— Скажи, — я подошла сзади, — он… — Я запнулась, не в силах выговорить страшное слово «умер».
Вацлав отрывисто качнул головой.
— Нет, пока держится. Но регенерации почти нет.
— Ты не знаешь? Рэйчел всадила в него сыворотку, — выпалила я. — Регенерации не будет. Он теперь человек.
Вацлав коротко выругался сквозь зубы и страшным голосом вскричал:
— Где этот чертов доктор?
Внезапно в проеме разбитого окна показался человек с бородкой и, строгим взглядом окинув вампирш и меня, торопливо спросил по-французски:
— Кто из вас Жанна?
— Я.
Я удивленно выступила вперед.
— Идите сюда, Крис зовет вас.
Я вскочила на подоконник и спрыгнула на снег в брызгах алой крови, на котором, разметавшись, лежал Крис. Позади меня раздался шум: кто-то из Гончих помог доктору подняться через окно к раненому Ирвингу. А на моих глазах закипали слезы. Куртка Криса намокла от крови, а лицо было мертвенно-бледным. Надежды нет, рана смертельна — это было понятно с первого взгляда.
— Надья, — слабо застонал Крис, приоткрывая глаза. Я опустилась на колени прямо в снег и сжала его испачканные в крови руки. — Жанна, — узнал меня Крис, с трудом выговаривая слова.
— Тише, — шепнула я по-английски, едва сдерживая слезы. — Тебе не надо сейчас говорить.
— Ирвинг… — с трудом выговорил Крис.
— С ним все в порядке, — торопливо солгала я. Хотела бы я, чтобы эти слова были правдой! — Только чуть-чуть задело.
— Хорошо. — Губы Криса дрогнули, словно хотели улыбнуться. — До свадьбы заживет.
У меня кольнуло сердце. Этот отважный парень пожертвовал собой, чтобы спасти Ирвинга, чтобы подарить ему возможность на счастье с любимой. Счастье, которое отняли у самого Криса. Если бы Крис не вытолкнул Ирвинга из-под пуль, Ирвинг был бы уже мертв. Так у него есть хоть слабый, но шанс.
— Мы отвезем тебя к доктору, — зашептала я, — и он…
— Не надо, — прервал меня Крис. — Послушай. У меня мало времени. Скоро я встречусь с Надей. Я знаю, она ждет меня.
Слезы потекли по моим щекам, и Крис слабо сжал мои пальцы:
— Не плачь. Я хочу этого. Хочу быть с Надей. Послушай. Я немного учил ваш язык. На свадьбе я хотел произнести свою свадебную клятву на русском. Хотел сделать Наде сюрприз, — превозмогая боль, сказал он. — Первое, что я сделаю, когда увижу ее, произнесу эту клятву. Но ты ведь понимаешь, — он сделал слабую попытку улыбнуться, и я вздрогнула, увидев кровь на его губах, — я не могу облажаться. Я хочу, чтоб ты послушала мою клятву и поправила мои ошибки.
— Да, — глотая слезы, пробормотала я, — конечно.
— Хорошо. — Крис закрыл глаза, сделал глубокий вдох, то ли собираясь с духом, то ли пытаясь унять боль, и начал говорить.
И я услышала родную речь с характерным американским акцентом. Крис медленно и прилежно выговаривал каждое слово, как будто от этого зависела вся его жизнь…
— Моя любимая Надя, чем больше я узнаю тебя, тем больше люблю. Чем дольше мы вместе, тем сильнее мое счастье. Никакие слова на свете не скажут, насколько ты дорога мне. Мое счастье — провести жизнь рядом с тобой и быть твоим. Сердце мое, пока оно бьется, будет преисполнено нежностью к тебе, где бы я ни был. Я весь твой, ты для меня — все. Я люблю тебя страстно и по-настоящему. Я любил бы тебя еще сильнее, если бы это было возможно. Ты достойна самого лучшего. Спасибо, что из всех миллионов мужчин на свете ты выбрала меня. Обещаю, я сделаю все, чтобы ты ни одного дня не пожалела о своем решении. Ты — единственная женщина во всем мире, которая мне необходима. Самая любимая, самая желанная, моя единственная.
