Их дела поправились, но с приемом у Наместника по-прежнему затягивалось, и Фолко, уставший жить “не у себя”, стал потихоньку задумываться о том, что неплохо бы им прикупить какой-нибудь “домишко”, чтобы не отдавать за постой столько достававшихся нелегким трудом денег.
К тому времени Фолко сдружился с хозяином “Рога Арахорна”, очень ценившим своего маленького помощника, и, выждав, когда у трактирщика было особенно хорошее настроение (после подсчета дневной выручки), хоббит как бы невзначай спросил, не знает ли почтенный хозяин, где
– Фолко, ты что это, что? – тотчас же испугался хозяин. – Неужто уходить надумал?.. Аль я обидел тебя чем? Тогда прости великодушно! Или тебя эти шерстоухи в “Звезду Арвен” сманили?
Выслушав объяснения хоббита, трактирщик на минуту задумался, а потом вдруг звонко хлопнул себя по лбу.
– Послушай!.. А пойдем-ка со мной!.. Он привел хоббита на трактирный двор, где, в стороне от сараев и склада, среди разросшегося боярышника стояло небольшое, слегка покосившееся строение, больше всего напоминавшее чуть покосившийся амбар, только не бревенчатый, а каменный.
– Вот! – с гордостью сказал хозяин. – Чем тебе не жилье? Отличный домик получится, если руки приложить…
Фолко осторожно заглянул внутрь. Рассохшаяся дверь жалобно скрипела, колыхаясь на последней уцелевшей петле, окна были выставлены, пол взломан. Вместо печки – груда камней.
– Руки приложить, конечно, нужно, кто ж говорит, что это дворец, – возник за спиной у хоббита трактирщик. – Зато, если отделаете, я его вам насовсем продам, почти задаром… – и он назвал на самом деле очень низкую цену.
Не долго думая, Фолко помчался к Торину. Видавший виды гном и то удивленно крякнул, взглянув на царивший в домике хаос. Посвистывая, Торин тщательно обшарил все углы, потом молча хлопнул хоббита по плечу и повернулся к хозяину:
– Мы беремся. За три дня все сделаем. Заговорщически подмигнув ничего не понявшему Фолко, Торин скорым шагом отправился куда-то на улицу. Пропадал он недолго, а когда вернулся, вид у него был весьма довольный.
– Потом все вопросы, потом, – отмахивался он от настойчиво пристававшего к нему хоббита. – Ночь пройдет, утро присоветует, как говаривал старик Гэндальф…
На следующий день, когда Фолко с Малышом заканчивали очередной урок, хоббит увидел, как по их улице идут с десяток гномов, озираясь при этом по сторонам, словно что-то разыскивая.
– Видал? – подошел к хоббиту Торин. – Это одиннадцать братьев Гунгниров, я их вчера удачно встретил. Они нам помогут.
Фолко с сомнением взглянул на затарабанивших в двери трактира братьев: вид они имели весьма помятый, а одного даже поддерживали под руки – он все время норовил привалиться к чему-нибудь и задремать; едва ему это удавалось, пусть даже на краткий миг, как на улице словно начинали работать кузнечные мехи, старые и дырявые: всхрапывания гнома слышны были во всем доме.
– Ничего, не обращай внимания, – перехватил недоверчивый взгляд хоббита Торин. – Это они сейчас такие, а как за дело примутся – все как рукой снимет. А тот, кого под руки ведут, – лучший знаток канонов резьбы, которого я когда-либо видел. А каноны, брат хоббит, это такая вещь… – Гном вдруг почесал затылок и умолк, словно вспомнив то, о чем давно хотелось забыть.
Тем временем к ним дружной толпой подвалили все одиннадцать братьев. Судя по всему, они успели славно повеселиться даже в это утро – вокруг них распространялся густой аромат крепкого пива. Вид у многих был осоловело-томный; видно было, что они с большим трудом оторвали себя от стола.
Старший из братьев, немолодой уже гном с полуседой бородой и свежей царапиной на ухе, шумно приветствовал Фолко и Торина:
Торин без лишних слов повел всю команду к купленному друзьями домику. Братья дружно почесали кто затылок, кто бороду, дружно вымолвили неопределенно-скептическое “да-а-а…”, после чего тотчас принялись развязывать свои объемистые заплечные мешки, где у них оказалось все необходимое для работы. Фолко с недоумением следил за этими приготовлениями – в Хоббитании таких горе-мастеров уже давно бы прогнали со двора взашей, не позволив тем, кто навеселе, даже взяться за дело. Однако Торин и бровью не повел.
