– Укроемся здесь, – решил Шибанов. – Если что – попробуем выбраться наверх, это похоже на какой-то запасной выход.
Дверь в самом деле вылетела от удара плечом. За ней были уходящие вверх ступеньки. Пристраивая дверь на место, Ростислав услышал, как таинственный звук еще приблизился. Он выглянул в коридор, поднял фонарик и отшатнулся от отвращения.
Захлопнув дверь, Шибанов привалился к ней спиной.
– Нужно чем-то ее укрепить, – выдохнул он.
Девушки не стали задавать вопросов – изобретательная Мидори тут же взяла у Атики М-16, уперла прикладом в ступеньку, а стволом – в дверную ручку.
– Придется бросить, – вздохнула она. – Что там?
– Крысы, – коротко сказал Ростислав.
Сотни серых грызунов бежали по коридору. Шибанов навсегда запомнил их сплошной шевелящийся ковер, круглые уши, похожие на человеческие, отблескивающие красным глаза, острые зубы. Серая крыса – тварь, обитающая везде, кроме Антарктиды.
Что вспугнуло или приманило их? Может быть, движение – канализация выглядела так, словно людей здесь не было уже очень давно. Те же несчастные, чьи скелеты они видели в коридоре, становились для крыс лакомой добычей. Нет ничего удивительного, что грызуны так быстро среагировали и явились позавтракать…
Дверь уже ощупывали тонкие крысиные пальцы, скреблись и царапались. Зверьки злобно пищали, понимая, что добыча рядом, вкусно пахнет, но добраться до нее нельзя.
Затем они азартно принялись грызть дверь.
Глава четвертая
«Илиада»
Гумилев всматривался в лица членов группы, собравшейся в малом конференц-зале.
Сам он сидел, что называется, в президиуме – за легким пластиковым столом, размещенным на невысоком подиуме. Рядом с ним озабоченно листал папку с бумагами Санич.
Члены группы рассредоточились по залу, собравшись, так сказать, по интересам. Люди Санича сидели с левой стороны, в ряд, торжественные, словно готовясь к вручению правительственных наград, и о чем-то вполголоса переговаривались. Посередине был Грищенко, который приветливо поглядывал на Гумилева.
Ученые сидели справа. Тарасов и Синцов вдвоем, на первом ряду кресел, за ними – критично озирающийся Артемьев, на значительном расстоянии от него – Вессенберг.
Ну вот, мрачно подумал Гумилев, уже начинаются проблемы. То, что вояки сидят отдельно, в принципе, принимается – у них будут свои собственные функции, ученые для них – объект защиты. А вот Артемьев, как и ожидалось, оригинальничает. И Вессенберга его парни пока не приняли, что ожидаемо, но нежелательно. Как бы там ни сложилось впоследствии, не надо бы вот так сразу показывать, что мы – сами по себе, а ты в нашу песочницу не лезь.
Эстонец, казалось, не обращал на это никакого внимания. Он добродушно разглядывал стены конференц-зала, сделанные из панелей мореного дуба, потом поймал взгляд Гумилева и улыбнулся.
Саничу Вессенберг не понравился. Еще больше ему не понравилось то, что неведомый ксенобиолог будет заместителем Гумилева. Не он, боевой робокоп Санич, не даже сотрудник спецслужб Решетников, а ученый. Притом настолько несолидного вида – длинные волосы, пижонские очочки.
«Павиан белобрысый», – так охарактеризовал Санич эстонца в приватной беседе с Гумилевым после того, как Вессенберг приходил к нему отрекомендоваться.
Усилия ребят Санича ни к чему особенному не привели – Вессенберг был тем, кем он есть, то бишь ученым редкой и в чем-то даже шарлатанской специальности. Отчасти известный в таких же кругах за рубежом, автор нескольких брошюр, изданных малым тиражом в частных мелких издательствах. Холост, родители живут в Пскове, пенсионеры.
Решетников при всей доверительности их отношений объяснять тоже ничего не стал.
