графа Белламаре или Аймара в Венеции, шевалье Ше-нинга в Пизе, шевалье Велдона в Милане и в Лейпциге, графа Салтыкова в Генуе и в Ливорно, графа Тцароги в Трисдорфе, принца Ракоши в Дрездене, графа Сен-Жермена в Париже, Гааге, Лондоне и Санкт-Петербурге». Ясно, что Сен-Жермен принимал эти имена в интересах секретной службы, которая, как полагают историки, была главной в его жизни.
Граф Сен-Жермен описывался как человек среднего роста, пропорционально сложенный, приятной наружности, с правильными чертами лица. Он был смугл, с темными волосами, которые часто были припудрены. Одевался он просто, обычно в черное, но его одежды были всегда лучшего качества и превосходно сидели на нем. У него была мания обладания камнями, которые имелись у него не только на кольцах, но и на часах, цепочке, табакерке и даже на пряжках. Один ювелир оценивал пряжку на его башмаке в 200 ООО франков. Граф часто описывался как человек среднего возраста, без единой морщины на лице, бодрый и здоровый. Он не ел мяса и не пил вина и вообще редко ел в присутствии посторонних. Хотя его считали шарлатаном и самозванцем некоторые знатные лица при французском дворе, Людовик XV резко отчитал придворного за нелестное замечание о графе. Грация и благородство, которые были характерны для его поведения, вместе с совершенным чувством самоконтроля в любых ситуациях, говорили о внутренней утонченности и культуре, присущих ему с рождения. Этот замечательный человек имел удивительную и впечатляющую способность предсказания и угадывания даже самых малых деталей и вопросов, которые ему еще только хотели задать. Обладая чувством, родственным телепатии, он мог ощущать потребности в его прибытии в какой-нибудь далекий город или государство. Известно, что у него была удивительная привычка появляться дома у себя или друзей без использования тех удобств, которые предоставляются дверьми; он и покидал помещения часто в такой же простой манере.
Граф Сен-Жермен путешествовал по многим странам. Во время правления Петра III он был в России, а между 1737 и 1742 годами он был гостем при дворе шаха Персидского. По поводу его путешествий Уна Бирх писала: «Путешествия Сен-Жермена занимают большой период времени и покрывают огромное число стран. От Персии до Франции и от Калькутты до Рима — везде он был известен и почитаем. Гораций Уолпол говорил с ним в Лондоне в 1745 году, Клайв знавал его в Индии в 1756 году; мадам Аллемар уверяла, что она видела его в Париже в 1789 году, через пять лет после его предполагаемой смерти; многие люди были уверены в том, что они говорили с ним в начале девятнадцатого века. Он был на короткой ноге с коронованными особами в Европе и имел множество друзей среди выдающихся людей всех национальностей. Он часто упоминался в мемуарах тех дней, и всегда как очень таинственная личность. Фридрих Великий, Вольтер, мадам де Помпадур, Руссо, Четем, Уолпол — все они знали его лично, и все жгуче интересовались его происхождением. Но так никто и не смог, даже по прошествии десятилетий, раскрыть, почему он появлялся как якобинский агент в Лондоне, как шпион в Петербурге, как алхимик и знаток картин в Париже и как русский генерал в Неаполе. «Время от времени приоткрывается завеса, и мы видим его музицирующим в Версале, беседающим с Уолполом в Лондоне, сидящим в библиотеке Фридриха Великого в Берлине или проводящим встречи посвященных в пещерах Рейна».
Граф Сен-Жермен считается человеком, который играл важную роль в активизации масонов. Делались, однако, постоянные усилия, чтобы дискредитировать его масонские привязанности, и вызывалось это, вероятно, мотивами скрытыми. Примером такого подхода может служить заметка, появившаяся в книге «Секретные традиции масонства» Артура Уэйта. Автор после нескольких уничижительных замечаний приводит гравюру ложного Сен-Жермена, а именно портрет французского генерала с тем же именем, и не осознает, что это два разных человека. Вне всяких сомнений, Сен-Жермен был масоном и тамплиером; мемуары Калиостро прямо говорят о том, что к его инициации в орден Рыцарей Тамплиеров был прямо причастен Сен-Жермен. Многие из тех блистательных людей, с которыми граф имел близкие отношения, были высокими масонами, и сохранились многие свидетельства того, что Сен-Жермен был большим знатоком масонской мудрости. Вполне допустимо и предположение о том, что он был связан и с Розенкрейцерами, вероятно, являлся даже главой их ордена.
