наверняка там нет. Об этом никто своевременно не позаботился, прятали концы в воду».
Однако «концы», как их ни прятали, все же всплыли. Нынешним летом в редакцию «Славы Севастополя» пришел ветеран Черноморского флота мичман Федор Ефимович Неижмаков и положил на стол потрепанный альбом — «Список личного состава, погибшего на линкоре „Новороссийск“. На титульном листе печать политотдела соединения, куда входил линкор, и гриф „Не секретно“. В списке 541 имя (в него не вошли погибшие аварийные партии с крейсеров и судов, оказывавших „Новороссийску“ помощь), в списке все буквы русского алфавита, города и села всех республик страны…
— Откуда он у вас? Где вы его взяли? — засыпали мичмана вопросами изумленные газетчики.
— Нашел в груде макулатуры, — рассказывал Федор Ефимович. — Отнес в музей КЧФ — там сказали: „Нам не нужно“. Предложил флотской газете „Флаг Родины“ — результат тот же. Ну и хранил много лет у себя, пока не прочитал в „Правде“ про „Новороссийск“.
„Слава Севастополя“ взялась опубликовать этот список в „колонке памяти“ — с продолжением во многих номерах. Город помнит… А что же политуправление КЧФ? Не дождавшись ответа на выступление „Правды“, я отправился к своим бывшим коллегам. В беседе со мной первый заместитель начальника ПУ КЧФ контр-адмирал Г. Селиванов занял весьма удобную позицию: мол, мы люди военные, из Москвы прикажут — имена на плитах выбьем.
Наш разговор шел в дни работы 19-й партийной конференции, когда с небывалой доселе остротой ставились вопросы перестройки партийной работы, с небывалой болью и страстью говорилось о внимании к людям, и так странно было снова столкнуться с непробиваемой душевной глухотой.
А из этого конверта выпала десятирублевка, уложенная в письмо.
„Новороссийцы“, задыхаясь, пели о гордом „Варяге“, — пишет Валентина Ивановна Тимошенко из Севастополя. — Они там, в железном гробу, понимали, что погибают на поле сражения. Ведь линкор подорвался на вражеских минах, значит, для них война продолжалась. Они так поняли свою гибель! А живые не поняли. Не поняли все величие их поступка. Как хорошо, что этого погибшие никогда не узнали! Потому что горько было сознавать, как преступно распорядятся их честью и славой самоуверенные чинуши. Это они, равнодушные к людским судьбам, создавшие в стране годы беззакония и попрания всех прав простого человека, спрятали от народа часть его славы и гордости.
Настало время увековечить подвиг „новороссийцев“. Предлагаю открыть счет по сбору денег…»
Спасибо Вам, Валентина Ивановна, за добрый почин и первый взнос! И хотя едва ли не в каждом втором письме предлагается открыть банковский счет для сбора пожертвований на плиты «новороссийцам», я думаю, что счет этот открывать не нужно. У города и флота, наверное, найдутся средства — не такие уж большие они нужны, чтобы выбить на мраморе 630 имен. Этот долг памяти и чести должен быть отдан без вдовьих рублей.
В канун Дня Военно-морского флота в редакцию «Правды» пришел официальный ответ из Севастополя:
«Военный совет, политическое управление Краснознаменного Черноморского флота всегда считали и считают сейчас, что могилы моряков с линкора „Новороссийск“ не должны оставаться безымянными. Наша позиция неоднократно излагалась вышестоящему командованию, в настоящее время она одобрена. Руководство флота и города Севастополя рассматривает практическое решение данного вопроса.
Из номера в номер городская газета «Слава Севастополя» публиковала списки погибших «новороссийцев». Кажется, конца не будет этим скорбным строкам. Но вот и последние имена: «…матрос Яровой Иван Иванович, старший матрос Ямполь Николай Степанович, матрос Якунин Алексей Михайлович, матрос Яйльян Сергей Дикранович».
Редакция исполнила свой долг. Но газетные страницы — не мраморные плиты.
