не страшны. Ведь привод вращения блока стволов у них внешний – от электромотора. Но это мелочи по сравнению с другим, более страшным физическим явлением – скоростным разгоном в электромагнитном поле сверхплотного ударно-проникающего бронебойного сердечника.
Одиннадцать километров в секунду – это почти вторая космическая скорость. Разогнавшись до нее, можно покинуть сферу притяжения нашей планеты и отправиться, например, к Луне. А вот сверхплотный проникающий сердечник на такой скорости творит с броней страшные вещи. Броня попросту лопается, коробится, она не может выдержать такого скоростного напора. В толстых листах обшивки линкора возникают собственные ударные волны, которые рвут броню на раскаленные стальные лохмотья. А бронебойно-проникающий сердечник продолжает свое страшное путешествие. В своем мгновенном путешествии он достигает цитадели Главного командного пункта, «мозгового центра» линкора. Броня толщиной 455 миллиметров, защищающая ГКП, для металлокерамического сердечника – не преграда. И проходя, прошив навылет стеллажи с электронными блоками, он проделывает огромную дыру с обугленными краями в грудной клетке одного из старших офицеров «Айовы». Но никому нет дела до этого несчастного, потому что другие моряки изранены обломками аппаратуры, которым летящий на огромной скорости бронебойно-проникающий сердечник тоже придал довольно солидное ускорение. А сверхплотное ядро летит дальше, множа на своем пути хаос и смерть.
А наверху, на палубе, слетает с массивного поворотного основания расколотая словно грецкий орех вторая носовая башня главного калибра. С огромным всплеском она скрывается во тьме морской, хороня заживо сразу несколько десятков моряков из канониров и орудийной прислуги. А в подбашенных помещениях бушует адский вулкан – там рвутся снаряды весом более 1460 килограммов и пятидесятикилограммовые метательные заряды раздельного заряжания.
По сравнению с черной датой 19 апреля 1989 года, когда во второй башне главного калибра «Айовы» возник пожар, унесший жизни сорока семи моряков, это был просто кромешный ад.
Гигантский корабль содрогался от внутренних взрывов. Вода вокруг него кипела от нестерпимого жара. Вот вспучилась огненным пузырем четырехорудийная башня главного калибра. Во все стороны полетели раскаленные добела обломки металла. Корма линкора оказалась наполовину оторванной. Она окуталась паром, в который превратилась хлынувшая в отсеки вода. По палубе стекали во внутренние помещения «Айовы» огненные реки, а изнутри рвались на простор фонтаны огня.
Погребальным салютом взмывает из раскуроченной пусковой установки крылатая ракета «томагавк». Система срабатывает на удивление штатно. «Индейский боевой топор» раскрывает в полете консоли крыльев и запускает маршевый турбореактивный двигатель. Система наведения ведет «томагавк» к берегу, чтобы он воткнулся в скалистый берег Крымского полуострова. «Айова» все-таки произвела обстрел Крыма, последний в своей долгой жизни обстрел…
От разлетающихся во все стороны раскаленных обломков и брызг расплавленной брони начинается пожар и на эсминце «Стамбул». Очагов пожара становится все больше, бороться с ними тяжело, потому что горят широко использующиеся в конструкции эсминца пластмассы, дающие ядовитый едкий дым. В общем, повторяется трагедия английского эсминца «Шеффилд», поврежденного аргентинскими противокорабельными ракетами во время войны за Фолкленды в 1982 году. Капитан эсминца «Стамбул» пытается отойти прочь от пылающего линкора, вместо того чтобы спасать его гибнущих моряков. Но и бегство оказывается слишком сложной задачей: эсминец УРО уже горит. «Айову» и «Стамбул» заволакивает дымом.
Агония гигантского суперлинкора длится долго, наконец, «Айова» с сильным дифферентом на корму начинает погружаться в пучину. На мгновение пламя опадает и становятся видны ужасающие повреждения, нанесенные не слишком уж и мощными, но самыми разрушительными русскими крылатыми ракетами.
