на созревающую девушку. Единственным недостатком в моем облике оставался голос. Как я не старалась, но скрывать басовитые нотки в голосе было сложно. Но бороться с этим было можно, и мой голос был приятным и низким. Не зря в детстве я занималась в музыкальной школе, целых четыре года я старалась и мне самой нравилось. Щетина, которая начинала пробиваться, видимо из-за приема гормональных препаратов сошла на нет, причем без применения каких либо депиляторов. Её просто не стало и все. Стараниями моей мамы, после первого года учебы она заехала в техникум и переговорила с заведующей учебной частью, где объяснила о происходивших со мной переменах. Завуч была очень умной женщиной и в течение второго курса я начала уже забывать свое мужское имя Алексей, и все чаще слышала имя Елена. Да и относились преподавательницы ко мне как к девушке. Не все конечно, но большинство все-таки оказались людьми порядочными и рекомендации завуча вняли маминой просьбе, кроме пожалуй нашей математички, но на втором курсе мы этот предмет заканчивали и особых переживаний мне ее неприязнь уже не доставляла. Хотя в классном журнале, согласно документов, я продолжала числиться Алексеем Логуновым. Я уже вполне свободно пользовалась косметикой и с улыбкой вспоминала мои первые неумелые попытки нанести макияж. Тем более на втором курсе мы начали уже проходить основы визажа и нанесение макияж входило в обязательный курс данного предмета. Мой волосы – предмет моей гордости. За четыре года я смогла отрастить их уже намного ниже плеч. Их густота и длина была предметом зависти некоторых девчонок. От природы мне даны были густые и прямые волосы. Я лишь слегка мелировала их, стараясь как можно меньше применять средства для окраски и завивки и в конце-концов применяла лишь только средства по уходу за волосами. Это и позволило мне отрастить к концу второго курса вполне шикарную гриву. Вообщем к окончанию второго курса я практически перестала быть юношей и почти окончательно перешла в род девушек. Незнакомые люди в автобусах и на улице давно уже обращались ко мне не иначе как «девушка», мальчики на улицах пытались знакомиться. Даже туалетом я предпочитала пользоваться женским, благо кабинки у нас были с закрывающимися дверьми, и особых неудобств это никому не приносило. Только лишь косые взгляды соседей, да перешептывание бабок на лавочке «Ишь ты, смотри гомосек пошел, ну чистая баба!» приносили мне некоторые неудобства. В конце-концов привыкаешь ко всему. В том числе и к людским гадостям!
Только вот с Костей мы расстались еще в конце первого курса. Как он сказал – он был геем и мое округлявшееся мужское тело волновало его все меньше и меньше. Расставание у нас прошло без скандалов и громкого выяснения отношений. Мы просто перестали звонить другу-другу. Но даже и сейчас спустя годы, встретив своего милого МУЖЧИНУ, моего первого и до сих пор любимого я с удовольствием поцелую его и надеюсь, что он тоже оставил в своей душе только теплые воспоминания обо мне.
Глава 18 «Военкомат»
Повестка из военкомата грянула для меня как гром среди ясного неба! Возвращаясь вечером из техникума, я просто обнаружила её в своем почтовом ящике на обычной почтовой открытке. До конца четвертого курса оставалось всего три месяца и по мнению военкомата меня пора было призывать в ряды вооруженных сил Российской Федерации. Еще в 14 лет я проходила приписную комиссию в военкомате, но тогда было все по другому! Я была просто длинноволосым подростком иногда дома одевающим мамины юбки. Но сейчас!...Я даже не представляла как я пойду в военкомат?
Мысль об армии меня как-то не посещала. Но теперь держа в руках бумажку с простым текстом «Приказываю Вам явиться для прохождения призывной комиссии» меня просто бросило в дрожь. Придя домой я с ужасом рухнула на диван. Мое воображение рисовало страшные картины. Я видела себя в военной форме с автоматом в руках лежащей в грязи, а надо мною стоял здоровый, потный ухмыляющийся сержант. Мне чудились казармы и жуткий запах немытых солдатских ног, который я однажды узнала, зайдя с отцом в солдатскую казарму. Тогда я еще была сыном военного политработника. От представленного ужаса на мои глаза навернулись слезы. Не помогала ни сигарета, ни даже моя любимая чашка кофе. Мама знала, что я курю, но я старалась не злоупотреблять этим, т.к. никотин ослаблял действие гормонов, и курение не было рекомендовано совместно с приемом гормональных препаратов. Но все же иногда, три-четыре раза в неделю я позволяла себе расслабиться с сигареткой и чашечкой крепкого кофе. Да и сигареты я предпочитала крепкие, но по возможности дорогие. Мне очень нравился обжигающий аромат крепких дорогих сигарет вместе с обжигающим вкусом горячего и ароматного кофе. Мама по мере сил боролась с курением, но борьба была с переменным успехом.
Поэтому первая фраза мамы когда она пришла была естественно.
