— Если мне не изменяет память, я начала встречаться с Ирвингом, месяца полтора спустя того времени, когда он тебя оставил. — сквозь смех, смогла наконец сказать я, так как лицо Кейт обиженно скривилось, и она собиралась плакать.
— Но я точно знаю, что если бы ты не строила ему свои печальные глазки он бы со мной остался!
Я улыбнулась, и уже не смеялась с ее наивной глупости, потому что это было не смешно. Еще недавно я страдала так же как она. По какой-то странной случайности Ирвинг выбрал меня, а не эту красивую девушку, с которой хотели бы встречаться многие. И так же как и меня, он испортил ее — потому что раньше Кейт была милой, и такой простой.
— Я и не строила, и ты не строй иллюзии. Ты ничего не понимаешь в том, что происходит между нами, и поверь, хорошо, что не узнала, как это.
Я не хотела больше смотреть в эти по-детски огромные и мокрые от слез глаза, и потому обойдя ее, пошла дальше. Но Кейт остановила меня своими словами:
— Думаешь, если бы все что было между нами, ничего не значило для Ирвинга, он бы со мной спал?
Я очень медленно развернулась к ней, стараясь не сорваться на крик. Или чтобы не накинуться на нее, потому что этот раненный ребенок был ни в чем не виноват, как когда-то и я. Ирвинг игрался теми игрушками, которые хотел, и ломал их под себя. Я вот не сломалась — наверное, потому я была все еще интересна. Заплаканное лицо Кейт смотрело на меня в ожидании того, что я сейчас сделаю.
— Забудь обо всем, — посоветовала ей я. — Ничего больше не будет, поверь мне.
— Ты тоже заблуждаешься, думая, что ты для него одна-единственная! — резко выкрикнула она и побежала прочь, словно я собиралась за нею гнаться. — Ты такой не была никогда!!!
Я осталась на месте, и тихо прошептала, хотя знала, что она и так не услышит:
— Вполне может быть.
Мое настроение было уже не мрачным. Отупевшим — вот правильное слово. Потому что мрачное настроение, это когда ты ощущаешь негатив, а я вот была словно сонная муха, и все думала и думала об Кейт, и не могла не чувствовать себя использованной. Я думала о том, что мы должны с Ирвингом срочно поговорить, и то, что он спал с Кейт, не было основной причиной. Но сама эта идея больно меня ужалила. Как он мог? Я не могла этого понять, и тем более оправдать. Сама мысль задевала меня за живое. Но садясь возле папы на трибунах, я старалась не выдавать своего волнения. Он может и заметил мою некоторую инертность, но не комментировал ее.
Моя подавленность и усталость вскоре мне надоели. Нужно злиться, уговаривала я себя, злиться, и тогда я смогу, наконец, заставить его сделать это, поговорить со мной. Рассказать даже то, с кем он спал, пусть это не геройские поступки, но я должна была это знать, чтобы каждая такая новость не сносила мне полсердца разом. Чтобы мне больше не пришлось слышать что-то подобное от девочки, лицо которой заплакано и так расстроено, потому что свою девственность она отдала тому, кто, скорее всего, думала в тот момент об ином человеке. Кейт была не я, потому что это я так спокойно отдала Ирвингу свою чистоту, даже не подумав.
Но после первого тайма ненадолго такие мысли выпали из моего сознания, потому что Ирвинга травмировали во время захвата, и его быстро унесли с поля, и потому, конечно же, мы с папой кинулись туда, но нас не пустил тренер, сказав, что ему нужно отдохнуть. А еще лучше чтобы мы ехали домой. Потому что для Ирвинга на сегодня игра закончена. Но пока что у него врач, и нам не стоит заходить.
Это почти удовлетворило отца, так как врач был его другом, и папа лишь ждал, когда выйдет тот. Я тоже.
Мы стояли под травмпунктом недолго, пока из комнаты не вышел врач, но мне так и не удалось заглянуть в середину.
— С ним все в порядке. Просто не следует в ближайшие дни играть, и поднимать тяжелое, так как просто помяты несколько ребра. В остальном нет ни царапинки.
— Можно мне к нему на одну минутку? — спросила я когда врач, наконец замолчал. Я как можно убедительнее округлила глаза, когда врач с подозрением и неохотой посмотрел на меня, все решило то, что папа был его другом.