Крис несколько раз прерывался, захлебываясь приступом кашля, а в конце сказал:
— Ты меня ни разу не поправила.
— Ты все сказал правильно. — Я порывисто стиснула его липкие от крови пальцы.
— Как думаешь, — его губы по привычке дрогнули, но уже были слишком слабы, чтобы сложиться в улыбку, — ей понравится?
— Непременно, — сквозь слезы улыбнулась я и почувствовала, как он в последний раз сжал мою ладонь. А потом Крис запрокинул голову и невидящими голубыми глазами уставился в беззвездное черное небо. На его губах застыла полуулыбка. Наверное, в последний миг жизни он увидел свою Надю.
Надеюсь, они сейчас и правда вместе. Такая любовь не должна умирать вместе со смертью тела, ведь она живет в самом сердце. И как только я об этом подумала, перед моими глазами вдруг ярко вспыхнула картина: цветущее поле красных тюльпанов, по нему мчится красивая девушка в летящем платье и с лентой в распущенных русых волосах, похожая на сказочную принцессу, Крис бежит навстречу ей и ловит в свои объятия. Я словно наяву услышала счастливый смех влюбленных и шепот признаний…
Со стороны входа в замок раздались взволнованные голоса. Я обернулась и увидела, как в стороне безмолвно стоят американцы, глядя на своего погибшего вожака. Как давно они стоят здесь? Слышали ли они наш разговор? За их спинами с крыльца на носилках спустили Ирвинга, над ним хлопотал доктор.
От московских Гончих, несущих носилки, отделился Вацлав. Быстро пересек аллею, подошел ко мне, тихо опустился рядом. Затем закрыл Крису глаза и порывисто прижал меня к себе.
— Что с Ирвингом? — тихо спросила я.
— Плохо. — Он скрипнул зубами.
— Поезжай с ним. Ты должен быть рядом.
— Спасибо. — Вацлав быстро поцеловал меня в висок и поднялся на ноги, поторопившись догнать машину с раненым.
Я задержалась у тела Криса, не в силах встать. Американцы подошли ближе. Кто-то предложил мне руку. Остальные подняли Криса, чтобы унести из парка. Я тронула за рукав того, кто помог мне подняться.
— Много наших пострадало?
Он устало взглянул на меня, и я поняла, что от волнения задала вопрос по-русски, а не по-английски. Я исправила свою оплошность и получила ответ:
— Из наших — Крис, из ваших — Ирвинг.
— А остальные?
— У остальных небольшие ранения, уже затягиваются. Бывало и хуже.
Я с облегчением перевела дух:
— А люди Рэйчел?
— Все убиты, — безо всяких эмоций сообщил Гончий. — Это же только люди, наемники. Они и не подозревали, с кем сражаются.
Парень отвернулся к своим, а я побрела к выходу из парка. Вокруг ничего не изменилось. Все было точно так же, как несколько часов назад, когда мы тайком вошли на территорию. Вот только уже не было Криса с белозубой улыбкой. И жизнь Ирвинга теперь висела на волоске.
За воротами стояли Фабиола, Ванесса, Дарла, Оливия и Эрика. Девушки выглядели испуганными и потрясенными. Наверное, до сих пор не могли поверить в предательство Рэйчел и в то, что чудом избежали смерти. Увидев меня, они в растерянности замолчали.
— Значит, ты наша сестра? — кашлянула Оливия.
— Надеюсь, не такая заботливая и нежная, как Рэйчел? — нервно пошутила Дарла.
— Привет, — смущенно улыбнулась мне Эрика.
— Что же теперь будет? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросила Ванесса.
— Не знаю, как вы, а я уже написала чистосердечное признание о подлоге с донором, — объявила Фабиола. — Вацлав пообещал мне замолвить за меня слово перед старейшинами, а я согласилась некоторое время поработать на благо Клуба, помогая Гончим. Так что в ближайшее время ищите меня в Москве.
