– А если я пройду мимо и не узнаю? – Делаю мордашку попроще. – Это не будет считаться оскорблением для наследного принца?
Принц бросил укоризненный взгляд в сторону Сашки. Тот в ответ лишь пожал плечами: мол, так получилось. Ну не будет же он рассказывать, как я пообещала сдать его, застав за отработкой приворотных заклинаний на соседской девчонке.
– Только не говори, что я не предупреждал. – И улыбка стала шире, открывая…
Он был прав, когда сопротивлялся моей просьбе.
Конечно, при большом желании я могла найти изъяны в его внешности. Посчитав ушки слишком острыми, а клыки – слишком внушительными. Можно было сказать и то, что его фигура не столь мускулиста, как на статуях римских гладиаторов.
Только все это не мешало ему быть изысканно красивым и… смертельно опасным.
Я с трудом проглотила вставший в горле комок. И… тяжело вздохнула. Радуясь тому, что в человеческих землях, по которым нам придется путешествовать, такие экземпляры будут встречаться не на каждом шагу.
Князь Аль’Аир
– Что с ним будет?
Прижав женщину к себе, я нежно поцеловал ее в макушку. Пытаясь хотя бы немного успокоить.
Только… Она не хуже меня знала, что случится, если нашего сына не найдут в ближайшие два дня.
– Родная. – Она подняла на меня глаза, наполненные слезами. – Я все еще надеюсь…
– Мой сын… – выдохнула она в ответ с невыразимой горечью, но все равно сдержалась, не позволив себе разрыдаться.
– Его ищут и обязательно найдут…
Если бы только я сам мог поверить в это. Прошло уже столько дней… И как только закончится последняя ночь полнолуния… Лучше об этом не думать.
Я так долго ждал своего счастья, свою Ирэн. Мы так долго ждали сына, продолжателя нашего рода.
Мы так радовались, когда он делал первые шаги, когда я впервые посадил его перед собой в седло.
Мы так гордились, когда Тахир, мой старый воин, выстрогал из дерева ему первый меч…
Мои руки гладили жену по волосам, не столько чтобы успокоить ее, сколько в тщетной попытке вырвать себя из объятий тягучей тоски, которая вот уже несколько дней не давала мне не то чтобы жить – дышать. Не давала чувствовать себя живым в доме, который еще совсем недавно был наполнен детским смехом.
Как?.. Как могло такое случиться?
Мои руки, по-видимому, чуть сильнее сжали ее хрупкое тело. Она вновь подняла на меня глаза, в которых отражались мои страхи.
– Они его не найдут…
Лера
– Ты неплохо держишь в руке меч. Для человека.
Подняв левую руку в знак остановки боя, я резко обернулась.
– Это вы мне? – А я так надеялась, что отдохну от этих длинноухих.
Он изобразил на своем лице легкую, но отнюдь не доброжелательную улыбку и едва заметно наклонил голову.
Все понятно: очередной субъект с повышенным самомнением и вызывающим душевный трепет обаянием. Хорошо еще, после того монстра, который столько месяцев у меня иммунитет вырабатывал, при одном слове «эльф» выражение лица само каменным становится.
Но надо отдать должное, порода в этом ярком представителе своего племени чувствуется.
– Тебе. Ты позволишь присоединиться к твоей тренировке с…
– Младшим родственником. – Правда. И ничего, кроме правды. Движением головы показала Сашке, чтобы вышел за пределы утоптанной площадки, на которой охрана караванов обычно упражняется во время остановки в гостинице. Вместе с местной стражей. – Прошу. – Вернула ему усмешку.
Движение, которым он оказался рядом, было легким и быстрым, выдавая в нем искусного воина. Это настораживало.
Он снял камзол, осмотрелся вокруг, ища куда положить.
– Саша, возьми.
Сын отреагировал мгновенно. Пусть и не так стремительно, но достаточно для того, чтобы получить оценивающий взгляд. Выделываясь, выставил, словно перекладину, руку. И держал так, демонстрируя подобострастное выражение лица, пока темная ткань, украшенная причудливой вышивкой, на нее не легла.
И… Серьезный взгляд в мою сторону, плотно сжатые губы на напряженном лице и… Он вновь вышел за пределы тренировочного поля.
Похоже, мой мальчик достаточно вырос, чтобы научиться адекватно оценивать обстановку.
– Ваши условия? – Я сделала все, чтобы ехидство в моем голосе звучало как можно сильнее. От снобизма, которым разило от этого яркого представителя светлых эльфов, хотелось, не дожидаясь начала поединка, поставить этого выскочку на место.
– Ты магичка?
Все-то он видит. Глазастый. Не зря Олейор советовал с его собратьями не связываться.
– Это так заметно?
Со школы знаю, лучший способ довести противника – ответить вопросом на вопрос.
Увы, только не этого.
– На тебе искажающий амулет.
Вот ведь, даже снизошел до объяснений. Надо не забыть уточнить у хозяина гостиницы, что этот представитель светлого племени делает в человеческом городе.
Не знаю, откуда оно появилось, но есть у меня смутное предчувствие, что Олейор не просто так нас именно сюда закинул. Уже успела убедиться. Этот, не преследуя дюжины целей, ничего не делает.
– Я не услышала условий поединка. – Интересно, мы со стороны как два петуха смотримся? Или как дворовые шавки, что кость не поделили?
Спрошу потом у Саньки. Если не до смерти заиграемся.
– Без магии и до первой крови. Устроит?
Эх, жаль, рубашка у него красивая. Мой любимый цвет: прозрачного летнего неба. Да и кружево, украшающее воротник и манжеты… Может, предложить ему и дальше раздеться, чтобы такую прелесть не портить?
– Вполне. Начнем.
Я встала в стойку, вновь вынимая меч из ножен и ощущая, как кинжал удобно ложится в левую руку.
– Лера. – Даже глазом не повела. Мой сын тащится, имея возможность обращаться ко мне по имени. Да только некогда сейчас с этим разбираться, этот противник требует, чтобы с ним держали ухо востро. – Постарайся не лишить этого лорда чего-нибудь нужного.
Лорда? И где мои глаза были. Точно. Весьма примечательный перстень у него на пальце блестит.
Как я и предполагала, атаку он начал неожиданно. Еще мгновение назад его тело было расслаблено, обманывая бдительность. И вот уже он весь похож на сгусток энергии.
Наши мечи сталкиваются, издавая звук тоньше, чем хрустальные бокалы.
Наши взгляды… Нет, глазами такое не увидеть. Это можно лишь ощутить. Когда лезвие клинка проносится слишком близко, чтобы заставить сердце замереть в предчувствии небытия.
Когда мышцы трепещут от напряжения, вызывая сладостную истому. А страх… не успев возникнуть, растворяется в смертельном танце, оставляя за собой лишь ощущение дикого, пьянящего восторга.
От себя. От него. От вязи, что выписывает в воздухе наше оружие.
Мой противник хорош. Не настолько, конечно, как Олейор. Но тому, в отличие от этого, не грозило уронить свое эльфийское достоинство, уступив человеку.
