– Подъезжаем, – сказал Санич, который следовал ГЛОНАССу – другие системы спутниковой навигации на Закрытой Территории не работали. – Осталось пять кэмэ.
Городок уже был виден вдалеке, потому что «тигры» спускались с холма по извилистой дороге. Как он назывался, Гумилев не помнил, да это было и не важно. По оперативным данным, ряд таких городков после эпидемии самопереименовался, другие вообще оказались стерты с лица земли.
Этот выглядел безжизненным. Одинаковые домики, которые кажутся аккуратными только издали, на улицах – машины. А вон целый участок выгорел, торчат черные стропила, закопченный камин с трубой… Словно на архивных фотографиях деревень, сожженных гитлеровцами в Великую Отечественную.
– Притормози, Олег, – велел Гумилев, когда они проехали указатель, определяющий границу города. «Добро пожаловать». Нижняя часть, на которой значилось, куда именно добро пожаловать, была оторвана, явно целенаправленно.
«Тигр» бесшумно остановился, рядом, немного не доехав «голова в голову», затормозил второй. Сидевший за рулем Миллерс показал большой палец – мол, все в порядке, следуем за вами. Рацию они пока принципиально не включали на случай, если у местных мог оказаться сканер-перехватчик.
– Загоняй машину туда, где зелень погуще, – сказал Гумилев Саничу. – Пойдем пешком.
Когда они вышли из «тигра» и остановились среди буйной растительности, почему-то сразу вспомнился «Сталкер» Тарковского. Танки, сплошь покрытые травой. Никаких танков здесь не было, но мир выглядел новым, свежим и нетронутым. Как ни странно, даже позитивным.
– Мы не собирались идти пешком, – с укоризной сказал Решетников, подойдя вплотную.
– Нас сразу засекут. Даже если не подумают, что мы из-за периметра, все равно попрячутся.
– Или нападут.
– Или нападут, – согласился Гумилев. – Мы сюда все же не в классики приехали играть, Константин…
У машин Гумилев оставил Иванову и Вессенберга. Оба явно остались недовольны, но Оксана не стала спорить из субординации, а Вессенберг, похоже, из вредности. Он демонстративно сел на подножку и принялся дочитывать про своих кроликов. Гумилев сузил глаза – он не одобрял такой подход, не на пикник же приехали. Но говорить Вессенбергу ничего не стал.
Гумилев взял наизготовку свой М-4. Эти автоматы им выдали американцы – надежная конструкция, давно уже принятая как единая для всех американских сил специальных операций. Основными отличиями М-4 от М-16 был ствол меньшей длины и выдвижной телескопический приклад, потому что вначале планировалось вооружать ими только экипажи боевых машин. Таким образом, нелегально привезенные с собой вместе с научной аппаратурой М-16 можно было не тащить, но кто же знал заранее…
Шелестела листва, шуршала высокая трава под ногами. Если бы не сложные фильтры, наверное, пахло бы цветами… Словно на пикник.
– Движение справа, – отрапортовал Лобачевский, взглянув на биоиндикатор. Еще одна разработка гумилевских лабораторий, которую собиралось купить министерство обороны, но пока все еще думало и проводило испытания. Тем временем ученые выдали усовершенствованный образец. Шесть штук «Илиада» взяла с собой, сейчас использовали два.
– Слишком маленький объект, – отозвался Грищенко.
Из кустов выскочил перепуганный енот и помчался прочь, высоко подпрыгивая среди зарослей. Кто-то – голос Гумилев не угадал – разочарованно выругался.
– Не стреляем, пока не поймем, что это необходимо, – предупредил Гумилев. – Только при реальной угрозе. Не хватало нам еще воевать с енотами или опоссумами.
– Слышали?! – грозно поставил точку Санич, дабы показать, кто тут главный по военным вопросам.
Показались первые окраинные дома. Городок был не из самых бедных – возможно, тут жили сотрудники аэрокосмических предприятий или каких-то подобных перспективных контор. Заросший водорослями бассейн, поваленный гриль, красный «БМВ» с разбитым лобовым стеклом на подъездной дорожке… Скелет. Маленький, с продавленными ребрышками грудной клетки. Вот тебе и позитивный мир, черт бы его побрал…
– Ребенок, – пробормотал Лобачевский, тоже заметивший скелет.
