испятнанный кляксами крейсеров. Этот кошмар длился, длился и длился. Алидада росла, ширилась, занимала весь обзор. Нежная зелень континентов, оттененная белизной континентов и бирюзой океанов, лишь подчеркивала ужас грязных пятен, в которые на глазах превращались некогда гордые корабли, издалека смахивавшие на сказочных драконов. Почти прямо по курсу появился первый обломок. Небольшой, размером с их капсулу, он медленно вращался вокруг своей оси, демонстрируя рваные края обшивки и разноцветье вырванных с мясом кабелей. Капсула летела прямо на него, и только в последний момент стало понятно, что их курсы не пересекаются.
Шшурх! Нет, понятно, что по науке в космосе не слышно ничего, но Степа мог поклясться, что обломок пролетел мимо них с отчетливым шуршанием взвихренного космоса. Злясь, что не может захватить с собой еще и их.
Неловко вывернув голову, Донкат проводил его взглядом. Это был всего лишь обломок. Один. Первый. А сколько их еще ждало впереди?
Следующие двадцать минут Степан Тимофеевич Донкат запомнил на всю оставшуюся жизнь. Практически сразу же он двести раз простил Декстеру его манеру вождения. Сейчас Степа был по гроб жизни благодарен создателям «Тарантула», что они создали такой замечательный тяжелый бот, позволивший космоштурму в отставке набить руку и сохранить былые навыки. А потом извинился перед создателями спасательной капсулы за все те претензии, которые он когда-либо высказывал. Простите его, люди. Какие же вы молодцы, что создали такую маленькую капсулу. В которую попасть очень и очень трудно.
Ай! Мимо пронесся разорванный напополам штурм-бот. Откуда его выкинуло? Обломки, обломки, обломки…. Степа смотрел на картину проносящейся мимо орбиты и замирал в тихом ужасе. Если после всего этого на Алидаде хоть кто-то останется жить, чистить ему свой мир придется очень долго. Все орбитальное пространство представляло собой одну большую свалку. И кладбище…. Капсула миновала два раздавленных трупа, окруженные кровавым облаком замерзшей пыли. И один убээс. Пустой….
Донкат зажмурился. И тут же распахнул глаза снова. Сидеть в темноте, зная то, что он знает, было невыносимо страшно. Громовое шипение, и тут же пинок в борт. Обломок?! Нет, это Декстер ударом пневматики отбросил их от развороченной туши какого-то крейсера. И полная естественность пространства. Ни одного огонька вокруг – на крейсерах только ударные повреждения. А все огни – впереди. Там, где в атмосфере сгорают те, кому «повезло» не замерзнуть на орбите.
Удар, шипение. Удар. Удар. Шипение, шипение. Декстер сидит, вцепившись в рычаги управления, не отрывая взгляда от обзорного экрана. Капсула летит вперед, отрабатывая импульс, заданный пиропатронами. На сколько его еще хватит? Ускорение уже и близко не восемь «же». И, похоже, даже уже не четыре. Впереди появляется лабиринт раскрошенных обломков того, что раньше, похоже, было каким-то транспортником. Прямого пути через него нет. Степа судорожно сжимает потные от страха кулаки. Декстер скрючивается, как будто пытаясь взглядом разогнать приближающееся облако. Что-то мерзкое заглядывает в голову Донкату и он на секунду даже забывает об опасности, которая на них надвигается. Но додумать не получается: Декстер рвет на себя рычаг, и начинается карусель.
Вверх, вниз, вправо, влево…. И так далее и далее…. Вверх, вниз, вправо, влево….
Мерзкий взгляд не отпускает. Мало того, он начинает тянуть к себе.
Вверх, вниз, вправо, влево…. Вырвались.
Для того, чтобы распахнуть рты в рвущемся наружу крике: прямо по курсу висит огромный силуэт. Неповрежденный крейсер. Совсем целый. Почти выживший. Окруженный комками спасательных капсул и точками готовых к спуску убээсов. Вон, даже штурм-боты вывели. Надеются использовать?
– Шо-о-о-о-йс!
Зачем он кричит? Все равно ничего не слышно. А мерзкое нечто становится все сильнее и сильнее.
