Сэм неопределенно хмыкнул и остановил машину.
— Я должен поспешить, чтобы не оставаться долго под солнцем. Дверь в конце проулка. Я встречу тебя там, в тени.
Он потянул за ручку и… просто исчез, предоставив дверце захлопнуться самостоятельно. Удивленная Клер отстегнула ремень, выбралась наружу, но в ослепительном солнечном свете никаких признаков Сэма не обнаружила. Автомобиль стоял в тупике, и спустя мгновение она узнала возвышающееся впереди здание — старинное, в готическом стиле, почти копию Стеклянного дома, в котором она жила. Однако этот принадлежал старой даме по имени Кэтрин Дей и ее внучке.
Играя веером, старушка Дей мирно покачивалась на своих любимых качелях. Клер приветственно помахала ей, и та помахала в ответ.
— Ты пришла повидаться со мной, девочка? Поднимайся. У меня есть лимонад.
— Может, попозже, — ответила Клер. — Я должна идти…
И только тут она с ужасом осознала, куда именно Сэм указал ей дорогу.
В тот самый проулок — туда, куда все, включая бабушку Дей, советовали ей ни в коем случае не ходить. К жилищу вампира, которого старушка приравняла к пауку-каменщику и который однажды уже пытался заманить к себе Клер!
Старая дама с трудом встала — крошечная, морщинистая, сухая и жесткая, как старая кожа.
«Приходится стать жесткой, чтобы дожить в Морганвилле до старости», — подумала Клер.
— С тобой все в порядке? — спросила она.
— Да. Спасибо. Я… вернусь. — И Клер направилась в проулок.
— Девочка, в какую игру ты играешь? — воскликнула старушка позади. — Ты в своем уме?
Наверное, нет.
Огороженный с обеих сторон проулок был узким и становился все уже по мере ее продвижения вперед, будто дымоход. На этот раз она не испытывала никакого притяжения и не слышала голосов.
И Сэма тоже не было видно.
— Сюда, — произнес голос, когда она свернула за угол.
Сэм стоял там, в густой тени, прислонившись к стене рядом с дверью сильно покосившейся хижины.
— Этот Мирнин, — сказала Клер. — Он паук-каменщик.
Сэм обдумал ее слова и кивнул.
— Большинство людей знают, что сюда не стоит забредать. Но он покушается только на незащищенных, а значит, тебя не тронет. Сейчас, по крайней мере.
Прелесть какая!
Сэм открыл щелястую дверь, которая вряд ли могла защитить от прохладного ветра, и вошел внутрь. Оттуда хлынул затхлый горьковатый запах — химикалий, старых бумаг и нестираной одежды.
И что дальше?
Клер сделала глубокий вдох и шагнула в логово паука.
5
Хозяин пребывал в благодушном настроении.
— Клер!
Когда она спустилась по ступеням, он в мгновение ока пересек комнату и остановился в дюйме от нее, так близко, что она отшатнулась и прижалась спиной к широкой груди Сэма. Распахнутые глаза Мирнина горели энтузиазмом.
— Я ждал тебя! Почему ты пришла так поздно? Входи, входи, у нас нет времени на чепуху. Ты принесла книги? Хорошо. Что насчет «Последней воли и Завещания»? Заучила символы? Вот, возьми.
Он сунул ей в руку мелок и, двигаясь быстро, словно кузнечик, подкатил ближе древнюю, запятнанную доску, развалив при этом несколько стопок книг, однако проявил жизнерадостное безразличие к учиненному беспорядку.
— Будь осторожна, — еле слышно прошептал Сэм. — В таком состоянии он опасен.
Похоже на то. Клер кивнула и улыбнулась Мирнину, который тем временем повернулся к ней, — глаза его горели счастливым безумием. Она хотела спросить Сэма, что последует за маниакальной фазой, но не осмелилась.
— Я буду в другой комнате, — добавил он.
Мирнин нетерпеливо отмахнулся от него, даже не удостоив взгляда.
— Да, да, прекрасно, иди… Давай начнем с египетского обозначения азема. Ты поняла, что такое азем?
— Сплав золота и серебра, — ответила Клер и старательно изобразила на доске символ — что-то вроде чаши с воткнутой в нее большой палкой. — Ну как?
— Превосходно! Да, это он. А теперь кое-что потруднее. Чезбет.
Сапфир. Да, это и впрямь потруднее. Клер прикусила губу, собралась с мыслями и принялась рисовать. Круг над дважды перечеркнутой линией, рядом ножка или подставка и еще что-то похожее на автомобиль без колес над двумя отдельными кругами.
— Нет, нет, нет! — Мирнин схватил губку и стер «автомобиль». — Слишком современно. Смотри.
Он начертил символ снова: изображение вышло более грубым, но в ее глазах все равно напоминало автомобиль. Клер пришлось дважды скопировать его, прежде чем Мирнин остался доволен.
Символов было много, и он спрашивал о каждом, приходя во все большее возбуждение. Рука у нее разболелась — в особенности после того, как за ошибку в изображении символа свинца учитель заставил повторить его сто раз.
— Нужно делать это на компьютере, — сказала она, тщательно выводя мелом восемьдесят девятый вариант.
— Чушь! — Мирнин фыркнул. — Скажи спасибо, что я не заставляю тебя писать стилом на вощеной дощечке, как в прежние времена. Вы дети, испорченные дети, вас так и тянет к блестящим игрушкам.
— Компьютер гораздо эффективнее!
— На вот этих счетах я могу сделать вычисления быстрее, чем ты на компьютере, — презрительно усмехнулся Мирнин.
Ну достал!
— Докажите!
— Что?
— Докажите это.
Она немного сбавила тон, но Мирнин вроде бы не разозлился; напротив, у него сделался заинтересованный вид. Мгновение он молча смотрел на нее, а потом расплылся в широкой улыбке, выглядевшей довольно странно, и сказал:
— Ладно. Соревнование. Компьютер против счетов.
Она сомневалась, что это такая уж хорошая идея, хотя и ее собственная.
— Э… И что я выиграю? — спросила Клер, думая при этом, что гораздо важнее, чем для нее обернется проигрыш.
В Морганвилле нередко заключаются разнообразные сделки, но с одной стороны в них обычно участвуют людоеды. Поэтому следует быть осторожнее с условиями.
— Свободу, — со всей серьезностью ответил он, глядя на нее простодушными глазами, с выражением искренности на слишком молодом лице. — Я скажу Амелии, что ты не годишься для этой работы, и она позволит тебе вернуться к обычной жизни.
Хороший выигрыш. Слишком хороший.
— А если проиграю?
— Тогда я тебя съем, — абсолютно с тем же выражением ответил Мирнин.
— Вы… Вы не можете это сделать!