Граф Сен-Жермен был хорошо знаком с принципами восточного эзотеризма. Он практиковал восточную систему медитации и концентрации, его несколько раз заставали сидящим в позе Будды. Он периодически удалялся в сердце Гималаев, откуда внезапно возвращался в свет. Однажды он сказал, что пробудет в Индии 85 лет и затем снова вернется к своим европейским делам. Иногда он признавал, что выполняет приказы высших сил. Но о том, что он был послан школой Мистерии в мир для выполнения определенной миссии, он молчал. Граф Сен-Жермен и сэр Фрэнсис Бэкон были двумя величайшими эмиссарами за последние две тысячи лет, посланными в мир Секретным братством.
Теософ Фрэнсис Адни полагает, что граф Сен-Жермен не был сыном принца Ракоши из Трансильвании, но, учитывая его возраст, он мог быть не кем иным, как самим принцем Ракоши, который был известен как натура, склонная к философии и мистицизму. Тот же самый писатель верит, что Сен- Жермен прошел через «философскую смерть» в 1884 году, как это сделал Фрэнсис Бэкон в 1626 году и Франсуа Ракоши в 1735 году. Адни еще верит в то, что Сен-Жермен был знаменитым графом Габалисом, а как граф Хомпеш он был последним Гроссмейстером Рыцарей Мальты. Хорошо известно, что многие члены европейских секретных обществ инсценировали собственную смерть для различных целей. Маршал Ней, член Общества Неизвестных философов, избежал расстрела и жил под именем Питера Стюарта Нея в Северной Каролине около тридцати лет. На смертном одре Ней сказал доктору Локку, его врачу, что он был маршалом Франции Неем.
По поводу неуловимого графа Сен-Жермена А. Ланг пишет: «На самом ли деле Сен-Жермен умер во дворце принца Чарльза между 1780 и 1785 годом? Не удалось ли ему во время революции бежать из французской тюрьмы, где его якобы видел Гросли? Не он ли был известен лорду Литтону в 1860 году? Не является ли он таинственным московским советником Далай-Ламы? Кто знает? Он любимый персонаж мемуаров XVIII века». (См. «Исторические Мистерии»),
Фрагмент исторического очерка Н. Яровской (Е. И. Рерих)
«Преподобный Сергий Радонежский»
«(…) Отойдя в Обитель Света, истинную родину свою, Преподобный не оставил заступничеством своим любимую им паству и Землю Русскую. Неоднократно являлся он кому-либо из братии. Видели его стоящим за всенощным бдением на своем месте, видели благословляющим братию. Осенью 1408 года к пределам московским вновь стали приближаться татары. Игумен Никон, ученик Преподобного, усердно молился, чтобы Господь сохранил Обитель, при этом призывал имя великого Основателя ее. Ночью, после молитвы, присел, чтобы отдохнуть, и вот видит святителей Петра и Алексия и с ними Преподобного Сергия, который сказал ему: «Господу угодно, чтобы иноплеменники коснулись и сего места, ты же, чадо, не скорби и не смущайся; Обитель не запустеет, а процветет еще более». Придя в себя, Никон поспешил к дверям, но они оказались запертыми. Отворив их, он увидел Святых, идущих от его кельи. Тогда понял Никон, что это был не сон, но истинное видение.
Предсказание Преподобного Сергия исполнилось. Татары разорили Обитель и сожгли ее. Но предупрежденные иноки временно удалились из монастыря, а когда враги отступили от пределов московских, Никон с незримой помощью Преподобного Сергия снова отстроил Обитель.
На протяжении столетий непрерывный поток людей со всех концов России, всех положений и состояний, стекался ко гробу Преподобного. Множество чудес и исцелений совершалось там, где в сердце нерушимо пребывала живая связь с великим Молитвенником и Печальником Земли Русской.
Одна из величайших святынь Троице-Сергиевой Обители — икона Явления Богоматери Сергию сопутствовала русским войскам во всех походах и подвигах, принося им ободрение и надежду на помощь и заступничество Небесных Сил.
В 1552 году, отправляясь под Казань, царь Иван Васильевич посетил Обитель Св. Сергия, чтобы испросить его помощи. Под Казанью шатер царя был неотлучен от походной церкви во имя Преподобного Сергия, и к нему была обращена молитва царя перед взятием Казани. А из Обители Сергиевой в час решительной битвы прибыл с крестом и образом Явления Богоматери Преподобному Сергию инок Адриан
