горячо, сильно, мощно влекло к Павлу». Когда Александру Коллонтай спросили: «Как вы решились на отношения с Павлом Дыбенко, ведь он был на 17 лет моложе вас?» — Александра Михайловна, не задумываясь, ответила: «Мы молоды, пока нас любят!».
И здесь Коллонтай, которая всю жизнь отстаивала точку зрения, что брак препятствует свободе женщины, вдруг совершает неожиданный поступок — выходит замуж за Дыбенко.
Это была странная пара. Аристократка Коллонтай, элегантная дама со светскими манерами, и высокий, плечистый крестьянский сын с грубыми чертами лица и соответствующими простецкими манерами (был портовым грузчиком, потом матросом). Крайности сходятся? Возможно. Ей недоставало «чернозема», а ему страстно хотелось узнать, как же любят эти белотелые петербургские «чистюли».
Пока они были вместе, все было хорошо, но в разлуке их брак стал трещать по швам. Первым завел любовницу молодой муж, после чего последовал скандал ревности со стороны той, которая еще недавно говорила о сексуальной свободе. В письме своей подруге Зое, Коллонтай писала с горного курорта Лиллехаммера: «…Ты спрашиваешь меня, что со мной случилось, почему я вдруг в каком-то горном курорте? Что за путешествия среди paботы? Все сейчас поясню… Видишь ли, мой муж стал засыпать меня телеграммами и письмами, полными жалоб на свое душевное одиночество, что я несправедливо порвала с ним, что случайная ошибка, “мимолетная связь”, не может, не должна повлиять на чувства глубокой привязанности и товарищества, и все прочее. Письма были такие нежные, трогательные, что я над ними проливала слезу и уже начала сомневаться в правильности моего решения разойтись с Павлом, порвать брак… Ты поймешь, что такие переживания и мысли не шутка. И вот явилась моя секретарша. Ты знаешь ее любовь к драматическим положениям и сенсациям. Первое, что она рассказала мне, это что Павел вовсе не одинок, что когда его корпус перевели из Одесского округа в Могилев, он захватил с собой “красивую девушку” и она там живет у него. Это больно кольнуло в сердце, но я себя одернула: это же логично, мы разошлись, он свободен… все ясно… Ну а ночью со мной случился сердечно-нервный припадок…»
Свобода любви хороша в теории, а на практике… Когда изменяешь, уходишь, бросаешь сам (или сама) — это одно. Когда изменяет, уходит и бросает твой любимый (или любимая) — это совсем другое. Это — трагедия. Дыбенко и Коллонтай окончательно расстались. Спустя время Коллонтай встретила в Москве Дыбенко и его новую жену. «Девушка как девушка», — с удивлением заметила она. В 1934 году Коллонтай записала в дневнике: «Странная для меня встреча с бывшей женой Павла Дыбенко. Она уже разошлась, и теперь жена какого-то высокопоставленного краскома. Она пополнела и потому подурнела. Неужели я из-за нее столько ночей не спала?». В это время Коллонтай было уже 62 года. А все помнила, как не спала, мучилась, ревновала… Значит, не сумела до конца побороть буржуазную мораль и убить в себе чувство собственника? [49 — По материалам книги Ю. Безелянского «Вера, Надежда, Любовь. Женские портреты».]
Тяжелее всего для завистника то, что ему никто не завидует.
Существует две версии возникновения зависти — врожденная и приобретенная. Согласно первой версии зависть — это некая генетическая программа, наподобие лени. Возможно, что она досталась нам от предков и закрепилась в процессе эволюции. Сторонники этой теории считают, что те древние люди, которые завидовали своим соплеменникам, имели больше стимулов для самосовершенствования и соответственно имели больше шансов выжить и передать «гены зависти» своим потомкам. Например, один древний охотник завидовал другому — более удачливому, и старался сделать себе более совершенное копье или лук, потом упорно преследовал добычу и в конце концов победителем приходил в племя. Или женщина завидовала красоте соперницы и старалась ее превзойти — украшала себя, причесывала, старалась приготовить более вкусную пищу или была более ласкова с мужчиной, который ей нравился — и в результате имела от него детей.
Теория, в принципе, логичная, но она описывает только конструктивную, так называемую «белую» зависть и никак не объясняет черное, иссушающее душу чувство, которое мучает человека, но не толкает его к реальному соревнованию с соперником. Поэтому гораздо больше сторонников получила теория «социального научения», которая считает, что зависти человек учится в процессе социальной жизни. Согласно этой точки зрения никакой врожденной склонности к зависти нет. Просто родители в воспитательных целях начинают вслух сравнивать свого ребенка с другими детьми — более успешными, с их точки зрения, в результате чего они невольно и засевают чистую душу ребенка семенами греха зависти. А из этих семян и вырастают потом соответствующие плоды. Например, они могут говорить своему ребенку, что соседский мальчик — более послушный или смелый, или другая девочка — более красивая или больше помогает маме. В результате ребенок начинает сравнивать себя с другими детьми, причем сравнение получается не в его пользу. Возникает недовольство собой — и как следствие — негативное отношение к тому, кого взяли примером — вот вам и первый опыт зависти.
Вслед за родителями за обучение основам зависти принимаются окружающие люди. Где-нибудь в детском саду воспитательница с восхищением говорит про девочку, пришедшую в красивом платье: «Какая ты сегодня у нас красивая!» Нетрудно представить, что в этот момент чувствуют остальные девочки в группе: «Почему она лучше меня?!» или «Ну, почему я не такая?!». Таким образом, мы можем утверждать, что все начинается с детства — с соперничества с братьями, сестрами, сверстниками. Это может быть и нормальная конкуренция с другими детьми, желание быть не хуже других или даже лучше. Но если ребенок не получает того, к чему стремится, или ему не дают то, что имеют другие дети, он понемногу начинает ощущать недоброжелательность и зависть к более удачливому.
Со временем зависть может привести к деформации личности. Человек становится скрытным, тревожным, у него появляется ощущение собственной неполноценности. Хроническая форма зависти напрягает нервную систему и выматывает человека до крайности не только на психологическом, но и на телесном уровне. Можно сказать, что зависть — это проявление незрелости личности. Эта несформированность личности выражается в том, что человек не умеет понять, зачем он пришел в этот мир, не может осознать свои сильные стороны и научиться развивать их.
Люди, завидующие другим, не понимают, что в мире все относительно, в том числе благополучие, которому он завидует. Например существует версия, что Сальери отравил Моцарта, которому завидовал. Скорее всего, это миф, внедренный в наше сознание Пушкиным, однако, судя по отзывам современников, Сальери все-таки завидовал Моцарту, хотя и не убивал его. Но не все знают, что в ту пору именно Моцарт должен был завидовать Сальери — ведь последний был многократней богаче и известней автора «маленькой ночной серенады». Он был очень известным, маститым и богатым композитором, обласканным сильными мира сего. У него брали уроки музыки такие знаменитые позже композиторы, как Шуберт, Лист и даже Бетховен. А Моцарт был беден как церковная мышь, постоянно нуждался в деньгах, у него даже имущества почти не было — один поношенный фрак, да и тот весьма непрезентабельного вида. В письме отцу он жаловался, что одна пола у фрака темно-синяя, другая — коричневая. Но Сальери прекрасно понимал всю разницу их талантов и, несмотря на богатство и славу, завидовал своему младшему коллеге. Таким образом, здесь мы сталкиваемся с примером зависти по отношению к тому, что не продается и что невозможно получить ни за какие деньги. К таким явлениям относятся красота, талант, удача.
