И по сю пору знойно поющим бедламВ сей вакханалии плоти, пока в укоризнеНедостижимому смерть открывается вамЛишь в полноте полновесной по-вешнему жизни…Не греши отрешением от мелочей — за спинойУ любви, что дерзит обыдёнщине, на полпутиК отемненью ума… Под заносами снов, дубликатПреисподней — предместье, взбивающее вороньёНад промозглыми кровлями, всё сокрушительней в них,Мелочах… Бездна без содержания, замкнут в себеДень мой, что, в расслоении слова, заждался меня,Как этюдник — колодника, как подмастерья — верстак,Задубев. И порой ничего прозорливее нетСлепоты ясновидца, что перенимает чертыПестуна… Я не помню, преследуем слякотью, чемЯ живу и, с заочною родиной в горних, зачем.В безразличье, не пылкое лето — глухая зимаНа душе; и хандра, что идёт, посвежевшая, в рост,В скопище лит. скопцов, обирающих жизнь, не даётОтдышаться, как ни увлекаем иными в тщету… от себя…Отступающий в неврастению, как в нишу, глазаПрикрывает брюзга и в лицо ортодокса в упорНеотрывно глядит, словно тянется ввысь, озерцоИз студёного сна, что слезинка — пространство, свежо…Обращая к себе, сокрушительнее тишинаИз окна и дороже, в её модуляциях, нет,Чем приветить приветные в ней проливные чертыНеизменной предстательницы за любого из нас.Заглядывая спутнице за лиф,Рискуют репутацией, собойНе подменяя фавна… ТеребяРазвешенные сети переулка,Сентябрь, с оглядкой на пернатый миф,Проштемпелёван палою листвой,И, в раздраженье от самой себя,Лютует в репродукторе мазурка.Блеск моря, как и при «Арго», слепит,Возлюбленных морочит Гименей,Свежо, в виду рождений, свадеб, тризн,Морская зыбь обозревает сушу.Чужая воля на ветру следит,Как, с бездной, разверзающейся в ней,Обуревает вас чужая жизнь,Одним движеньем вжавшаяся в душу.В сетях импровизирует Эол…Заигрывая с фатумом, петит,Не более, чем вечности закут,Мир возлюбим последнею любовью,Он, гол в надсадных проявленьях, зол,Исподтишка бьёт и, клянусь, язвит…Его бичуют и, вскипев, клянут,Но если рвут, то с мукою и болью…