвиняли в том, что драку затеял он. Судить о мотивах Роберта предоставлялось самим читателям в меру их воображения и, как полагал Роберт, средний