– Это лучший специалист, – коротко пояснил он Гумилеву. – Если все, что мы собираемся там найти, на самом деле существует, то без него не разберемся. Извините, Андрей Львович, но я сам поначалу был против, а потом понял, что Вессенберг необходим. В любом случае мешать он не будет.
Вессенберг снова улыбнулся, видимо, ожидая, что Гумилев сделает это в ответ. Но Гумилев отвернулся к Саничу и тихо произнес:
– Начинай, что ли.
– Прошу внимания! – с готовностью сказал Санич. В зале затихли. – Сегодня мы собрались, чтобы ознакомиться с данными операции «Илиада». Вам уже было сообщено заранее, но повторюсь для тех, кто вдруг не осознал всей серьезности – после текущей беседы вы уже не покинете территории комплекса и не будете иметь возможности связаться с родными и близкими. Скорее всего, послезавтра с утра мы отправляемся на аэродром, откуда вылетим в Соединенные Штаты.
Про Соединенные Штаты все знали давно, потому что международная миссия в Айдахо давно стала объектом газетных статей и телерепортажей. Гумилев устал отбиваться от журналистов, приказав в конце концов пресс-службе на все вопросы отвечать «Без комментариев». СМИ подергались немного и отстали.
А вот про вторую часть, а именно проникновение на территорию Зоны 51, не знал никто. Кроме Санича, Решетникова и, как ни печально, Вессенберга.
– Личные вещи с собой вам не пригодятся, – продолжал Санич. Гумилев укоризненно посмотрел на начальника службы безопасности, и тот, поняв, как двусмысленно прозвучала его фраза, тут же поправился:
– Я не в том смысле, что… ну, вы поняли… а в смысле, что члены группы будут обеспечены всем необходимым с учетом наших целей и места пребывания, а также из расчета общего груза.
Ученые заулыбались забавной оговорке Санича, вояки сидели спокойно.
– Если есть вопросы, поднимайте руки, – предложил Санич.
Руку поднял Вессенберг.
– Почему именно «Илиада»? – поинтересовался он, поправляя свои пижонские стеклышки.
– Разрешите, я отвечу, – вступил в игру Гумилев. – Видите ли, одно время я пытался ввести в своей…э- э… организации схему, используемую в некоторых зарубежных спецслужбах – когда компьютер выбирает случайное слово для наименования проекта или операции. Вроде бы так теряются все ассоциации, которые могут возникнуть в случае, если название придумывает человек. Но после того, как компьютер предложил назвать одну из программ по исследованию проблем омоложения организма «Харон», а проект по поддержке талантливой молодежи в одном из лицеев – «Лопух», я это нововведение отменил.
«Илиадой» операция названа потому, что это одна из моих любимых книг – вы, верно, заметили ее на моем рабочем столе во время прошлого визита.
– Но, насколько я могу знать, в данном случае как раз работает ассоциация. «Илиада» – это произведение о путешествии, войне, секретной операции данайцев…
– Вы считаете, если бы моей любимой книгой было, скажем, «Великое путешествие кроликов» Ричарда Адамса[6], ассоциации бы не наблюдалось?
– Вопрос снимается, – с улыбкой сказал Вессенберг. Тарасов что-то зашептал на ухо Синцову, косясь на эстонца.
– Если вопросов больше нет, разрешите приступить к информационной части.
Санич нажал кнопку. Шторы за спиной у них разъехались, загорелся экран, на нем появились кадры космической съемки: похожее на неровный осколок зеркала озеро, окруженное горами.
– Перед нами – высохшее озеро Грум-Лэйк, возле которого на территории военной базы Неллис располагается так называемая Зона 51, – начал Санич, выйдя из-за стола и взяв указку. До мая тысяча девятьсот пятьдесят пятого года база входила в состав испытательного полигона Военно-морских сил США, на котором проводились подземные ядерные испытания…
Гумилев не слушал Санича, потому что все эти данные прекрасно знал. Он наблюдал за своими будущими спутниками, прикидывая, правильный ли выбор сделал. Даже самые свежие данные не проливали света на то, что происходит на территории Зоны 51 и непосредственно объекта S-4. Там могли остаться
