этот джентльмен умер две недели назад.
Карнелли вздохнул:
— Во всем виноват Уилкинс. Это он все запутал. Причем неразбериха коснулась не только товаров вашего отца, мисс. Например, грузы Овертона попали к клиентам Колби.
Овертон был настоящей свиньей, он до сих пор злился на отца за то, что к тому перешли его лучшие клиенты.
— Не ждите, что я стану сочувствовать этому человеку.
— Это и не важно. О ком я действительно беспокоюсь, так это о Колби. Вот он не на шутку разгневан. Угрожает даже приостановить все дела с нами. Думаю, придется мне дать хорошую взбучку Уилкинсу.
Племянник мистера Карнелли доставлял хозяину магазина немало проблем. Грубые ошибки подростка давно превратились в бесконечный анекдот. Но сегодня история с путаницей товаров вовсе не казалась Лидии забавной. Некомпетентность Уилкинса ставила под угрозу репутацию ее отца. Мистер Хартнетт, конечно же, разобрался бы, что фальшивая стела отгружена в его адрес по ошибке. Однако Санберн не имел оснований доверять ее отцу. В случае, если он предаст публичной огласке это происшествие, клиенты отца вполне могут отказаться от его дальнейших услуг. Но хуже всего другое. Коллеги отца могут начать относиться к нему с подозрением. Тогда прощайте все надежды на получение субсидий! Отцовский проект будет отложен на неопределенное время. Не говоря уже, разумеется, об угрозе для будущего Антонии. Репутация едва начавшей появляться в свете девушки так хрупка и уязвима. Что станет говорить семейство мистера Паджета, если до них дойдут слухи, будто ее отец замешан в какой-то незаконной деятельности?
Пальцы Лидии принялись нервно барабанить по прилавку. Заметив это, она крепко сжала руки.
— Вы должны немедленно прислать мне весь оставшийся груз, предназначенный мистеру Хартнетту. Боюсь, я не смогу больше доверять вашему магазину как надежному месту для хранения. А на будущее, полагаю, лично вы должны будете принимать наши поставки. Если, конечно, мой отец решит и далее пользоваться вашими услугами.
Торговец антиквариатом тяжело вздохнул:
— Хорошо, мисс. Больно мне слышать такие слова от вас, но думаю, это справедливо.
— Надеюсь. А теперь я должна телеграфировать отцу об этом происшествии. — Представив, что ей и впрямь предстоит так поступить, Лидия разволновалась. — Вне всякого сомнения, в этой подмене виноват один из его работников или, возможно, какой-нибудь портовый рабочий в Каире. А это значит, что настоящая стела сейчас ушла для продажи на какой-то из рынков. И добавлю, что скорее всего с ужасно большой скидкой!
— Как скажете, мисс.
Лидия пристально посмотрела на торговца:
— Судя по вашему тону, сэр, вы в чем-то сомневаетесь.
Карнелли пожал плечами:
— Я знаю вашего отца как честного человека. Но эта торговля — скверное занятие, мисс Бойс. Мне и самому приходится нелегко, поверьте.
Лидия хлопнула ладонью по прилавку.
— Я очень надеюсь, что вы не намекаете, будто мой отец играет во всем этом деле какую-то неблаговидную роль!
— Конечно, нет, что вы! — поспешно согласился хозяин магазина.
— Поскольку даже допустить мысль, что папа стал бы рисковать своей репутацией, участвуя в торговле подделками, было бы более чем возмутительно!
— Думаю, именно так, — пробормотал Карнелли. — Очень прошу меня извинить, мисс. Ни в коем случае не хотел причинять вам неприятностей.
