И нам поведал нехорошую историю. Принцесса ихняя влюбилась в какого-то заморского пахана. Мужик-то, в общем, ничего, да больно много потребовал приданного за королевной. А отказать нельзя — не по-королевски! И тут король надумал неплохую штуку. Одно ведь дело, когда подсовывать принцессу в жёны, а совсем другое освобождать её от звери. Принц как намается с чудовищей, так ему жалко потом бросать трофей. Он приведёт принцессу в королевство, а король так скажет слегка со скукой: а мы уж думали, принцессочке кабзец и всё приданное уж на поминках съели. Хотите, милый друг, берите даром. Не хотите, бросьте где-нибудь в углу. Тот и подумает: на кой мне это сдалось? Да так принцессочку и бросит. Но покамест у дурака ума-то не хватает. Сидит он там, на берегу, и верит, что вот сейчас припрётся страшная зверюга и будет он, сердешный, за королевну биться, как герой.
— А мы при чём тут? — спросил наш старший, самый умный.
— Да вот при том, ребята. Пойдите вы туда к нему и выполните все его дурацкие затеи. Принц слегка повёрнут — сдвиг по фазе. Вы притворитесь, будто б верите во всё. Он угомонится и отвалит.
— А как его зовут?
— Да имя-то дурацкое какое! Прости, Господи, Персик ведь его зовут!
Тут мы расхохотались. Козла с такой дурацкой кличкой развести, как лоха, проще не бывает!
Пришли мы тут на бережок. Всё точно: принцесса на верёвке привязана у камня. А Персик этот славненько гуляет так по бережку. Тут глянули мы и обалдели. Ну, блин, вот параша! Как он одет и как мы одеты!
Тут младший среди нас, вот этот, с флюсом, выперся вперёд и говорит:
— А вы, босс, почём брали ситчик на штанцы?
Тот отвечает вежливенько так, с поклоном:
— Понятиев не имеем, почём нынче в Париже продают портки из полиэстру.
А сам так фалдочки поднял да перед нами гоголем и ходит.
— А рубашку бархатну почём на рынке брали? — спёртым голосом просипел наш средний братец.
— Ах, вы ошиблись. Это самый лучший кутюрье французский. У его в мастерской стоит такая чучела с названьем Манекен. Точь-в-точь мои размеры. Я как приеду за покупками в Париж, так первым делом к кутюрье, узнать: какие нынче моды завелись в Версале.
— А ножик-то у вас, чай, золочёный? — старший братец так обзавидовался, аж вспотел.
— Это шпага от самого лучшего оружейника в Париже. Вы не поверите, но ей завидовал сам Король-Солнце.
Он шпажкой повертел, и у старшого ум отшибло. Эт сколько ж можно золотишка наскрести с неё!
— А что это у вас такие зубы чёрные? — спрашивает франт.
— Эт мы конфеты ели, — отвечал старшой.
— А что это у вас сопля висит, милейший?
— Да эт я кокай-колай подавилси, — сказал второй.
— А вы когда-то умывались, пацаны?
— Да не. Мы родились в курятнике, а жили на болоте.
— Всё понятно. Заработать не желаем? Как вам мой кафтанчик?
Короче так. Послал он нас не куды попало, а прямо к трём таким старухам. Узнать, почём нынче зеркала на рынке. Да и купить одно такое круглое. И с этим зеркальцем пойти поймать ему медузу.
Ну, мы парни пробивные. Для нас такое дело — только плюнуть! Идём дорогой да смеёмся: вот ловко лоха провели! За золочёный-то кафтан пойди да и спроси про цену! Да ещё поймай ему медузу!
Однако что-то вскоре сильно поплохело. Всё больше камешки нам попадаются под ноги. Оно и ясно: чего им, королевичам, белы ножки колотить по камню! Да сапожки щегольские ломать на горках! А дальше ещё труднее. А мы друг дружке говорим:
— Мы братаны лихие. Нам что болота, а что камни — всё нипочём! Кафтанчик поимеем, да и посватаем к принцессе! Старшего запишем женихом, а младшие-то притулятся сбоку!
Запёрлись высоко мы это. Оглядываемси. Чуем: что-то тут не то. А тут старуха старая. Не знай, откеле. И говорит нам так:
— Хлопчики, да вы, видать, робяты бойкие.
