предложили ей нашу заботу и внимание.
— Вы хотели получить коттедж!
Он притворно улыбнулся.
— Законным путем заставить гордую женщину принять нашу милость. Она бы продолжала жить там под нашей опекой, в то же время имея значительную финансовую сумму, чтобы чувствовать себя независимой.
Я, как в мультфильме, хлопнул себя по лбу.
— Ах, Господи, вы же добрые! Какое ханжество!
— Я не хотел ничего больше, кроме как помочь Мидж справиться с личным горем, которое так долго таилось в ней.
— А может быть, заодно она стала бы одним из ваших так называемых Усыновленных?
— Ей предоставлялась возможность выбора. Но я также хотел бы помочь и вам, Майк, и, возможно, убедить вас в нашей искренности. Вы беспокойный молодой человек, полный неправильных представлений, исполненный цинизма Я мог бы помочь вам найти свой путь.
— Мне никогда не казалось, что я его потерял.
— Но вы никогда не знали истинного пути. Вы верите в Волшебство?
Меня поразила внезапная перемена темы.
— В Волшебство? — тупо переспросил я.
— Открытие и использование неизведанных сил Природы посредством человеческой воли. Союз между двумя силами. Это можно описать одним словом — синерджизм.
— Что это?..
— Главная задача Волшебства — открыть истинную первичную сущность человека. Под моим руководством и по моей воле вы можете достичь этого.
— Мидж, мы уходим. — Я дернул ее за руку.
— Погодите немного, дайте объяснить, — проговорил Майкрофт. — Вот и все, о чем я прошу.
— Пожалуйста, Майк. — Мидж сопротивлялась моей попытке увести ее.
— Он же маньяк, разве ты не видишь?
— Майк, я только что говорила с моими родителями.
Сначала я вздрогнул, потом ощутил замешательство.
— Он помог мне связаться с ними. — Она чуть не плакала, но одновременно улыбалась. — Всего несколько мгновений назад я говорила с ними, но нам помешал шум отсюда, он расстроил созданные Майкрофтом мысленные образы.
— Ты видела своих отца и мать?
— Нет, не видела, но я слышала их, слышала их голоса. — По щеке у Мидж скатилась первая слеза и скрылась в улыбке. — Они простили меня, Майк.
— Ради Бога, им было нечего тебе прощать!
— Выслушай меня. Они счастливы за меня, но сказали, что я должна следовать пути...
— Позволь мне догадаться...
—
Майкрофт дотронулся до ее плеча:
— Успокойтесь. Злоба неуместна в стенах Храма.
Я закатил глаза.
— Возможно, его можно убедить, только продемонстрировав ему это. Вы готовы открыть нам свой ум и сердце, Майк, отложить в сторону щит недоверия?
Мидж стукнула меня в грудь, уговаривая:
— Хотя бы раз послушайся! Ну неужели ты не можешь... не можешь допустить, что вокруг нас существует что-то такое, чего мы не видим и не слышим?
— Если я отвечу «нет», ты уйдешь сейчас со мной?
Что-то тяжелое проскребло все мое нутро, я понимал, что теряю ее.
Она тоже это понимала.
— Я не могу уйти с тобой, — ответила Мидж; она была такая маленькая, такая беззащитная. — Мне нужно это, Майк, как ты не понимаешь?
Идиот, я повернулся к Майкрофту и сказал:
— Ладно, давай поговорим.
Где-то в глубине его глаз мелькнуло удовлетворение, но внешне они выражали лишь учтивую благожелательность. Я чуть ли не ощутил облегчение Кинселлы и его приятеля, дышащих мне в затылок: они решили, что теперь я у Майкрофта в лапах.
Майкрофт отступил в сторону и коротким жестом указал тростью в комнату, откуда они с Мидж вышли несколько минут назад. (Эта новая манерность с тростью удивила меня, и лишь позже я понял ее назначение.)
— Думаю, нам лучше побеседовать там, — проговорил он в качестве приглашения.
Мидж не колебалась. Ей словно не терпелось вернуться туда.
Я последовал за ней с меньшим желанием.
И вошел в самую странную комнату, какие мне только доводилось видеть.
Пирамидальная комната
Она имела форму пирамиды — сужающиеся кверху стены уходили ввысь и соединялись там между собой, так что потолка в комнате не было.
И она была черной.
Даже пол был черным.
Над нами — футах в десяти, не меньше, — сверкали скрытые в углублениях огни, по одному на каждой наклонной стене; их бледные лучи, выхватывая парящие в воздухе пылинки, падали вниз и создавали на гладком полу четыре расплывчатых светлых пятна Их сияние стало более или менее ярким, только когда за нами закрылась дверь.
И тогда темнота за бледными неоновыми фонарями стала бесконечной.
Я понял, что комната наверху тоже была частью пирамиды: наклонные стены проходили сквозь потолок и, возможно, пронзали даже потолок верхней комнаты.
Посреди комнаты стоял один-единственный стул, и лучи света вокруг него напоминали четыре тонких столба.
— Что вы тут делаете — точите бритвы?
Несмотря на недостаток освещения, я заметил, что Майкрофт без юмора воспринял мое замечание.
— Как церковный шпиль строится, чтобы направить духовную благодать на паству под ним, так эта пирамида служит для направления психической энергии, — сказал он. — Эта форма повторяется под нами, конечно в перевернутом виде, так что вершина касается земли.
Майкрофт опустился на стул, положив руки на короткую закругленную рукоять трости.
— Мидж, не могли бы вы сесть как раньше? И вы, может быть, сделаете то же самое? — (Он не потрудился произнести мое имя.)
Мне не очень-то хотелось садиться у ног синерджиста, но, в конце концов, я проделал неблизкий путь через лес. И я последовал примеру Мидж, но не сел в позе лотоса а предпочел опереться на локоть, протянув ноги перед собой и положив одну на другую, делая вид, что все это очень меня забавляет. Мы с Мидж находились между двумя лучами света, и я повернул голову, чтобы взглянуть на ее профиль. Мидж напряженно смотрела на Майкрофта. В комнате пахло ладаном.
Синерджист наклонился ко мне.
— Вы так и не ответили на мой вопрос, — проговорил он.
— Вопрос?
