как бы, ненароком, что это видел только я, да и то потому, что знал об этом.
— Тан Тюрон, — обратился я к нему, — мой брат хочет повидать ребят. Может, мы пойдем?
— Колька, как был ты невоспитанным, так таким олухом и остался! — сердито сказала мама. — Привел человека (знала бы она, какой это человек), а назад пусть он сам добирается? А если он заблудится (Гы!)? А если на него хулиганы нападут (Гы! Гы!)? Об этом твоя невоспитанная личность подумала?
— Евгения Антоновна, — непринужденно улыбнулся Тюрон, — я обладаю великолепной памятью, и заблудится, не могу, даже при всем желании. Хулиганы мне не страшны, а вот для хулиганов я страшен. И это не хвастовство, а факт. Я думаю, что Колин может идти. Я чуть позже приду.
— Вы там же остановились, где и всегда? — осведомился отец.
— Да.
— Тогда мы проводим вас, — решительно сказал папа.
— Ну что вы, Петр Никитович, — запротестовал Тюрон. — Право же, не стоит! Я и сам великолепно доберусь!
Так, полемика затянется надолго, благо, тема благодатная. Пока она и нас не затянула — надо сматываться! Кивнув Лешке, я опрометью рванул на выход.
Выскакивая из парадного, я услышал нарочито хриплый голос, который, безбожно фальшивя, напевал одну из блатных песенок, под брыньчание гитары. Ну конечно! Петрусик! Отсидел срок за хулиганство. Вышел, обзаведясь кучей наколок во всех местах, куда только мог дотянуться. Теперь целыми днями сидел во дворе, в окружении падких на тюремную романтику молодых оболтусов.
— А, вот и Леха-каратека со своим братиком пожаловал! — неискренне обрадовался Петрусик, завидев нас. — Куда спешите? Задержитесь, поговорим.
— Мне с тобой, Петрусик, разговаривать не о чем, — решительно отозвался Алексей, направляясь к выходу из двора.
— А мне есть!
Петрусик сделал жест, и несколько прихлебателей вскочили со скамейки с намерением задержать нас.
Их восемь — нас двое. Арифметика, с точки зрения Петрусика, проста. С точки зрения прихлебателей — тоже.
— Последнее достижение монахов Шао-Линя! — рявкнул я, раздавая два «воздушных кулака». Один Петрусику и еще один приблатненной шпане.
Петрусик, вместе с гитарой, канул в дебрях кустов, росших за скамейкой. Пацанов сбило с ног, и проволокло несколько метров по тротуару, обеспечив на пару недель «асфальтовой болезнью». Кого со стороны спины, а кого, кому не повезло упасть лицом вниз, и со стороны фасада.
— Лихо! — выдохнул брат. — Тебя за это не накажут?
— В пределах допустимой самообороны! — со значением выдал я. — Пошли, пока они не очухались!
— Учитесь урки! — обратился к стонущим в пыли парням Лешка, не обращая внимания на изощренный мат, доносящийся из кустов. — Мой брат год провел на Тибете, в монастыре, постигая каноны и коаны Дзен-Буддизма. Черный пояс и двенадцатый дан — это вам не шутка!
Мы двинулись дальше, провожаемые удивленными взглядами присутствующих.
— Им еще повезло, что с нами не было Тартака, — с видимым удовольствием, высказал свои мысли мне Лешка.
Глава 19
Тан Тюрон установил «полог тишины» и присел на складной стульчик. Несколько долгих минут он сидел в глубокой задумчивости. Я не решался ее прерывать. В голове слегка гудело
Перед этим мы всей командой, дружно пытались повалить Тартака на землю. Жерест метался вокруг нашей кучи-малы и верещал подбадривающие лозунги. Мы же, пыхтя и отдуваясь, тащили, кто за что ухватил, в разные стороны. Тартак радостно ухал, а девчонки бросали на нас томные взгляды, подбадривая на новые достижения в растаскивании тролля. Вот из этой-то кучи меня и выхватил, вернувшийся из городка, тан Тюрон.
— Так. Ну, что я тебе могу сказать, — тан Тюрон оперся руками об колени, наморщил лоб, соображая, как вести беседу дальше. — Смотрел я. Смотрел, как ты понимаешь, очень внимательно. И открыл для себя удивительную картину. Оба твоих родителя несут в себе часть крови нашего народа. Невероятно! Таких людей на Земле очень мало. Очень мала вероятность, что встретятся два человека с кровью драконов. Но они таки встретились! Еще меньше вероятность, что они создадут семью, но семья была создана. И кровь двух людей соединилась в тебе и дала толчок. Именно проявление магии и явилось следствием этого толчка. Потрясающе!
— Значит, это все-таки мои родители? — радостно спросил я.
— Несомненно! — кивнул Тюрон.
— Хорошо! — с глубоким удовлетворением сказал я, но тут вспомнил о брате: — А Лешка? Как с ним?