— Одну минуту. — дали мне, и я тут же вошла в комнату. Там было тихо. Холодно и очень стерильно, и грязный Ирвинг лежащий на белых пребелых простынях выглядел там вызывающе.
— Как ты? — я опустилась на одно колено возле него. И погладила по волосам. Ирвинг тут же открыл глаза. И посмотрела на меня — хмуро.
— О чем ты говорила с Кейт?
Я даже опешила, не зная, что сказать, и не понимая, послышалось ли мне это.
— То есть говорила — скорее отбивалась.
— Во время паузы она подходила ко мне. Вся в истерике. Я понимаю ты зла на меня. Но зачем отыгрываешься на ней?
Честно говоря, я просто не понимала, что мне сделать: закатить ему оплеуху или просто рассмеяться, так же как и Кейт в лицо. Видимо Ирвинг растолковал мое молчание как-то по-своему.
Он зарыл глаза и глухо добавил.
— Езжай домой, меня потом привезут. Поговорим поздней обо всем этом… твоем недоверии и глупой ревности.
Я встала с колен, и в который раз подумала, что я дура. Чертова дура, которая уже так давно все это терпит и возвращается за добавкой, как чертова мазохистка. Ничего не сказав, а лишь проглотив комок слез, я выскочила за двери. Там меня ждал отец. Улыбнувшись ободряюще, я сказала ему, осипшим от слез голосом.
— Сказал его не ждать.
— Тогда я, наверное, поеду еще к Етни, — папа расслабленно выдохнул, и вытащив из сумки кепку натянул на свою голову.
— А я домой. Буду там, ждать Ирвинга.
Последнее я сказала громче, так, что Ирвинг точно должен был слышать. Чтобы он там не думал обо мне после разговора с Кейт, я не собиралась закатывать ему истерик, а просто хотела, чтобы он был здоров. Я как никто знала, что такое «помятые» ребра. Это действительно ужасно больно, даже вдох дается не легко.
Из школы я вышла, желая поскорее попасть домой, в итоге мне пришлось поскорее вернуться под крышу школы, так как начался ужасный ливень. Я немного промокла, так как надеялась, что смогу добежать до машины, но все же не стала испытывать судьбу на то, что могу поскользнуться на грязи, или что в меня может попасть молния, которая как раз начала сверкать. Оттряхнув воду с волос и пальто, я все же вернулась в здание школы. Что мне оставалось делать? Я могла переждать дождь. Так почему не сделать этого возле травмпункта?
Я и так была расстроена всем, что мне наговорила Кейт, а теперь еще и Ирвинг, но в то же время мне было жаль глупую дурочку, но и себя тоже. Она ведь и не догадывается, что намного раньше была моей головной болью. Забежав ненадолго в туалет, я решила посмотреть, как выгляжу. Как я и думала, дождь подмочил мою косметику на лице, и пришлось всю ее стирать. А мокрые волосы я заплела в косу, чтобы не лезли в лицо и не хлестали меня. Подумав, я решила снова пойти к Ирвингу, надеясь, что он уже не так зол, и к этому времени должны были подействовать обезболивающие, а их обязательно приписывали при травмах ребер. Может именно из-за боли он был таким сердитым. Я старалась поднять себе немного настроение, и не думать о том, что он так грубо сказал мне ехать домой.
Когда я вернулась под дверь комнаты травмпункта, врача там уже не было. Я толкнула приоткрытую дверь с улыбкой, надеясь тем самым задобрить Ирвинга, но толчок вышел слишком сильным, и когда я заглянула туда, я сильно пожалела, что не смогла тихо закрыть дверь и скрыться.
Ирвинг уже стоял, хотя и прислонившись спиной к столику для осмотра, но прижимаясь к нему, стояла Кейт, так отчаянно веся на его шее, что двусмысленной эту позу назвать никто не мог. А руки Ирвинга при этом поддерживают ее с особой знакомой мягкостью. Их лбы соприкасаются — все, так как он и обещал, когда говорил, что сделает мне назло. Все в точности как было в моих снах и моих тревогах. Это была немая картина, когда никто не может двинуться несколько секунд. Словно время решило заморозить этот момент, делая его просто убийственно болезненным.
