Передовые моторизованные части немецкого бронированного кулака сумели с боями подавить растущее сопротивление русских. Пехота или танки прорывались вперед при поддержке артиллерии и авиации, сминая тех, кто пытался противостоять им. Участки, где прогнозировалось ожесточенное сопротивление, попросту обходили, чтобы затем взять в кольцо, но не терять темпа наступления. Танковым дивизиям предстояло обойти противника с флангов и соединиться уже в его тылу, тем самым замкнув кольцо окружения на востоке.
Формирование смоленского кольца окружения и оба сражения: начальное (11 июля) и заключительное (11 августа) наглядно иллюстрируют характер боевых действий этой стадии кампании в России. Сражения на окружения у Белостока и Минска, разгоревшиеся 24 июня, завершились только за 3 дня до возникновения еще одного «котла» — смоленского. Для выполнения этой операции было отвлечено до 50 % сил группы армий «Центр» в составе 23 пехотных, танковых и моторизованных дивизий. Перечисленные силы, подавив сопротивление противника, должны были продвигаться дальше на восток, располагая достаточной мощностью для окружения и уничтожения крупнейшей до сих пор группировки врага. 18 июля всего 7 германских дивизий сковывали сопротивление 12 окруженных советских дивизий. Целью русских был не только прорыв из кольца окружения изнутри. Их подтянутые с востока силы собирались прорвать немецкое кольцо снаружи и вызволить своих.
На начальном этапе войны тактика глубокого охвата войск противника с их последующим окружением широко применялась немецким командованием.
Она удачно зарекомендовала себя в предшествующих кампаниях на Западе, однако, следует отметить, не всегда оправдывала себя в России, ибо здесь немцам пришлось столкнуться с упорно, если не сказать фанатично, сопротивлявшимся противником. Неувязки, присутствовавшие в немецкой оборонительной доктрине, уже соответствующим образом оцененные высшим командованием вермахта по завершении кампаний во Франции и Польше, проявлялись снова и снова. Хотя сама доктрина молниеносной войны «блицкрига» основывалась на стремительных прорывах танковых частей при поддержке люфтваффе, конечный результат зависел от того, насколько быстро передвигается пехота перед вступлением в бой с силами противника, и от того, насколько эффективной окажется оборона танковых сил, создавших очередное кольцо окружения.
Судьба же котла в целом зависела от боеспособности пехотных частей — именно пехотинцам предстояло пресекать и подавлять отчаянные попытки неприятеля прорвать кольцо окружения. Роберт Рупп, воевавший в моторизованной пехоте в составе группы армий «Центр», говоря о боях по ликвидации одного из «котлов», заметил 31 июля 1941 года: «Здесь приходится обороняться куда чаще, чем при обычной обороне».
А между тем моторизованные части, накопившие солидный опыт ведения наступательных боевых действий, практически не умели переходить к обороне и выполнять оборонительные задачи. Один молодой лейтенант из 1-го батальона мотопехотного полка «Великая Германия» упоминал о проблемах, возникших при переходе к обороне в районе Смоленска:
«Батальон занял охраняемую полосу, которая слишком выдавалась вперед. Это было для нас в новинку, ни с нем подобным нам до сих пор сталкиваться не приходилось. Обороны не было, только охранение. А что, если противник надумает атаковать нас?»
Во Франции и Польше моторизованные части, как правило, ограничивались созданием постов боевого охранения вокруг окруженной вражеской группировки. В России этот принцип не срабатывал. 20 июля 1941 года генерал-фельдмаршал Фёдор фон Бок, командующий группой армий «Центр», был близок к отчаянию:
«Сегодня и началось! С утра донесение о том, что противник сумел прорвать под Невелем оборону корпуса Кунтцена (57-й моторизованный армейский корпус)[34]. Кунтцен вопреки всем моим требованиям маршем направил свои главные силы, то есть 19-ю танковую дивизию (Кнобельсдорф), на Великие Луки, где она оказалась не у дел. Ночью противник предпринял серьезную контратаку под Смоленском. И с юга на Смоленск также наступают разрозненные части неприятеля, но эти попытки успешно отбиваются 17-й танковой дивизией (Арнима). Действующая на южном фланге 4-й армии 10-я моторизованная дивизия (Лёпер) в районе Бобруйска также была атакована, ей на выручку пришла 4-я танковая дивизия. Брешь между обеими танковыми группами восточнее Смоленска так до сих пор и не ликвидирована!»