– Привыкайте, – сжав зубы, сказал Гумилев. – Не то еще увидите.
– Прямо двадцать метров два объекта, – доложил Грищенко, исправно наблюдавший за биоиндикатором. – Я так понимаю, вон за тем домом с бежевыми стенами.
Санич тут же взял руководство на себя:
– Антон, Макс, Витя – со мной. Остальные на месте.
– Можно я тоже? – высунулся из-за спины Миллерса Тарасов.
– Я сказал – остальные на месте!!! – рявкнул Санич.
Гумилев застыл с поднятым автоматом, потому что тоже рефлекторно двинулся за первой группой. Четверо сотрудников службы безопасности исчезли за живой изгородью, направляясь к упомянутому дому с бежевыми стенами.
– Кстати, мы остались без биоиндикатора, – как бы между прочим заметил Нестор Тарасов. Гумилев не мог не отметить, что молодой ученый прав. Нестор по-прежнему выглядел крайне спокойным, словно не раз уже бывал в переделках, хотя по данным предоставленного Саничем досье он даже не отбывал срочную службу по состоянию здоровья. Потом, если верить медицинским тестам и нормативам по физподготовке, здоровье наладилось.
– Занять круговую оборону, – скомандовал Решетников, и Гумилев был ему за это благодарен, потому что сам не додумался. Благодарность Гумилева выросла через пару минут, когда через кустарник с той стороны, откуда они только что пришли, бросились три человека. Это были типичные безумцы, больные люди, которые жаждали только одного – убивать. Гумилев за считанные доли секунды успел рассмотреть и выпученные в злобе глаза, налитые кровью, и грязные неухоженные волосы, и оружие в руках с обломанными желтыми ногтями.
Решетников снял первого, с садовыми вилами, направленными прямо в грудь опешившему Артемьеву. Остальных двух хладнокровно застрелил Тарасов – прямо в лоб, словно стрелял по ростовым мишеням в тире.
– Я думаю, что так надежнее, – сказал он, поймав через стекло шлема взгляд Гумилева. – Я видел в фильмах про зомби. Нужно разрушить мозг.
Наверное, Нестор Тарасов был прав, потому что у двух убитых им сумасшедших в руках было куда более серьезное оружие, чем вилы: израильский «узи» и помповое ружье «моссберг». Только сейчас до Гумилева дошло – ведь он видел, что в руках у «зомби»! Видел даже ногти, но не среагировал…
Сквозь кусты уже ломился Санич со своим отрядом.
– Живы… – облегченно выдохнул он. – А мы там двоих взяли…
– Кого взяли? – спросил Гумилев голосом, не обещавшим ничего хорошего.
– Двоих… пациентов. Обездвижили, все, как полагается…
– А мы вот не обездвижили, как видишь. Палили боевыми.
Гумилев не мог сказать, что сожалел об убитых. Но вели они себя глупо, и ошибка Санича, который не оставил здесь человека с биоиндикатором, могла стоить очень дорого. Себя Гумилев тоже винил – сэкономил, пытался сохранить ценные приборы. На будущее нужно оставить два резервных, а с собой брать четыре, причем выдать их не только безопасникам, но и ученым.
– Кто стрелял? – с интересом осведомился Грищенко, разглядывая валяющиеся трупы.
– Я, – выступил вперед Тарасов.
– Метко и грамотно, – похвалил майор.
Остальная пара безопасников страховала собравшихся – мало ли кто прибежит на выстрелы.
– Олег, грузи улов, – распорядился Гумилев. Из-за кустов потащили запеленутых в сетки и обездвиженных капсулами с миорелаксатором больных. К черту больных, подумал Гумилев, теперь они – объект «Б», как об этом договорились еще в Москве. Слово «больной» тут неуместно.
Когда объекты «Б» уложили в «тигры», в каждый по одному, Гумилев сказал:
– Едем обратно.
– У нас еще огромный лимит времени, – напомнил Решетников. – Я уж не говорю о двух резервных часах.