- Ты опять курила? Фу! Ну когда ты бросишь эту дурацкую...
Но глядя на мой внешний вид мама осеклась на полуслове.
- Что случилось дочка?
- Мне прислали повестку… из военкомата…, - и не в силах сдержаться я снова разрыдалась.
Мама села рядом и начала гладить меня по голове, успокаивая, но судя по всему эта неприятная новость её взволновала не меньше. И она пытаясь успокоиться говорила мне сама видимо не веря в то что говорит:
- Ну как тебя могут забрать в армию? Ты же девушка? У тебя есть грудь? Ты выглядишь как девушка! Нет! Мы пойдем вместе! Я пойду к военкому! Я объясню ему!
- Мама! - Рыдала я. - Но по паспорту я мужчина! Меня заберут в армию!
- Не заберут, если надо мы купим тебе отсрочку!
Но уверенности в мамином голосе почему-то не было. По-моему она была растеряна не меньше меня. Как-то уже после того как я окончательно сформировалась как женщина я спросила у мамы, почему она так быстро и так легко пережила мою трансформацию. На что она мне ответила, что всегда хотела именно дочку, и пусть дочкой для неё я стала только в 15 лет, но все- равно она обрела долгожданную дочь. Именно поэтому она так усиленно помогала мне в моем переходе в девушку, переживала за меня, и просто так она меня теперь никому не отдаст! Тем более в армию. Я в это верила и искренне надеялась, что проблему с военкоматом мама сможет решить. Мама консультировалась со всеми знакомыми, а тема моей транссексуальности уже давно перестала быть закрытой темой, и те немногие подруги которые из-за меня не отвернулись от мамы старались ей помочь чем можно. Но кроме восклицаний «Девушек в армию не берут» мы каких-то дельных советов не получили. И поняли, что проблему придется решать нам самим.
И вот в назначенный день мы вместе с мамой отправились в военкомат. Понимая, что там мне предстоит пережить нелегкий день и что мне продеться доказывать свою транссексуальность я постаралась одеться как можно женственнее и мама поддержала мое решение. Может быть увидев что я девушка меня не возьмут в армию?
Вечером за день до этого я тщательно вымыла голову и накрутила волосы на бигуди. Хотя я любительница прямых волос, но сегодня мне необходимо было сделать исключение из правил. Утром я расчесала свою львиную гриву, нанесла не очень яркий, но как можно более женственный макияж и долго думала над одеждой которую мне предстояло одеть. В итоге я выбрала темно-бордовый костюм, состоящий из юбки длиной чуть выше колена и приталенного жакета. На ноги я одела самые красивые и дорогие колготки, но не самые вызывающие, а просто черные. Сапожки на высоком каблуке, короткая курточка, вязанная шапочка и выбивающиеся из под шапочки длинные кудрявые волосы вообще не давали и не могли дать какого-либо намека на мои пол, записанный в паспорте.
Мама подготовилась к визиту в военкомат не менее основательно чем я. То, что она одела повергло меня просто в шок. Мама достала из шкафа свою старую военную форму. Шесть лет назад, когда мама развелась с отцом, мы переехали из военного городка под Плесецком в наш город. Работы в военном городке не было, и многие жены офицеров чтобы не сидеть дома устраивались на работу в военную часть, а так как для устройства на работу необходимо было вступить в ряды вооруженных сил СССР, многие жены офицеров становились военнослужащими, так же как и их мужья. Моя мама не стала исключением, но после развода с отцом она демобилизовалась. На «гражданку» она ушла в звании ефрейтора. И кстати до сих пор в шутку обижалась, когда её не поздравляли с 23 февраля. Мне всегда нравилось как на моей маме смотрелась военная форма. Но последний раз я видела её в форме еще в военном городке. И вот сегодня мама снова одела военную форму и взяла с собой на всякий случай военный билет. Я взяла с собой паспорт и повестку и вот в таком «боевом» виде мы и поехали в военкомат.
Когда мы подъехали к военкомату вокруг него стояли толпы призывников. Как и в любой компании подростков там стояли курили и матерились. Но на самой территории военкомата стояла идеальная тишина и порядок. Но только потом я поняла в чем дело. Оказывается из двери военкомата периодически выходил дежурный офицер и увидев хотя бы одного курящего призывника тут же отводил его в дежурную комнату, вручал в руки метлу и отправлял подметать плац. Отказывающихся он быстро одергивал резким окриком, грозя самыми страшными карами. Самой страшной из которых была отправка ближайшей командой в стройбат. Поэтому за воротами военкомата стоял идеальный порядок.
Мы зашли в здание военкомата. Мама поинтересовалась у дежурного офицера где можно найти городского военного комиссара подполковника Болотина? Дежурный отправил нас на второй этаж. А на первом этаже во всю проходила призывная комиссия. Толпы полуголых пацанов, в одних трусах, стояли возле раздевалок