Удар. Уже привычное шипение вдруг резко обрывается. Капсула клюет носом, выбирая курс, обводящий крейсер, но угол мал. Очень мал. Они пройдут почти под днищем. Они и проходят. Капсула идет, почти касаясь огромного тела крейсера. Почти. Но все же не касаясь. Несколько фигур в убээсах провожают ее взглядами. На что они надеются, выйдя в космос в скафандрах? В убээсе есть небольшой шанс выжить, спускаясь с орбиты, но только в том случае, когда исправны маневровые двигатели. А сейчас это просто горшочек с мясом, которое отлично запечется при спуске. Нет, наверное, подгорит.
Что за черт? Донкат изумленно моргнул. Это не его мысли. Чему он радуется? Тому, что тысячи человек в эти минуты умирают страшной смертью? Откуда это злорадство? Взгляд. Странный взгляд. Знакомый до боли. Степа судорожно завертел головой в поисках источника этого взгляда. И почти сразу понял, что смотреть надо не глазами. Ну конечно. Как же он сразу не догадался? Это не взгляд. Это опять картина. Такая же, какая старалась утащить его там, в баре. Значит…. Значит, что? Они прибыли по назначению? Соловей был прав в своих предположениях? И картины связаны с загадочным Рудольфом? А эта атака? Степа фыркнул. Нет, конечно. С чего бы? Само собой: невиданное раньше оружие, находящееся в месте, где должен находиться человек, использовавший ментальное похищение и загадочные картины, использованные для этого самого похищения, не могут быть связаны никак. Это просто планета такая. Тут гениев, как собак нерезаных. А азиаты сюда просто так прилетели тремя штурмфлотами. Гнезда у них тут….
Капсулу основательно тряхнуло, и Степа решил, что иронии на сегодня достаточно. Предположения подтвердились, и одной проблемой у них стало меньше. Источник их бед все-таки здесь. А теперь его всего лишь надо найти. Хотя, чего его искать…?
Через несколько минут, когда Декстеру пришлось практически развернуть капсулу носом от планеты, уходя от разогнанного до приличной скорости роя острых полос, оторванных от какого-то бедолажного крейсера, взгляд стал нестерпимым. Донката как будто вывернуло наизнанку. Несколько секунд полета, уводящего их от Алидады, и внутренности Степы как будто гигантским пылесосом потянуло назад.
Удар. Несильный, почти неощутимый. Но все же вернувший капсулу обратно, на курс, который приведет их в атмосферу. Минута полета, за которую Декстер высмотрел все глаза в поисках опасностей, и Степе становится легче. Неведомая сила успокаивается, понимая, что жертва никуда не денется….
Неестественно огромная в маленькой кабине фигура сакса начала выбираться из своего ложа. Наплевав на безопасность, Декстер уткнулся шлемом в Степу.
– Все, приехали, – голосом Шойс еще летел, сражался, старался, а на спрятанное за забралом шлема лицо уже легла печать обреченности. – Нет больше пиропатронов. Кончились. И пневматики осталось на пару маневров, не больше. Не смог я.
Теперь потух и голос. Декстер пожал закованными в убээс плечами.
– Теперь осталось только ждать, пока планета нас сама притянет. А потом еще как-то искать нашего друга….
Он вдруг осекся, глядя на мрачно ухмыляющегося Степу.
– Ты чего смеешься?
А Донкат, наконец, уложил в голове все части головоломки. «Притянет»? «Искать нашего друга»? Зачем?
– Не надо никого искать и ничего ждать, – Степа посмотрел прямо в глаза Декстеру. – Мы все уже нашли. Вернее, нас. И теперь доставят в лучшем виде. Прямо на место.
– Это как? – нет, Декстер поверил сразу, ему просто надо сказать, что делать.
– Увидишь, – пообещал Степа, шаря ощущениями вокруг. Да уж, похоже, он не ошибся. Задача одновременно и проста и сложна. Ну, так никто и не обещал легкой прогулки. – Ты за штурвалом посидел? Теперь моя очередь. Высажу прямо по месту. А твоя задача – огневое прикрытие пока из убээса буду выковыриваться. А то мало ли чего.
– Вот за это не беспокойся, – на лицо сакса начала возвращаться жизнь. – А сейчас-то что делать?
– Ничего, – Степа покачал головой, а получилось, как будто он потерся о шлем Декстера. – Сиди и смотри. Если у меня получится, то прибудем, как на гала-люксе. А если нет – никакие пиропатроны не помогут. Все, начали, садись на место.
– А, давай, у тебя получится? – предложил сакс, забираясь в глубокое ложе и пристегивая фиксаторы. – А то перед Соловьем неудобно будет.
Он помолчал и добавил:
– А еще меня Элечка убьет до смерти, и будет права.