Сотни наградных листов на матросов, старшин, мичманов, офицеров «Новороссийска», как погибших, так и ныне живущих, остались не подписанными в высших инстанциях Министерства обороны. Сегодня пришло время вернуть долг памяти героическому экипажу. Пришло время вручить задержанные ордена и медали. Пришло время назвать всех, кто стоял до конца, поименно.
Иначе потомки нас действительно не поймут…
Спустя треть века после гибели линкора над морской волной вновь загорелись шлифованные литеры славянской вязи — «Новороссийск». Огромные метровые, — они вполне соразмерны громаде нового, наисовременнейшего корабля — авианесущего крейсера. «Новороссийск»-младший горделиво пронес свое имя через Босфор и Дарданеллы, через проливы Эгейского моря, какими шел когда-то встречным курсом тезка-линкор. Крейсер с самолетами на борту пересек Средиземное море, вышел через Гибралтар, в Атлантику и перешел через Индийский океан в Тихий. Там он и несет сейчас свою ратную службу. С первых же походных миль «Новороссийск»-II снискал себе крепкую добрую славу.
Я следил за жизнью этого корабля по страницам «Красной звезды» и «Морского сборника». Из газетного очерка узнал, что помимо всех прочих достижений на авианесущем крейсере создан замечательный хор. Сразу вспомнились восхищенные рассказы ветеранов о великолепном офицерском хоре на «Новороссийске» пятидесятых годов. Каким чудом передалась эта линкоровская традиция? Ведь на новом «Новороссийске» нет и быть не может никого из тех, кто осваивал старый корабль. Впрочем, если вдуматься, ничего удивительного нет. На хорошем корабле отменно все: и стреляют, и поют, и штормуют… Видимо, экипажи обоих «Новороссийсков» одной закваски, оттого и схожи во всех гранях флотской жизни.
Есть на флоте старая добрая традиция: имена отслуживших кораблей не вычеркиваются из списков, а передаются восприемникам — новым эсминцам, подлодкам, крейсерам… Свыше века не исчезают с бортов имена «Варяга», «Александра Невского», «Адмирала Ушакова», «Стерегущего»…
Жаль, что вопреки доброму обычаю имя свое авианосный крейсер «Новороссийск» получил не от линкора-предшественника. Крейсер назвали «Новороссийском», дабы польстить автору «Малой земли» генсеку Леониду Брежневу. И когда «подпольный» совет ветеранов предложил передать имя корабля, как это узаконено флотским ритуалом, в ответ услышали очередной окрик: «Нас не поймут!»
Теперь уже и авианосца такого нет — продан китайцам на металл.
«Новороссийск» не кончил боя
(Постскриптум)
Причины взрыва Правительственная комиссия установить однозначно не смогла. В заключительном акте делалась оговорка, что не исключена и диверсия. Но чья, с какой стороны? Этот воистину проклятый вопрос до сих пор не дает покоя многим исследователям севастопольской катастрофы — и профессионалам, и любителям.
С недоброй руки питерского литератора Игоря Бунича запущена новая воистину сногсшибательная — «версия»: линкор «Новороссийск» подорвали советские диверсанты по тайному приказу маршала Георгия Жукова. Ему этот взрыв нужен был для того, чтобы таким образом скомпрометировать морского министра адмирала Советского Союза Николая Кузнецова. В заговор против министра был втянут де и сам Хрущев. Но зачем Хрущеву надо было городить подобный огород, чтобы снять весьма лояльного к нему министра, когда он сумел самого Жукова снять без каких-либо провокаций? Бунич выдавал свою версию за новейшее открытие, всячески высмеивая причастность итальянских спецслужб к трагедии «Новороссийска».
«Анатомия» версии Бунича несколько прояснилась после того, как в Санкт-Петербургском клубе моряков-подводников я познакомился с контр-адмиралом Владимиром Петровичем Ивановым, который в 80 -е годы возглавлял контрразведку Ленинградской военно-морской базы. Вот что он рассказал:
— Одно из памятных мне дел — это так называемое «дело коллекционеров». В конце восьмидесятых
