Неподалеку от того места стоял монастырь; жена Таксиота отправилась в этот монастырь и упросила монахов придти, взять тело умершего и похоронить в церкви; и похоронили его в третий час дня. Когда же наступил девятый час, из могилы послышался громкий крик: 'помилуйте, помилуйте меня!' подойдя к могиле и слыша крик погребенного, монахи тотчас разрыли ее и нашли Таксиота живым; в ужасе, они удивлялись и спрашивали его, что с ним случилось? Но Таксиот от сильного плача ничего не мог рассказать им и только просил отвести его к епископу Тарасию; и он был отведен к нему. Епископ три дня упрашивал его рассказать ему, что он видел там, но только на четвертый день Таксиот стал разговаривать и рассказал следующее: 'когда я умирал, увидел некоторых эфиопов, стоящих передо мною; вид их был страшен, и душа моя смутилась. Потом увидел я двух юношей, очень красивых; душа моя устремилась к ним и тотчас, как бы возлетая от земли, мы стали подниматься к небу, встречая на пути мытарства, удерживавшие душу всякого человека и каждое, истязующее об особом грехе: одно обо лжи, другое о зависти, третье о гордости; так каждый грех в воздухе имеет своих испытателей. И вот увидел я в ковчеге, держимом ангелами, все мои добрые дела, которые ангелы сравнили с моими злыми делами. Так мы миновали эти мытарства. Когда же, приближаясь к вратам небесным, пришли на мытарство блуда, стражи задержали меня там и начали показывать все мои блудные плотские дела, совершенные мною с детства моего до смерти, и ангелы, ведущие меня, сказали мне: 'все телесные грехи, которые содеял ты, находясь в городе, простил тебе Бог, так как ты покаялся в них.' Но противные духи мне: 'но когда ты ушел из города, ты на поле совершил грех с женою земледельца твоего'. Услыхав это, ангелы не нашли доброго дела, которое можно бы было противопоставить греху тому и, оставив меня, ушли. Тогда злые духи, взяв меня, начали бить и свели меня затем вниз; земля расступилась, и я, будучи веден узкими входами чрез темные и смрадные скважины, сошел до самой глубины темниц адовых, где во тьме вечной заключены души грешников, где нет жизни людям, а одна вечная мука, неутешный плач и несказанный скрежет зубов. Там всегда раздается отчаянный крик: 'горе нам, увы, увы!' И невозможно передать всех тамошних страданий, нельзя пересказать всех мук и болезней, которые я видел. Стонут из глубины души, и никто о них не милосердствует; плачут, и нет утешающего; молят, и нет внимающего им и избавляющего их. И я был заключен в тех мрачных, полных ужасной скорби, местах и плакал я и горько рыдал от третьего часа до девятого. Потом увидел я малый свет и пришедших туда двух ангелов; я прилежно стал умолять их о том, чтобы они извели меня из того бедственного места для раскаяния пред Богом. Ангелы сказали мне: 'напрасно ты молишься: — никто не исходит отсюда, пока не настанет время всеобщего воскресения'. Но так как я продолжал усиленно просить и умолять их и обещал раскаяться в грехах, то один ангел сказал другому: ' Поручаешься ли за него в том, что он покается от всего сердца, как обещается?' Другой сказал: ' Поручаюсь!' Потом он подал ему руку. Тогда вывели меня оттуда на землю и привели к гробу, где лежало тело мое, и сказали мне: 'Войди в то, с чем ты разлучился'. И вот я увидел, что душа моя светится как бисер, а мертвое тело, как грязь черно и издает зловоние, и потому я не хотел войти в него. Ангелы сказали мне: 'невозможно тебе покаяться без тела, которым совершал грехи'. Но я умолял их о том, чтобы мне не входить в тело. 'Войди', сказали ангелы: 'иначе мы отведем опять туда, откуда взяли. Тогда я вошел, ожил и начал кричать: 'помилуйте меня!' Святитель Тарасий сказал ему тогда: 'вкуси пищи'. Он же не хотел вкушать, но, ходя от церкви до церкви, падал ниц и со слезами и глубоким воздыханием исповедывал грехи свои и говорил всем: 'горе грешникам: их ожидает вечная мука; горе, не приносящим покаяния, пока имеют время; горе осквернителям тела своего!' По воскрешении своем Таксиот прожил сорок дней и очистил себя покаянием, за три дня он провидел свою кончину и отошел к Милостивому и Человеколюбивому Богу, низводящему во ад и всем спасение подающему, Которому слава во веки.