Губерт Коралла, ефрейтор санитарного подразделения 17-й танковой дивизии, оказался в самой гуще ожесточенных боев, развернувшихся вдоль шоссе Москва-Минск, ведущего в Смоленск. Попытки русских вырваться из окружения решительно пресекались.
«Это не имело ни малейшего смысла. Раненые русские валялись по обе стороны шоссе. Их третья по счету атака захлебнулась, и от криков тяжелораненых у меня кровь в жилах стыла!»
Оказав помощь своим раненым, Коралла получил приказ вместе с двумя пехотинцами оказать помощь русским, по его словам, «вповалку лежавшим в придорожном кювете». Санитары с хорошо различимыми красными крестами находились в каких-то 20 метрах, когда русские внезапно открыли по ним огонь. Двое санитаров сразу же залегли, и Коралла знаком велел им ползти назад. И отползая, он «увидел, как русские, выбравшись из кювета, поползли к нам и начали бросать в нас гранаты. Мы выстрелами из пистолетов припугнули их, затем стали пробираться к своим».
Позже эти самые раненые щедро поливали огнем шоссе. Начальник санитарного подразделения попытался утихомирить их выстрелами из пистолета, но они не желали реагировать. «Десять минут спустя, — продолжает Коралла, — все стихло». Взвод пехотинцев очистил придорожные кюветы от русских.
«Они сражались до последнего, даже раненые и те не подпускали нас к себе. Один русский сержант, безоружный, со страшной раной в плече, бросился на наших с саперной лопаткой, но его тут же пристрелили. Безумие, самое настоящее безумие. Они дрались, как звери, — и погибали десятками».
Стремление удержать во что бы то ни стало границы кольца окружения превратилось для фон Бока почти в навязчивую идею. Запись от 20 июля: «На участке группы армий на данный момент существует лишь один котел! И в нем брешь!» Поредевшим танковым частям, удерживавшим кольцо окружения, отчаянно недоставало поддержки пехоты. Не говоря уже об отсутствии сил противовоздушной обороны, которые, в случае необходимости, смогли бы противостоять атакам русских с воздуха. Это лишь усугубляло и без того непростую ситуацию. Пришлось срочно использовать 88-мм зенитные орудия для стрельбы по наземным целям. И те зарекомендовали себя как весьма эффективное средство борьбы с русскими танками. На участке 7-й танковой дивизии 7 июля во время отражения контратаки советских войск было уничтожено от 60 до 80 машин противника[35]. Силами 84-го дивизиона ПВО подбито 27 из 59 танков противника, еще 5 подбили пехотинцы и 15 — силами противотанкового дивизиона (также имевшего на вооружении зенитные орудия).
21 июля даже фон Бок вынужден был признать серьезность намерений противника, пытавшегося прорвать кольцо окружения[36]. «Весьма значимый успех для получившего такой сокрушительный удар противника!» — таковы его слова. Кольцо окружения не было сплошным. И два дня спустя фон Бок сокрушался: «До сих пор не удалось заделать брешь на восточном участке Смоленского котла». Той ночью через кое-как охраняемую долину Днепра из окружения сумели выйти примерно 5 советских дивизий. Еще три советских дивизии прорвались на следующий день. Унтер- офицер Эдвард Кистер, командир отделения в подразделении мотопехоты в составе 17-й танковой дивизии,
