пришельцам, «импортировавшим» в Прибалтику государственные порядки Священной Римской империи германской нации. Историк В. В. Похлебкин выстраивает следующую хронологическую картину этих событий. 1158 г. — первое вторжение немецких купцов. 1186 г. — образование в нижнем течении Западной Двины «Икскюльского[191] епископства в Руси». 1201 г. — перенесение епископской резиденции из Икскюля в Ригу и отделение «епископства Ливонии» от Бременской епархии. 1202 г. — создание викарного Земгальского епископства.
Таково, вкратце, было начало захвата Балтийского плацдарма западными агрессорами. И, подчеркивает исследователь, с самого начала захватническими действиями немецких, а впоследствии датских и шведских завоевателей-крестоносцев в Прибалтике руководила Римскокатолическая церковь так же, как мог видеть выше читатель, руководила она откровенно захватническими Крестовыми походами европейцев на Ближний Восток. Это объяснялось тем, что «немецкие, шведские, датские крестоносцы видели перед собой лишь ближайшие цели, ближайшие объекты захвата. Напротив, руководство католической церкви, стоявшее над светскими властителями и духовными князьями, могло ясно обозреть общую ситуацию и широко планировать политику «продвижения на Восток», политику захвата и порабощения целых стран и народов. Именно католическая церковь являлась той организующей силой, которая объединила толпы «крестоносцев», создала в Ливонии духовно-рыцарское государство и возглавила завоевание прибалтийских земель. За грабеж и порабощение прибалтийских народов, за потоки крови, пролитые завоевателями, римская курия несет не меньшую ответственность, чем немецкие, шведские и датские рыцари»[192].
Ни в коем случае нельзя также забывать о том, что, отмечает уже другой исследователь, «вторжение в Прибалтику, а затем в Литву, Польшу и Русь немецкие крестоносцы осуществляли тогда, когда борьба их бывших союзников, крестоносцев-франков в Передней Азии была еще в полном разгаре. Действия крестоносцев и на Средиземном, и на Балтийском, и на Черном морях направляла папская курия. Курия отлично понимала взаимосвязь всех направлений этих походов. Крестоносцы, вторгшиеся в Прибалтику, сумели обеспечить себе достаточно широкий приток людских подкреплений и средств в немалой степени потому, что этот Крестовый поход был сразу же официально приравнен курией к походу на арабов. Германская империя хотя и враждовала с курией, но в прибалтийском вопросе их интересы совпадали. Политические цели и германских императоров, и папской курии требовали создания здесь постоянных феодальных колоний для контроля над балтийской торговлей и политического давления на Швецию, Норвегию, Данию и Польшу, а главное —для наступления на Русь, чтобы обеспечить алчное немецкое дворянство новыми землями, а католическую церковь —источниками богатых доходов…»[193]
Например, особо «выдающуюся» роль в захвате Прибалтики сыграл такой яркий представитель католической церкви, как немецкий монах-проповедник Мейнгард, викарий архиепископа Бременского, прибывший в устье Даугавы на торговом корабле около 1180 г. Формально эта местность входила тогда в состав русского Полоцкого княжества и была заселена ливами. Именно Мейнгард является создателем и первым епископом упомянутого выше «Икскюльского епископства в Руси». Ливы оказали Мейнгарду упорное сопротивление, не давая превратить себя в данников католической церкви. И тогда Мейнгард прямо обратился за помощью к папе римскому, который в 1193 г. объявил первый Крестовый поход против ливов. Однако поход полностью провалился. Только преемнику Мейнгарда Бертольду удалось силами крестоносцев летом 1198 г. победить ливов, хотя сам он был убит в кровопролитном сражении. Правда, рассказывает средневековый хронист, как только крестоносцы вернулись назад в Германию, ливы немедленно «смыли» в реке насильно навязанную им веру и прогнали со своей земли ненавистных им католических священников.
В 1199 г. архиепископ Бременский посвятил в епископы Ливонии своего родственника Альберта Буксгевдена, крайне властолюбивого и не стеснявшегося в выборе средств человека. С того момента в течение тридцати лет именно он был непосредственным организатором самого жестокого покорения и подчинения немцами ливов, эстов, леттов и других народностей Прибалтики. Весной 1200 г. 23 корабля с крестоносцами, завербованными Альбертом, появились в устье Даугавы. В Икскюле и Саласпилсе силой оружия крестоносцы снова принудили ливов креститься. Местная знать, специально приглашенная на устроенный немцами пир, была вероломно захвачена и заточена. Попавшие в западню были освобождены лишь после того, как они оставили в качестве заложников 30 своих сыновей, которых Альберт приказал отправить в Германию. Там их воспитывали в духе покорности немцам и готовили к роли проповедников католицизма.
