Толстый полицейский быстро двинулся к стулу. Но Джасмин оказалась проворнее, Пока он наклонялся посмотреть, Джасмин пнула брауни ногой, и он закатился в щель между холодильником и полом.
– Не вижу никакого брауни, – разочарованно сказал полицейский.
Бетти наклонилась к нему.
– Только что здесь был. Я видела. Ты не видела брауни? – Она обратила на Джасмин свой сияющий взгляд.
Оба полицейских тоже посмотрели на нее. Перед Джасмин встала дилемма. Она хотела бы подтвердить слова своей подруги, но в данном случае разумнее было промолчать. И она пожала плечами. Молодой полицейский отвел Ричарда в сторону. Ричард повернулся к Бетти спиной и быстро забормотал.
– А раньше у нее такие галлюцинации бывали?
– Она сама – сплошная гигантская галлюцинация, – громко сказал Ричард.
Бетти села на кухонный стул и стала поглаживать свой огромный живот.
– Беда в том, Ричард, – сказала она, – что ты никогда не воспринимал меня всерьез.
– Большой жирный ноль, – подтвердил Ричард. Полицейский перевел на него взгляд. – Нет, не в обиду ей будет сказано… – добавил Ричард и замолчал.
Толстый полицейский опять что-то записал в своем блокноте. Потом двумя чертами подчеркнул написанное и снова изучающе посмотрел на Ричарда.
– Так когда, вы говорите, видели мисс Сардино в последний раз?
– Я же сказал. Два дня назад.
Толстый полицейский снова начал писать.
– Вы поссорились?
Ричард перевел взгляд на молодого.
– В каком смысле?
Толстый полицейский облизал губы.
– Как ссорятся любовники.
– С чего бы это мы могли поссориться как любовники?
– Вы же были любовниками, правильно?
– Я не обязан отвечать на этот вопрос.
Молодой полицейский шагнул вперед.
– Пожалуй, нам следует доложить об этом в отделении.
Ричард выхватил билеты на самолет из рук Бетти.
– Вы продолжайте. А мне надо успеть на самолет.
– Одному придется лететь, – ухмыльнулась Бетти.
Ричард сунул билеты в карман пиджака.
– Сомневаюсь.
Толстый полицейский положил руку на плечо Ричарда.
– Вы поедете с нами.
Ричард отпрянул.
– Почему? Это не я сумасшедший.
– Да, на сумасшедшего вы не похожи.
Толстый полицейский выдул большой розовый пузырь жвачки и дал ему лопнуть на толстых розовых губах. Изо рта полицейского выполз влажный розовый язык, аккуратно собрал остатки розового пузыря и отправил их обратно. Бетти смотрела как зачарованная.
– А я? – спросила она.
– И вы тоже, миссис Джонсон. Фабрикация признания – очень серьезное преступление.
– Могу я взять сумку?
– Угу, я подожду. – Толстый полицейский проследовал за Бетти в прихожую и, нависнув над ней, помог надеть пальто.
Молодой полицейский остался осматривать дом. Он загнал гостей обратно в столовую и приказал всем продолжать ужин.
– На вид очень вкусно, – сказал он и закрыл дверь.
Войдя в кухню, он пробежался по ней взглядом. Джасмин, Дэниел и Карим нервно стояли у него за спиной.
– В доме есть второй холодильник? – спросил он.
Джасмин и Дэниел застыли на месте, а Карим улыбнулась:
– Да, пойдемте со мной, офицер.
Она отвела его в подвал и встала поодаль. Полицейский проверил содержимое холодильника. Обнаружил свиные отбивные, говяжьи антрекоты, фарш и индейку.
– Это все? – спросил он.
– Все, – ответила Карим.
– А это что? – указал он на две капельки крови на полке внутри холодильника.
Карим помедлила, а потом высунула язык. Молодой полицейский отшатнулся.
– Мне нужен был лед, – объяснила она ему вдогонку.
Полицейский стремглав понесся по лестнице. Поднявшись наверх, он помотал головой, отделываясь от видения изуродованного языка, а потом попросил показать ему остальные комнаты.
Пока полицейский осматривал спальни, Дэниел нервно ходил за ним по пятам. В комнате Карим полицейский заглянул в клетку с Медеей, где она лежала, переваривая обед.
– Классная змейка.
– Дочкина.
– Чего раздулась так?
– Хорошо поела.
– Чем вы кормите змею?
Дэниел на секунду задумался.
– Всем, что под руку подвернется.
Глаза полицейского обследовали комнату и остановились на белом лице Дэниела.
– Почему вы так взволнованы?
– У меня сегодня день рождения.
– И сколько?
– Сорок лет.
Молодой полицейский сочувственно присвистнул.
Подойдя к входной двери, он протянул Джасмин руку.
– Извините за беспокойство, мадам, но мы обязаны проверять такие признания. Какими бы безумными они ни казались.
– Я прекрасно понимаю, – сказала Джасмин, улыбнувшись ему в подбородок.
– До свидания, миссис Марч.
Джасмин вернулась на кухню и привалилась к закрытой двери. Что же ей теперь делать? У нее на кухне умерла молодая женщина, а она никому не может в этом признаться. Если признается, то сядет в тюрьму за соучастие в преступлении. Или, по меньшей мере, за нарушение правил забоя скота.
Джасмин склонила голову. Какая страшная смерть. Она умирала, и никого не было рядом. Бедная девочка, одинокая, запутавшаяся. Конечно, надо было бы для приличия устроить небольшую церемонию. Помянуть. Да. Когда гости разойдутся по домам, она соответствующим образом почтит остатки жаркого. Может, даже спрыснет их розмарином в знак памяти. И положит цветы. Да-да, так и надо сделать. Можно еще повязать мусорный мешок черной лентой. И сказать несколько слов. Дэниел скажет. Он знал ее лучше.
Джасмин кивнула. Это лучшее, что она может сделать. Тина бы ее поняла. Кроме того, улыбнулась Джасмин, она и сама была мастерица на такие дела. Джасмин расправила плечи, одернула юбку и взяла поднос со своими знаменитыми домашними брауни. Она появилась перед гостями, держа поднос высоко в руках.
– Десерт, разумеется, всем? – спросила она.