И действительно, стоило братьям взяться за работу, как весь хмель мигом слетел с них. Исчезли сонный вид и помятость, взгляды, как по волшебству, стали ясными, и работа у них в руках прямо-таки закипела. Только знаток канонов остался сидеть, привалившись спиной к стволу старого боярышника, категорически заявив, что ворочать камни он не собирается, и будет лучше, если он займется своим прямым делом. Старший из Гунгниров что-то шепнул на ухо двум младшим, те ненадолго куда-то скрылись, и вскоре появились, таща на плечах здоровенную дубовую колоду. Положили ее перед заупрямившимся братцем и без лишних слов присоединился к остальным.
– Что он хочет делать?– шепотом осведомился у Торина ничего не понявший хоббит.
– Как что?! Жилище всякого истинного тангара должно украшать изображение священной бороды Дьюрина. Хар Гунгнирлинг, я же говорил, – лучший резчик бороды в Голубых Горах! Бороду должно изображать строго по канону, каждый волосок и каждый извив в ней давно исчислены и освящены… Это большое искусство! Впрочем, хватит болтать, давай-ка лучше и мы за дело, брат хоббит, негоже нам в стороне стоять!
Позже Фолко не раз признавался себе, что без братьев Гунгниров им никогда бы не удалось привести в порядок свое обиталище. Гномы выбросили из дома весь мусор, выломали из стен растрескавшиеся куски, потом во двор въехал груженный камнем воз, и мастера взялись за камнетесные молотки. Тем временем Хар покрыл слоем коричневой стружки все вокруг себя, а священная борода Дьюрина приобрела вид длинной распластанной ящерицы с оторванными лапами, как не очень почтительно подумал о ней хоббит.
Прошло три дня непрерывных трудов, лишь изредка прерываемых стуком очередного пивного бочонка, выкатываемого из погреба старательным Торином.
Вскоре жалкую развалюху нельзя было узнать. В углу братья сложили затейливый очаг с искусно выкованной чугунной решеткой, настелили новый пол, вставили рамы и стекла, починили стены, подвели под углы огромные валуны, чтобы больше ничего не заваливалось и не оседало, а на новую, опять же дубовую, дверь торжественно водрузили законченную к тому времени Харом Священную бороду Дьюрина длиной почти в полсажени.
В тот же вечер Торин, Фолко и Малыш молча смотрели на пляшущие язычки огня в камине их нового дома. Хоббитом владело странное чувство – он впервые стал хозяином, полноправным владельцем собственности; это было приятно, но какое-то смутное ощущение, копившееся в душе, подсказывало ему, что владеть этим новым достоянием ему суждено очень и очень недолго…
Глава десятая. НАМЕСТНИК
Шел ноябрь, холодный сухой ветер давно сорвал последние бурые листья с черных веток деревьев, и к ясному, чистому небу потянулись сотни голубоватых дымков. На улицах Аннуминаса теперь все чаще и чаще встречались телеги, груженные дровами, – приметы предвещали холодную зиму. По утрам стали покрываться ледком редкие лужицы во дворе “Рога Арахорна”, где в своем новом доме жили трое друзей. Жизнь их вошла в спокойное русло. Торин по-прежнему махал молотом в кузнице, Фолко в поте лица крутился у плиты в трактире. Малыш учил хоббита боевому искусству и выяснял достоинства пива в различных тавернах столицы. Новые заботы целиком поглотили внимание Фолко, ему пришлась по душе эта новая, свободная жизнь, и про себя он с легкой усмешкой вспоминал наивные мечты, обуревавшие его, когда он, с мечом у пояса, в развеваемом ветром плаще, ехал по уходящей на север дороге, к Воротам Бэкланда. По-прежнему часто появлялся Рогволд; но дело их почти не продвигалось, и Фолко был даже рад этому. Все еще впереди! Торин толкует о скором походе в Морию… Хорошо, конечно же, но лучше, если этот поход будет отложен на подольше. Такой славный город Аннуминас!
Фолко ценили и уважали в трактире, его умение привлекло много новых завсегдатаев; хозяин оказался справедлив, и хоббит не мог пожаловаться на безденежье. Как-то раз к ним пришли старейшины поварского цеха столицы, отведали приготовленную хоббитом снедь, и вскоре он, уплатив свою долю, стал полноправным членом этого славного союза, миновав звание ученика и подмастерья. Фолко не без