– Честно говоря, я сама не знаю, почему согласилась приехать. Я не чувствую, что обязана им чем- то.
– Понимаю. Позже, у нас будет время поговорить. А сейчас устраивайтесь, и мы поужинаем.
Мэри быстро показала дом, и Жаклин была благодарна, что ее комната оказалась в другой части дома от их спальни. По крайней мере, она не будет чувствовать, что мешает им. Бросив сумку на кровать, она повернулась к Мэри, почувствовав ее взгляд на себе.
– Это все, что ты взяла с собой?
– Другая сумка с костюмом в машине, я принесу ее позже.
Взглянув через плечо, Мэри приблизилась.
– Я знаю, что наверно это тяжело для тебя, Жаклин. Но мы оба решили, что ты имеешь право быть здесь, если захочешь. Конечно, после того, что случилось много лет назад, я бы не винила тебя, если бы ты не приехала. Ты можешь не верить, но это была идея не твоего отца отослать тебя. Просто твоя мать… она сошла от этого с ума. Она раздула проблему, считая, что весь город смеется над ней. А по правде, большинству людей было все равно. Когда все узнали, что она выслала тебя из города, многие это не приняли.
– Она знает, что я здесь?
Мэри покачала головой.
– Джон подумал, что это не слишком хорошая идея, рассказать ей.
– Как она, Мэри? В состоянии быть на похоронах?
– Нет. Она перенесла две операции. Если я правильно поняла, она пробудет в больнице еще неделю или около того, пока они не перевезут ее домой. И даже тогда, ей понадобится сиделка, чтобы ухаживать за ней.
Жаклин попыталась найти сочувствие в глубине души или что-то подобное, но ничего не ощутила. Ее мать значила для нее не больше, чем посторонний человек, и она не сожалела о ней.
– В какой она больнице?
– Она здесь, в Пайн Спрингс.
Жаклин вздернула брови.
– В Пайн Спрингс есть больница?
– О, да. В восточной части города, который сильно разросся.
Жаклин нахмурилась.
– Здесь есть больница, но нет мотеля?
Она посмотрела на слегка покрасневшее лицо Мэри.
– Возможно, Джон кое-что умолчал. В восточной части есть новый мотель.
– А он послал меня в старый мотель Пайн Спрингс?
Мэри улыбнулась.
– Он очень хотел, чтобы ты остановилась у нас. Он не мог позволить себе, чтобы ты чувствовала себя изгоем, остановившись в мотеле. Слухи быстро распространяются.
– Так значит, город растет, но сплетни все равно разлетаются?
– Жаклин, твой отец был очень влиятельным человеком, так что сплетни и пересуды распространялись как пожар.
– Я не понимаю.
– Пойдем. Накроем стол к ужину. А после, Джон обсудит с тобой дела.
Глава Четвертая
– Присаживайся, пожалуйста, – предложил мистер Лоуренс, указав на кожаный диван в своем кабинете. Он отошел, чтобы взять стаканы из бара.
– Скотч или бренди?
– Бренди, пожалуйста.
Протянув ей стакан, он присел рядом. Жаклин молча потягивала напиток, оглядывая комнату. Юридические книги заполнили одну стену, а другие были увешаны семейными фотографиями. На некоторых она узнала его сына и дочь с внуками.
Жаклин, я хочу, чтобы это прозвучало как комплимент, ты сильно изменилась за эти пятнадцать лет. Сорванец, которого я помню, вырос в красивую женщину.
– Спасибо.
– Ты не будешь против, если я спрошу, как ты тогда справилась? Конечно, если это не мое дело, просто так и скажи мне.
Она пожала плечами.
– Сначала было тяжело. Очень тяжело. Когда я добралась до Лос-Анджелеса, работала год официанткой, откладывая все, что удавалось. Затем я поступила в университет, днем училась, а ночью работала, – она снова пожала плечами. – У меня все получилось.
– Я думаю, твой отец надеялся, что ты свяжешься с ним за спиной матери. Он был вне себя первые годы, когда ничего не слышал о тебе. Он во всем винил ее. Если бы не его положение в обществе, я уверен, что он развелся бы. С годами их брак трещал по швам.
– Так или иначе, мне все равно, мистер Лоуренс.
– Пожалуйста, зови меня Джон.
– Конечно.
– Это может ничего для тебя не значить, но твой отец очень гордился тобой.
– Гордился? Я обесчестила семью. На самом деле, он не разговаривал со мной последние две недели, когда я была здесь. Даже не смотрел в мою сторону.
– Он был был шокирован, Жаклин.
– Я уверена, что был, тем более, когда он уже договорился о моей свадьбе с мистером Торнтоном.
Рассмеявшись, Джон отпил из своего стакана.
– По иронии судьбы. Дениел поступил в одну из этих школ Лига Плюща на отделение права. Следующее, о чем узнали его родители, это то, что он перебрался в Нью-Йорк и стал актером.
– Правда? Денни?
– Да.
– Как у него дела?
– Они рассказали мне, что он принимал участие в паре бродвейских шоу. Но, – он пожал плечами. – Он умер от СПИДа десять или двенадцать лет назад.
– СПИДа?
– Да. Он был геем.
Жаклин уставилась на него.
– Ирония судьбы. Если бы не его смерть, это было бы смешно.
– Да, такая ситуация. Я думаю, что твоя мать чувствовала, что мир рушится вокруг нее. Она отослала тебя потому, что ты была лесби и отказалась выходить замуж за Дениела Торнтона. А через несколько лет стало известно, что их названный зять тоже гей. Поверь мне, что новость о том, что лидер школы оказался геем, была намного скандальней, чем о тебе.
Она улыбнулась, вспоминая о невинных свиданиях с Денни. Она должна была догадаться. Она думала, что дело было в ней, но, видимо, Денни тоже был доволен их платоническими отношениями.
Джон подошел к своему столу, взяв большую папку, и стал нервно теребить ее в руках.
– У меня есть кое-что для тебя. Нам нужно обсудить некоторые вещи.
Жаклин смотрела на него, подняв брови, когда он открыл папку и достал маленький белый конверт. Ее имя было напечатано на нем.
– Твой отец написал это для тебя несколько лет назад. Как я и сказал, он гордился твоими успехами. Тем более, что ты добилась всего без его помощи.
