художественный образ.
Памятники платереска украшали всю страну. Настоящим городом платереска стала Саламанка, особую привлекательность которой придает издавна применяемый здесь золотистый с медовым оттенком местный песчаник.
Выросший на местной основе национальный стиль платереск формировался в соприкосновении с итальянской традицией, воздействие которой становилось все более заметным. Обращение к Италии, несомненно, способствовало поступательному развитию испанского Возрождения, приближало его к передовым исканиям эпохи, к созданию нового изобразительного и декоративного языка. Несомненно и то, что завоевание новых эстетических рубежей сопровождалось уничтожением того неповторимого синтетического духа творчества, которое отличало испанское Средневековье. Само обращение испанского искусства к Италии развивалось по определенному направлению, оно соответствовало уровню испанского ренессансного восприятия в ориентации на северо-итальянские произведения, отличавшиеся обилием орнамента, пышностью и декоративностью форм, яркой праздничной образностью. Приобщение к итальянской традиции происходило первоначально при посредстве работавших в Испании немецких, фламандских, французских мастеров и шло как бы через вторые руки. Затем в испанской строительной практике наметилось прямое обращение к Италии, чему способствовал ввоз в страну произведений искусства, архитектурных деталей и особенно импорт североитальянских артелей мастеров. Но в целом влияние Италии на испанскую культуру не отлилось в форму единого художественного процесса, проявлялось в известной мере хаотично и противоречиво.
Искусство исабелино и платереска развивалось в усложненных условиях сосуществования различных художественных традиций, тенденций и исканий, воздействие которых словно отягчало, подчас размывало их стилевые черты. Даже платереск, национальный стиль испанского Возрождения, обогативший мировое наследие замечательными памятниками, заключал в себе признаки некоего компромисса: ярко самобытный по своему пластическому воплощению, платереск оперировал языком, хотя и переработанных, но заимствованных из арсенала северо-итальянского искусства декоративных мотивов.
Королевский сад
На первых порах становления испанского абсолютизма представление о столице государства связывалось прежде всего с местопребыванием королевского двора. При объединителях Испании Изабелле Кастильской и Фердинанде Арагонском постоянной столицы не существовало. Католические короли переезжали из города в город, иногда задерживались в одном из них на долгое время, иногда быстро снимались с места. В дни торжеств они посещали Толедо, центр политической, религиозной и культурной жизни Кастильского государства. Их внук Карл V вел завоевательные войны. В Испании, по словам современников, «отсутствующий король» бывал редко и избегал поездок в Толедо — ведь именно Толедо возглавил в 1520 году мятеж городских коммун, известный под названием «восстания коммунерос». Этот независимый и мятежный город не пользовался особым расположением и Филиппа II (1556–1598). Создание новой столицы как воплощения авторитарности, постоянства и стабильности отвечало задачам укрепления абсолютной власти Габсбургской державы.
Указом Филиппа Нот 12 июня 1561 года Мадрид был провозглашен столицей государства. Этот небольшой город был расположен в центре Новой Кастилии, на небольшом, мелководном Мансанаресе; с юга к Новой Кастилии примыкает обширное плоское плато Ла Манча, по которому странствовал Дон Кихот и его верный оруженосец. На севере и северо-западе синеет массив Сьерры-Гвадаррамы, одного из хребтов Западных Кордильер. Всего в десятке километров от Мадрида расположилось селение Серро де лос Анхелес, которое считается географическим центром страны.
Выбор столицы определялся также благоприятными условиями местности: плодородными почвами, целебным свежим воздухом, полезной для здоровья водой, солнечным небом.
Вся предыдущая история Мадрида, восходившая ко времени арабского владычества в Испании и началу реконкисты, никак не предвещала его будущего высокого предназначения. Маджерит — основанное в IX веке небольшое укрепленное поселение — входил в оборонительную систему, защищавшую с севера долину реки Тахо от вторжения спускавшихся по ущельям Гвадаррамы воинов реконкисты. Небольшой испано-мусульманский город был окружен стеной с воротами, к которым сбегались дороги из близлежащих местностей. В более высокой части стены располагалась цитадель, укрепленный замок с двумя внутренними дворами и башнями по углам.
Завоеванный в 1083 году Альфонсом VI Храбрым и снова захваченный мусульманами, Мадрид был окончательно освобожден только в начале XIII столетия. Участвовавшие в победоносной битве с маврами при Лас Навас де Толоса (1212 год) мадридские воины несли на своем штандарте в качестве эмблемы изображение медведя, избранное, по-видимому, потому, что эти животные в большом количестве водились тогда в еще не вырубленных лесах. Позднее изображение стоящего на задних лапах у земляничного дерева медведя стало гербом Мадрида. В истории этого, в своей основе заурядного города, разросшиеся предместья которого были в конце XIII века обнесены новой стеной, отразились некоторые события кастильской истории. Его посещали испанские короли, однако чаще всего он служил местом их краткого пребывания на пути следования в другие центры. Карла V Мадрид привлекал, возможно, близостью охотничьих угодий в Аранхуэсе, Эль Пардо, Галапагаре и других местах. При нем был расширен ранее воздвигнутый на месте мавританской цитадели королевский замок Алькасар.
После того как в новую столицу переехал двор, сюда устремилась «вся Испания» — не только придворная знать, высокие военные чины, сановники, многочисленная бюрократия, коммерсанты, торговцы, ремесленники, но и предприимчивые искатели удачи, авантюристы всех мастей, да и просто вороватый сброд. Одновременно Мадрид превратился в обиталище поэтов, драматургов, художников, актеров. Город стал стремительно и бесконтрольно застраиваться и расширяться. Его планировка долгое время сохраняла произвольный характер, ибо основу мадридских улиц составляли издавна возникшие сельские дороги. Они связывались между собой в естественную сеть, которая порождалась конкретными потребностями самой жизни. Возведение богатых многоэтажных зданий было не под силу истощенной государственной казне; домовладельцы, облагавшиеся свирепыми налогами, стремились строить из дешевых материалов низкие жилища без балконов и с малым количеством окон. Недаром новая столица крупнейшего государства Европы, которое, казалось бы, достигло зенита своего могущества, а на деле переживало тяжелейший кризис, поражала в XVI веке иностранцев бедностью и отсутствием элементарных санитарных удобств, к тому же многие дома были одноэтажными и глинобитными, а не замощенные улицы утопали в грязи. Таким увидел Мадрид приехавший из Италии великий живописец Доменикос Теотокопулос, по прозвищу Эль Греко, которому суждено было навсегда остаться в Испании. Отвергнутый королевским двором, он поселился в древнем Толедо.
Для Филиппа II олицетворением и зримым средоточием абсолютной власти служила парадная резиденция — местопребывание королевского двора, а именно мадридский Алькасар, громоздко-угловатый, похожий на крепость с внутренними дворами, массив которого возвышался над городом. Создание же новой, достойной столицы, городской структуры существенного значения не имело. По прошествии нескольких лет мистически настроенный и нелюдимый король, которому не нравилась жизнь в шумном и хаотичном Мадриде, увлекся строительством Эскориала, единственного в своем роде архитектурного ансамбля в предгорьях Сьерры-Гвадаррамы, объединявшего монастырь, дворец и пантеон испанских королей. Проект ансамбля (1563 год) принадлежал прошедшему обучение в Италии испанскому архитектору Хуану де Толедо.