— Тут сложнее, — тан Тюрон поднялся и стал расхаживать по пространству шатра. — Он тоже несет в себе смешанную кровь. Но…!
Тан Тюрон остановился и со значением посмотрел на меня.
— Но в значительно меньшем количестве. Так что, драконом ему не стать.
— А…, — протянул я.
— Магом? — Тан Тюрон хмыкнул. — Есть в нем это, есть. Слабенько пока, но есть. Но должен тебе сказать, что и сильным магом ему не быть.
— Да хоть каким-нибудь.
— Каким-нибудь — будет! — твердо пообещал Тюрон.
— Вот комедия будет, когда предки узнают, что родили двоих сыновей. Одного дракона и одного колдуна. И ни одного человека! — ужаснулся я.
— Вот именно поэтому, не стоит им рассказывать все, — покивал головой тан Тюрон.
— А когда мы Лешку на Магир заберем? — поинтересовался я.
— Пусть сначала тут школу закончит, — отмахнулся Тюрон. — Ты мне вот что скажи….
Тан Тюрон замялся, подыскивая подходящие слова. Я выжидательно смотрел на него.
— Ты…, м-м-м, конечно извини. Может я…. Нет. Ты не думай, что я вмешиваюсь в твои личные дела. Если хочешь, то можешь не отвечать, но….
— Тан Тюрон, — вкрадчиво сказал я, — у нас, у молодежи, такое состояние называется — тормозить. Если вы что-то хотите спросить, то спрашивайте напрямую.
— Что у тебя с Арантой?
— Вы хотите сказать, что я дракон, а она вампир? — напрягся я.
— А вот это не имеет никакого значения! — решительно сказал Тюрон.
— А что имеет?
Что-то острое и холодное кольнуло сердце. В ушах звучало какое-то шипение.
— Только не вздумай оборачиваться! — предостерегающе сказал Тюрон.
Внезапно я понял, что это я шиплю. Вернее, мое второе «я». Я опомнился. Вокруг меня медленно таяло желтое марево.
— Тан Тюрон, мне плевать, кто я и кто она! Мне с ней хорошо и интересно.
— Поверь, Колин. Мне действительно надо знать, какие у тебя в отношении Аранты намерения, — мягко сказал Тюрон.
— Ну…, я не знаю…. Вернее, знаю, но…, — я беспомощно посмотрел на Тюрона и, неожиданно выпалил:
— Я хочу на ней жениться! Только вот, не знаю, согласится ли она.
— У вас уже что-нибудь было?
— Ну…, мы целовались….
— Да, — Тюрон, с улыбкой, покачал головой. — Молодежь. Ты уверен, что это не временное увлечение?
— Не временное! — твердо сказал я.
— А у Аранты?
Вот тут я понял, что на этот вопрос дать точного и такого же твердого ответа не могу. Это понимание ввергло меня в уныние. Я пожал плечами.
— Тут такое дело, — снова заговорил Тюрон. — Ты же помнишь, какой ты дракон?
— Конечно! — я с проснувшейся надеждой посмотрел на препода. — Серебряный.
— Именно! — поднял указательный палец Тюрон. — Все свойства серебряных драконов не известны, но одно из них, все-таки, стало мне известно на днях. Мне рассказал о нем тан Горий.
Тут тан Тюрон сделал паузу. Я. молча, ожидал продолжения.
— Дело в том, что для него, серебряного дракона, неважно, какой расы объект его любви, — снова заговорил Тюрон. — Тан Горий рассказал о том, как серебряный Сарасат тор Перш…, впрочем, это неважно. Пока просто Сарасат. Так вот, он полюбил прекрасную эльфийскую принцессу Арингилэль. Она ответила Сарасату взаимностью. Сам понимаешь, что эта страсть вызывала большое беспокойство со стороны эльфов, в то время как драконы были абсолютно спокойны. Когда, все-таки, они поженились…. Тан Тюрон замолчал, склонив голову в раздумии.
Я осторожно кашлянул.
— …Да! Так вот одним эльфом стало меньше….
— она погибла? — непослушными губами спросил я.
— …И одним драконом стало больше! — торжествующе закончил Тюрон.
— …?
Видимо, мое лицо имело то еще выражение. Во всяком случае, Тюрон наслаждался мимикой моего лица от души. Наконец, я не вытерпел и потребовал объяснений.
Тюрон с воодушевлением заговорил что-то о слиянии душ, о зарождении искры жизни….
Да не смешите мои тапочки! А то я не понял о чем это! Да у нас любой пацаненок из шестого класса подробно расскажет всю технологию. То, что практики нет — это другое дело.
Я просто не могу понять, как это поменяет Аранту. Попытался было обратиться к памяти дракона во мне, но тому вся эта суета была глубоко безразлична. Единственное, что я от него получил, так это совет не торопиться, мол, рано еще ломать голову над такими проблемами.
— А Аранта об этом знает? — прервал я поток витиеватых излияний Тюрона.
Тан Тюрон замолчал и виновато взглянул на меня.
— Нет.