Итак, жив Бог, есть будущая жизнь и страшны муки грешников. И, о, смотрите грешники: не пришлось бы и вам никогда кричать: 'помилуйте меня, помилуйте меня!' И не пришлось бы и вам никогда слышать голос Авраама:
29.03. О почитании святых икон
Преподобный отец наш и исповедник Евстафий, епископ Вифинийский, жил во времена иконоборцев, т. е. людей, отвергавших поклонение святым иконам. За поклонение святым иконам он принял от них: угрозы, оплевания, биения, темницы, много видел мятежей и восстание в своей пастве, был бит жезлами и палицами и, наконец, лишен епископства и осужден на изгнание. В последнем провел он много лет и был оскорбляем, озлобляем, лишаем, был в алчбе, жажде и наготе и в таких скорбях скончался. И не один Евстафий перенес такие муки от иконоборцев. Не только тысячи, но и тьмы православных за поклонение святым иконам перенесли от них то же, что и Евстафий.
Что же это значит, что так злобно относились иконоборцы к святым иконам? Уж не правы ли они были в отрицании их? Нет, братие, не правы, и это мы сейчас докажем им.
В Православном Богословии пишется: 'Достоверное предание свидетельствует, что евангелист Лука, который был врач и живописец, писал и оставил после себя иконы Богоматери. В первых трех веках христианства, хотя употребление икон не так было всеобще, по тесным обстоятельствам Церкви, однако, известно несомненно, что изображение Иисуса Христа было в употреблении. В четвертом веке с торжеством Церкви повсюду являются вместе с иконами Христа Спасителя, и иконы святых Божиих, как благолепнейшее украшение храмов и предмет почитания. Св. Василий в слове на мученика Варлаама желает, чтобы сей мученик изображен был на доске, и вместе с ним, венчающий его Иисус Христос. Св. Афанасий называет гордыми и глупыми тех, которые отвергают изображения святых. Далее, в несчастные времена иконоборства, когда было воздвигнуто страшное гонение на почитателей икон, догмат сей запечатлен был кровью многих великих и святых мужей Церкви — исповедников, и, наконец, решительно утвержден общим голосом Церкви на седьмом вселенском соборе, где провозглашено отлучение отметающим святые иконы и называющим их идолами (Догм. богословие Антония, стр. 25).
Итак, не правы иконоборцы, святые иконы отвергающие и идолами их называющее. Мы не идолопоклонники и иконы почитаем, а не боготворим? Взирая на святые иконы, мы чтим их, возносясь мыслию к Богу и святым Его; но чтим не дерево, не краски, не искусство, но лики — и не сами по себе, но ради изображенных ими существ. Мы благоговеем и поклоняемся пред иконами, но поклонение свое относим к Богу и святым Его, нашим молитвенникам пред Ним (Просв. Евсевия поучения о вере, ч. 3, стр. 315). Пусть знают это иконоборцы и хулы свои на святые иконы и на нас, поклоняющихся им, прекратят. Аминь.
30.03. Милостыни к дающим возвращаются
Господь говорит:
Жившая в Александрии девица, по имени Монония, несмотря на то, что была инокиня, любила деньги, собирала золото и отличалась скупостью. И, несмотря на то, что была богата, она никогда ничего не подавала ни странным, ни убогим, ни вдовицам, ни монастырям. Живший в то время в Александрии святый Макарий пресвитер, великий нищелюбец, пожелал образумить Мононию и для сего придумал следующее средство. В юности он занимался отделкою драгоценных камней, и все знали об этом. И вот он раз пришел к Мононии и сказал: 'принесли ко мне два весьма дорого стоящих камня; и не знаю, куплены они или украдены; только просят за них всего пятьсот златниц, тогда как они стоят несравненно дороже'. Сребролюбивая Монония пала к ногам Макария и стала умолять, чтобы он купил ей эти камни. Старец сказал: 'поди сама и посмотри'. Но Монония, как инокиня, отказалась от этого и вручила Макарию пятьсот златниц. Он эти деньги распределил в пользу бедных. Прошло нисколько времени. Так как Макарий