Почерневшая надстройка линкора «Айова» оплыла, словно воск на горящей свече, Антенны и дымовые трубы снесены напрочь. Корабельные конструкции почернели под толстым слоем сажи и копоти. Единственная перекошенная, но чудом уцелевшая носовая башня главного калибра бессмысленно растопырила в небо гигантские скрюченные пальцы толстых орудийных стволов, которые тоже потеряли свою привычную, строгую прямолинейность. Они оплавились от адского жара.
И вот воды Черного моря сомкнулись над гигант ским суперлинкором, который нес погибель Крыму и Севастополю, а в итоге сам погиб ужасной, чудовищной смертью. Спастись удалось едва ли нескольким десяткам американских и турецких моряков из всего более чем полуторатысячного экипажа. Погиб также в полном составе оперативный штаб турецкого корабельного ударного соединения вместе с прикомандированными американскими офицерами-советниками.
Линкор «Айова» уходил под воду, а из глубин в двухстах километрах от него медленно поднималась из смертельной пучины искореженная, с разодранной на правом борту обшивкой стометровая туша атомной подводной лодки «Вирджиния». Атомной субмарине все-таки удалось всплыть, и теперь экипаж спешно покидал ее, качаясь на волнах на оранжевых спасательных плотах.
К субмарине малым ходом подошли русские корабли Черноморского флота: эсминец «Беззаветный» и два многоцелевых фрегата проекта-11540 – «Дерзкий» и «Отчаянный». «Отчаянный» спустил шлюпки и стал заниматься спасением американских подводников, в то время как эсминец «Беззаветный» высадил на американскую субмарину призовую партию. Командир эсминца решился на рискованный ход – взять на буксир и привести в Новороссийск поврежденную американскую АПЛ как вполне материальное доказательство агрессии и вероломства американцев, решившихся использовать на замкнутом Черноморском театре военных действий атомную подводную лодку.
Обратно на «Вирджинию» под конвоем были доставлены ее капитан, старшие офицеры и часть матросов, которые хоть и с трудом, но обеспечили управление субмариной. «Беззаветный» пошел к Севастополю», а оба фрегата конвоировали подлодку. И теперь необычный конвой медленно направился к Новороссийску.
Но морская драма на этом еще не завершилась.
Секундомер в руках капитан-лейтенанта Юрия Бессмертного отщелкал положенное количество секунд, штурман Олег Емельяненко тоже щелкнул секундомером, останавливая стрелку. Офицеры переглянулись. И в тот же момент гидроакустик доложил,
– Центральный пост, прием. Регистрирую вторичные ударные волны в квадрате дислокации целей. Есть попадание!
– Докладывает командир боевой части связи. Мы получили картинку со спутника. Подтверждаю попадание в линкор «Айову»!
Командир подводной лодки «Севастополь» поднес к губам микрофон:
– Товарищи подводники, поздравляю вас с результативной атакой! Поражена главная цель – линкор УРО «Айова»!
– Ур-р-ра-а-а!!! – разнеслось по отсекам подводной лодки «Севастополь». – Служим Отечеству!
Воспользовавшись беспомощностью кораблей охранения, на которых мощным электромагнитным импульсом разгонного поля русских спецбоеголовок была выведена вся электроника и прицельные системы, командир «Севастополя» Юрий Бессмертный выполнил и еще одну атаку.
Поскольку ПВО можно было не опасаться, а местоположение турецких кораблей было известно с высокой точностью, то капитан-лейтенант Бессмертный отдал приказ на старт еще четырех ракет комплекса «Клаб-С». На этот раз по турецким кораблям русские подводники запустили ракеты ЗМ54Э1. Эти «изделия» отличались меньшей длиной и не несли гиперзвуковые боевые ступени, но зато отличались более мощной боеголовкой весом в 275 килограммов. И лететь они могли не на 220, а на 400 километров. Фактически это был вариант «русского «томагавка» – сравнительно дешевой и более простой ракеты для атаки слабо защищенных целей. В данном случае такая модульная концепция средств поражения себя полностью оправдала. Трехступенчатые ПКР ЗМ54Э с гиперзвуковыми боевыми ступенями уничтожают главную цель, а «русские «томагавки» – добивают оставшиеся корабли.