— Тогда я не могу представить, что другое вы могли подразумевать своим заявлением. Не забывайте, что вы говорите про моего отца, а не про какого-нибудь расхитителя гробниц вроде Овертона или Колби. Генри Бойс прежде всего ученый. Если он и занимается торговлей, то лишь для финансовой поддержки своих исследований, а не ради пополнения личного банковского счета. И эта работа составляет для него смысл жизни! Вам стоило бы просто задуматься, каково это — жить вдали от своей семьи, перенося всякие лишения, порой на протяжении многих лет… — Лидия умолкла, заметив, что перешла на повышенный тон. — Хорошо, — торопливо закончила она. — Простите мне мою… горячность. Но вам должно быть понятно, что отец никогда не стал бы ради такого дешевого мошенничества рисковать собственной репутацией или своим положением ученого. Или счастьем своей семьи.
— Вы правы, мисс. — Карнелли дернул себя за рыжий завиток волос. — Я все прекрасно понимаю. Мистер Бойс — замечательный человек, и мне ли этого не знать. — Однако на лице торговца все еще лежала тень от какой-то нерадостной мысли.
— В таком случае что вас тревожит? Пожалуйста, будьте со мной откровенны.
— Собственно, ничего особенного. Только вот… никуда не деться от вопросов его светлости. Я ведь так и не могу до конца разобраться, что случилось с теми вещицами, которые он приобрел. Конечно, они достались кому-то из клиентов Колби, и этот кто-то сейчас сидит и посмеивается над моим горем. Ох, проклятый Уилкинс! Еще раз прошу прощения, мисс.
Лидия не стала реагировать на его слова. Ее больше интересовала возможность уладить все проблемы с Санберном и погасить в зародыше неприятные слухи.
— Дайте мне адрес виконта. Я постараюсь компенсировать ему ущерб, который он понес из-за этой истории с фальшивой стелой.
Карнелли оживился. — О, очень признателен вам, мисс. С вашей стороны это большая любезность. Надеюсь, он обрадуется, когда увидит на пороге своего дома такую очаровательную девушку.
Лидия скорчила легкую гримасу, пытаясь скрыть приятное возбуждение, которое доставили ей льстивые слова хозяина магазина.
— Благодарю вас, — промолвила она, забирая листок, на котором Карнелли нацарапал адрес Санберна. — Я дам вам знать, как пройдут мои переговоры с виконтом.
Глава 4
Джеймс поднялся, поспав всего четыре часа. С неудовольствием обнаружив, что в данный момент его тело, в отличие от разума, не хотело ему повиноваться, он отослал камердинера и перешел в гардеробную. Там он уселся возле окна и продолжил борьбу со сном.
Накануне он вернулся домой очень поздно. Вечером Джеймс посетил театр Новелти, где Далтон присмотрел несколько веселых красоток — парочку танцовщиц и сотрудницу почтового отделения. Для забавы Тилни предложил отвезти их в деревеньку Чамли в Чешире. Мишель и Мелисанд оказались компанейскими девицами. К тому же их новые знакомые представились парижанами, и вскоре веселье начало набирать обороты. Для начала откупорили шампанское. Уже вскоре раскованные танцовщицы исполнили зажигательный канкан прямо на столе в гостиной. Сотрудница почты, не желая отставать от них, забралась на пианино и принялась горланить неприличную версию модной песенки «Юноша, которого я люблю, смотрит на меня с галерки».
Когда всю компанию выгнали среди ночи, молодые люди перебрались в лондонский пригород Барнс. Taм Джеймс, уже основательно пьяный, примостился на какой-то скамейке, обитой красным плюшем, и просто сидел, слушая хихиканье девиц, которые пили шампанское прямо из горлышка. Оказывается, это не так уж трудно. Так и прошла еще одна ночь его жизни. Прошла так же скучно и утомительно, как и череда других.
— Разве у тебя есть какие-то другие предложения? — спросил его Далтон ночью. Увы, их не было.
Зато после этих похождений Джеймс хорошо спал — глубоким сном без сновидений. Жаль, что так недолго. И вот теперь его голова просто раскалывалась.
Лучи солнца упали на лицо, заставляя зажмуриться и прикрыть глаза ладонью. Джеймс потянулся к