Рим оказывал действиям Альберта Буксгевдена неизменную идеологическую и финансовую[194] поддержку. Предоставляли деньги и корабли для осуществления захватов и немецкие купцы. Со своей стороны епископ Альберт хорошо понимал, что силами одних крестоносцев, которые прибывали в Ливонию весной, а осенью поскорее убирались восвояси с награбленной богатой добычей, ему не удастся полностью покорить этот край. Он приступил поэтому к созданию на месте прочного опорного пункта и постоянного войска. В качестве опорного пункта Альберт в 1201 г. выбрал расположенную близ устья Даугавы маленькую земгальскую гавань, носившую название Рига, где по его приказу был выстроен мощный замок, который стал центром агрессии крестоносцев против Прибалтики. Одновременно, чтобы иметь в Ливонии постоянное войско, Альберт начал раздавать часть завоеванных земель немецким светским крестоносцам, преимущественно рыцарям, в ленное владение. Ленник получал право собирать подати со своих крестьян, зато в случае надобности обязан был являться на войну в сопровождении определенного количества своих людей. В 1202 г. по благословлению и поддержке папы Александра III эти рыцари были объединены епископом Альбертом в так называемый Орден меченосцев[195] (или, иначе, Ливонский орден). Отличительным знаком Ордена меченосцев стал герб с изображением меча и креста. Военное значение нового ордена стало быстро расти, и уже в 1207 г. по соглашению с Рижским епископством в безраздельное владение ордена была передана треть всех завоеванных в Прибалтике земель (а две трети отходили самому епископу). Во главе ордена стоял магистр, выбираемый из числа рыцарей. В провинциальных замках, которые возводились на захваченных территориях, суд и управление вершили фогты —орденские военачальники. Завоеванные земли орден раздавал своим вассалам и духовенству, подчиняя их власти местное население, которое было обязано содержать своих поработителей, работать на них и участвовать в их военных походах.
Кроме того, следует отметить, что немцы действовали в Прибалтике по излюбленному для всех завоевателей принципу «разделяй и властвуй». Например, чтобы ослабить сопротивление местного населения, они натравливали одни балтийские народности на другие. Так как вначале объектом агрессии немецких крестоносцев было нижнее течение Даугавы, первые заключенные Альбертом договоры были направлены прежде всего против ливов и их союзников. Так, в 1201 г. Альберт заключил договор с литовцами против полоцких князей, которым ливы платили тогда дань. А уже в 1202 г. последовал военный союз Альберта с земгалами против ливов. Епископ старался в то же время использовать земгалов для борьбы с литовцами.
Закрепляясь на нижнем течении Даугавы, немцы задевали уже непосредственно интересы Руси. Полоцкий князь Владимир терял выгодный торговый путь по Даугаве в земли, где проживало значительное количество его данников. Появление там крестоносцев прямо грозило распространением германской агрессии далее на восток, на русские земли. Именно это активное продвижение немецких завоевателей уже в 1203 г. заставило полоцких князей совершить первый военный поход на Ригу. Почти одновременно на Ригу совершили поход и литовцы во главе с князем Виссивальдом, правителем Ерсики. Князь просил у русских помощи против подступающих к его городу крестоносцев. В 1206–1210 гг. вновь происходят военные столкновения между немцами и полоцкими дружинами. Причем русских поддерживали, поднимая восстания, ливы и эсты, обращенные в рабство крестоносцами. Но… Но, как отмечает исследователь, эти походы и столкновения уже «обнаружили лишь военную слабость и запоздалость всех мер против немецкой агрессии со стороны полочан»[196]. Крепостные укрепления Риги оказались для русских неприступными.
В то же время епископ Альберт получил в союзники местного князька Каупо, правителя ливской области Турайда. Будучи крещенным, Каупо побывал на Западе, посетил в Риме папу и, ослепленный его обещаниями, стал на путь предательства своего народа, сделавшись верным союзником католической церкви и немецких крестоносцев. Собрав в 1205 г. значительный отряд рыцарей, Альберт направился вверх
