надстройку слухового окна, откуда тот все равно выглядывал.
Ветра не было, и Леха посадил вертолет четко в указанном месте. Подбежал Принц, наступил на кабель, дал отмашку: глуши мотор.
– Выключено, – доложил Леха.
Винт прокрутился вхолостую и замер. Принц отцепил кабель от вертолета.
– Ну вот, а ты боялся, – сказал он подбежавшему мальчишке. – Тащи свою драгоценность домой и скажи маме, обедать не приду, дел по горло. Пульт у Лешки забери. Или давай-ка лучше я его сам тебе вечером принесу. Ага?
Мальчик кивнул, схватил вертолет в охапку и исчез в слуховом окне.
– А если гопота пристанет, – крикнул Принц ему вдогонку, – скажи им, кто твой брат! Скажи, у твоего брата дедушка – людоед!
– Хочу такую игрушку, – сообщил Леха, отдавая Принцу пульт от вертолета. – Не знаю, зачем, но хочу.
– А у тебя не было?
– Дед незадолго до смерти подарил мне вертолет. Только он не летает. Так и стоит на полке…
– Вертолеты должны летать, – понимающе заявил Принц. – Они без этого скучают.
– Мы с моим вертолетом похожи, – сказал Леха горько. – Он вроде как настоящий. А я вроде как здоров.
Принц закатил глаза.
– О-о, начинается… Хочешь, про Африку расскажу?
– Нет!!!
Принц запихнул пульт в рюкзак.
– Уфф… Ну, ладушки. Сделали.
– Понервничал?
– Нет, ты его вел как по ниточке. Спасибо, Лёх, все четко. Просто сам идиотизм ситуации… Каменный век прямо. Интернет по кабелю. Хуже, чем в Африке, ей-богу.
– Да чего ты ноешь?! – возмутился на полном серьезе Леха. – Это твоя работа, за нее деньги платят. Ты не школота какая-нибудь, а мужчина. Не ждешь подачек от мамы с папой. Как некоторые…
– Гы! – отозвался Принц, привычно самую малость надуваясь. – У меня выбора не было. У моего папаши зимой снега не допросишься.
– У него снега нет! – парировал Леха.
– Да ни хрена у него там нет, все пропили, алкоголики, одно слово – Африка.
– Прямо тебя заклинило на этой Африке.
– Да, – легко согласился Принц. – Свихнуться можно. Так мне дало по мозгам… Я чего угодно ждал, но не такого. Приехал, а там жарко. Не, ты не понял – там жарко!!!
Леха некоторое время молчал, осмысливая информацию, потом буркнул:
– Зато у тебя отец король.
– Ага. И с утра до ночи в его честь бьют в тамтамы. Знаешь тамтам? Я тоже думал, что это барабан. Нету барабанов! Сто лет назад променяли на бухло. Теперь это бочка из-под бензина, и по ней – монтировкой! Хрясь! Хрясь! Как начнут в пять утра… Нет, отец хороший мужик. Но он-то нерусский, он может это терпеть. А я не в состоянии.
Быстрым шагом – Принц тоже не умел ходить медленно, – они выбрались из жилого квартала. Впереди медленно разворачивался пейзаж центра: вот краешком торчит больница, вот площадь с кинотеатром, вот угол городского сада… А вон кирпичные торговые ряды: монументальная постройка, двух царей помнит, большевиков пережила, на фашистов чихать хотела, даже в эпоху развитого социализма выстояла, еще партию и правительство увидит в гробу. А брусчатке, что перед рядами лежит, небось и атомная бомба до фени, ее только боевыми нанороботами долбать.
Леха притормозил, Принц вовсе остановился – и оба принялись внимательно осматриваться.
Город стоял на холмах и был сильно изрезан – мечта трейсера. Крути головой почаще, такое увидишь, чего вчера не замечал.
– Туда гляди, – подсказал направление Принц. – А ведь хорошая трасса. Как-то я раньше ее…
– И я… Куда смотрел… А то давай без пристрелки? Так, не спеша. Размяться.