— Да, мы такие.
— А вы зайдите к нам чайку попить.
И повела нас всех в свою избушку. Мы с братанами этак перемигиваемся. Типа ничего мы на фиг не боимся, и вообще нам по фигу все эти страсти.
Вошли туда, а там ещё сидят такие две страхолюдные старушки. И говорят:
— Миляты, вы нас не стесняйтесь. Садитесь тут вокруг стола да и рассказываёте: зачем припёрлись, кому должны, чего плохого в жизни натворили.
Тут мы сели и, как на духу, всё бабкам рассказали. Как в школе списывали у других, как воровали семечки у бабушки за печкой. Как учителей не уважали, как маму часто огорчали. Само собой, всё рассказали и про тыквы.
— Ага. Ага, — сказали бабки, — Нас тоже кое-как зовут. Вот эту, с большим носом, зовут Ля Лябра. Вторую, с большим ухом, зовут Ля Бокка. А третью — совсем просто — зовут Ля Блядя. Значит, так. Тебе, Ля Лябра, отдаём меньшого — чтоб было проще в рот совать. Второго пацана дадим Ля Бокке — она отлично умеет делать отбивные. А старшего, уж так и быть, пусть хавает Ля Блядя.
Чего мы там им наболтали, я не помню. Чем отбоярились — не знаю. Несли такую ахинею, что и сейчас, как вспомню, так и стыдно! Короче, смилостивились бабки. И говорят:
— Мы вам тут, пацаны, поможем. В натуре, стыдно есть детишек. Да только дело ваше не простое. Ваш Персик, чтоб он был неладен, свалил на вас свою работу. Медузу эту не поймать простыми голыми руками. И вообще, робяты, сунетесь туда, так и помрёте на хрен!
И рассказали нам такую жуткую историю! Мы так слушаем, а сами всё орём со страху! Ну, блин, едва не обмочились! История про страшную Медузу по фамилии Гарбаджа
Жили-были три сестры Гарбаджи. Хорошие девушки, воспитанные. Мама у них строгая была, дочкам допоздна гулять не разрешала. Да дело молодое — хочется хоть глазочком посмотреть, чего там взрослые- то тётеньки делают, когда их дяденьки гулять зовут на речку. Вот три сестрёнки, Авряла, Феня и Медуза пошли по тропочке немножко прошвырнуться. Как будто просто нюхают цветочки. Дескать, в случае чего, скажем маме, что не знали скока время.
Идут так, ничего нигде не видно. Сначала было интересно, потом уже не так.
— Да ладно, девочки! — сказала Аврялка. — Пошли домой, а то мамка заругает.
Только повернуть домой хотели, а из-за кустов выскакивает некий господин. С виду так приличный. Усы и борода. Во фраке, галстук бабочкой. Очки большие. Сам с дипломатом. На руках перчатки. Зубы золотые.
Дело было к вечеру, домой уже пора, а господин им перегородил дорогу. Медуза говорит:
— Мы маме всё расскажем!
А он им так ласково:
— Я, девочки, к вам свататься решил!
Они обрадовались и объяснили, как найти дорогу к ихней хате. Домой пришли, всё маме рассказали. Та не верит: ну, в самом деле, семейства бедная, приданных нет ни у одной сестры. Какие женихи! Вот тут посватался недавно ассенизатора сынок. Уж тоже шваль, грошовая работа! А тоже взял и обманул: поел- попил на свадьбе да и смылся!
Вот утром приходит господин. Мамаша смотрит: что-то больно уж приличный: часы с цепочкой, сигара дорогая, ноутбук. А глянула получше: матушки мои! У господина борода-то синяя такая, что просто жуть! Она на стульчик плюхнулась и обмерла. А сама думает: как ножик бы достать!
А Синяя Борода меж тем сосиски достаёт из кейса, бутылку мятного ликёра, конфеты 'Каркунов', тушёнку, макароны, печенье, плавленый сырок. И говорит солидно так, с манерой:
— Я, женщина, желаю свататься к одной из ваших дочек. Не сумлевайтесь, состояние при мне. А что там люди треплют, так совет примите: почаще плюйте им в глаза.
— Мама, ты что хочешь, — заявляет старшая сестрица, Авряла, — а я за господина в замуж