– Финиш на берегу канала.
– Принято. Заодно и умоемся.
Принц сорвался с места первым, на бегу застегивая поясную лямку рюкзака. Впереди была масса соблазнительных препятствий, включая два решетчатых забора. И совсем не было стен, по которым Леха мог его обогнать в узких местах.
В траву на берегу канала они рухнули одновременно. И едва успели перевести дух, как на запястье у Лехи звякнул мобильный.
– Чё-то вяло как-то, – сказал отец. – Совсем за лето разжирели.
Принц беззвучно рассмеялся и похлопал себя по животу. Леха изумленно вытаращил глаза.
– Ты откуда знаешь?!
– Так вы под моим кабинетом через забор лезли. Со второго раза одолели. Хочешь, чтоб я вас не заметил? Да вы вопили так, что вся больница к окнам прилипла.
– У тебя же выходной!
– Да-да. А ты сейчас, как мама думает, сидишь с Принцем и вспоминаешь английский. Вижу, каким английским вы занимаетесь. Орали вы точно по-русски. Спасибо хоть не матом… А завтра первое сентября, между прочим.
Повисла напряженная пауза. Отец чего-то ждал. И Леха наконец через силу выдавил:
– Ты маме не скажешь, что я трассу бегаю?
– Раз столько лет не говорю, почему должен сказать сейчас? Хэв э найс дэй, гайз.
Телефон дал отбой. Леха оглянулся на Принца.
– Ду ю спик инглиш?
– Ноу, шит!
Виктор отложил телефон и сделал погромче звук телевизора.
Директор Нанотеха выглядел прекрасно. Моложавый, подтянутый, уверенный в себе, красавец мужчина. Хорошенькая ведущая рядом с ним казалась милой игрушкой, не более – а вот это был хозяин, один из тех, кто заставляет мир вертеться.
После того памятного разговора на кладбище Виктор его и не видел толком. Так, раскланивались издали, пересекаясь случайно на городских мероприятиях, пару раз коротко пожимали руки, обменивались ничего не значащими фразами… На работу в Нанотех Виктора больше не звали, чему он был только рад: хотел забыть свое прошлое и вроде бы преуспел в этом. Вплоть до того, что в домашних разговорах вообще не упоминалась его былая связь с Нанотехом. Ну, служил там папа давным-давно, потом ушел – и все дела. Кем служил – врачом. Зачем терапевт в Нанотехе? Так санчасть. Это же производство, что ни день, кто- нибудь палец отдавит, а бывает и хуже. Вон на папашу твоей одноклассницы, наладчика, электромагнит свалился, вплоть до инвалидности. Мы с доктором Зарецким полчаса его держали на этом свете буквально за шкирку, пока «скорая» не приехала.
И все. И никаких микробов.
Тем более – нанороботов…
Спокойный какой Михалборисыч. А ведь по слухам, не клеится у него что-то с девятой серией. Сколько лет назад он для нее выбил статус нацпроекта? И сам не припомню, и все уже забыли. И давно забыли, что там, вообще-то, именно нацпроект, государственный заказ. В телевизоре один бесконечный Нанотех, один сплошной Михалборисыч. Такое впечатление, будто государство нарочно отошло в тень: кто-то в Москве позволяет Мишке использовать этот шанс для саморекламы. Интересно, кому это выгодно? Политические игры, борьба влиятельных кланов – и тут возникает темная лошадка в лице директора Нанотеха. И скачет прямиком к креслу Президента. Идиот, они ведь тебя сожрут! Мне лично не жалко. Ну, чего сегодня пообещаешь народу?.. А мне это интересно? Нет. Совсем не интересно. Ну разве самую капельку.
– Михаил Борисович, вы сейчас без преувеличения самый популярный человек в стране! – донеслось из телевизора. – И в нашу студию потоком идут вопросы… Угадайте, о чем?
