— Как вам удалось проскользнуть мимо Гейджа?
— Вашего дворецкого? Он впустил меня сам.
— Потом напомните, чтобы я его уволил.
Лидия молча стояла за спиной Санберна. Это действовало на него подобно невидимой руке сумерек. Оно давило на него сильнее, чем любые слова, которые он слышал от этой женщины.
— Уйдите, — бросил Джеймс не оборачиваясь.
— Нет. Я должна с вами поговорить.
— В самом деле? — В голосе виконта прозвучал неприятный и злобный оттенок. — Удивительно. Разве вы умеете выражать свои мысли вслух?
Немного помедлив, Лидия ответила:
— Я не совсем вас понимаю.
Конечно, в этом-то и дело. Этой женщине нужны логика, правила, стрелки диаграмм. Голова ее работала так, что чувствам отводится второстепенная роль.
— Вижу, вы рассержены, — начал виконт. — Начинаете понимать мою правоту. Ведь ваш отец все- таки замешан в этих делишках. А вам никак не хочется заставить себя в это поверить.
— Я не сержусь, Джеймс. — Однако голос Лидии подрагивал. — Просто я считаю, что вы ошибаетесь.
— Вот как! Значит, вы явились сюда в надежде, что я пересмотрю свое решение. Или хотите предложить мне сделку?
— Вы все неверно поняли.
— Да нет, — возразил Джеймс. — Я понял вас прекрасно. Вы не хотите смотреть в лицо фактам.
Санберн принялся рассматривать стакан с водой. Изящный хрустальный стакан, изготовлен в Уотерфорде. Чувствительные подушечки пальцев уловили мельчайшие шероховатости поверхности хрусталя, ощутили приятный холодок. Точно такое же ощущение он испытал в детстве, когда жил на севере страны. Тогда выпал снег, и они со Стеллой начали бегать по сугробам, строить маленькие снежные домики, с увлечением лепить снеговиков, которые должны были отгонять нечистую силу. Конечно, они тогда изрядно замерзли, но были в полном восторге от своей игры.
Теперь та маленькая девочка находилась в тюрьме, запертая на замки, от которых у нее не было ключей. За ней наблюдали, ее кормили, присматривали, как за подопытным кроликом.
— Поймите, вы нужны мне, — прервала его мысли Лидия. — Не ради отца. Вы нужны мне, лично мне.
— Как печально! — невозмутимо отозвался Санберн.
Послышался шелест юбок, Джеймс почувствовал аромат духов Лидии, хорошо различимую смесь ванили и фиалок, лаванды и роз.
— Я действительно хочу предложить вам сделку, — сообщила Лидия.
Вода выплеснулась из стакана на руку Санберна.
— Как это великодушно с вашей стороны! Но я бы посоветовал вам обратиться к кому-нибудь другому.
— О! — Этот короткий возглас прозвучал как-то странно. Джеймс наконец взглянул на гостью. В следующее мгновение он понял, что по ее лицу уже давно текли слезы.
Выражение лица Лидии озадачило его. Вдруг Санберн ощутил, как невидимый кулак ударил его под ребра, да так, что защемило сердце. Он застыл от боли, не сводя глаз с молодой женщины. Темные волосы Лидии, словно нимб, обрамляли ее бледное лицо. Она стояла на фоне фиолетового неба, которое для него всегда было связано с ужасными воспоминаниями, от которых так хотелось освободиться.
— Боже мой, — промолвил Санберн изменившимся тоном. Лишь расслышав собственный голос, он понял, что сказал эти слова вслух. — Лидия, Бога ради! Можете рыдать где угодно, только не здесь. Пожалуйста, плачьте перед кем-то другим, кого могут тронуть ваши слезы.
— Я не в силах совладать с собой. — Она опустила голову. И Джеймс заметил прядь ее волос, прямую гладкую и белую, резко выделяющуюся среди черных пушистых волн, словно выброшенный флаг перемирия. Дыхание Санберна совсем остановилось, когда Лидия лбом уткнулась в его колено. — Я не могу отказаться ни от отца, ни от вас, — произнесла она тихим голосом, наполненным горьким страданием. — И я не знаю, как мне помочь вам.
На мгновение Джеймсу показалось, что он неверно понял смысл ее слов. Помочь ему? Такое ее признание было настолько неожиданным, что он даже рассмеялся.
— Да ведь это у вас неприятности, — заметил Джеймс. — Это вы ступили на самоубийственный путь. И поскольку меня не привлекает перспектива стать святым мучеником, то уж извините, если я не стану далее смотреть этот спектакль.
Лидия хранила молчание. Джеймс чувствовал ее дыхание — теплое, прерывистое. Оно словно пыталось вернуть его душу в бесчувственное тело, поднять ее на высоты, о которых он иногда забывал. Но что он мог добавить к сказанному?
— Я… доверяю вам. — Она шумно вдохнула воздух и, не скрывая дрожи в голосе, добавила: — Я верю в вас, Джеймс.
— Тогда вы просто дурочка, — мягко сказал Санберн. — Как вы можете всю жизнь оставаться такой наивной? Я ведь не сделал ничего, чтобы заслужить ваше доверие. — Он чувствовал, что с трудом выдавливает из себя слова. Они выходили неуклюжими и даже как будто царапали его горло. Произносить их было противно и трудно.
Лидия подняла голову. На щеках поблескивали две дорожки от слез.
— Я вам уже говорила не раз. Доверие не нужно заслуживать какими-то поступками. Просто вам или доверяют, или нет. В том числе и близкие вам люди — Она помедлила и продолжила очень тихо: — В случившемся с вашей сестрой нет вашей вины.
Да что она в этом понимает?!
— Она пришла ко мне, а я ничем не помог.
— Не в вашей власти было остановить Боуленда. Вы сделали все, что смогли. Вы предложили сестре помочь ей бежать. Если она ответила отказом, значит, таким было ее решение, а не ваше. Боже милостивый! Ну почему вы этого не понимаете?
Лидия приоткрыла рот, чтобы сказать что-то еще, но передумала.
— Что толку вспоминать? — сказал Джеймс вместо нее. — Вы ведь собирались предложить мне что- то.
Губы Лидии слегка приоткрылись. Она торопливо облизнула их и нервно сглотнула.
— Поцелуйте меня.
Джеймс вновь подумал про Стеллу. Он с ужасом наблюдал, как его сестра идет к неизбежной трагедии, но при этом отмахивается от его предупреждений. Каким беспомощным он себя чувствовал! Нестерпимая боль от этих воспоминаний, унижение от своей беспомощности жили в нем до сих пор, причиняя массу страданий.
Санберн снова посмотрел на Лидию. Ее лицо было обращено к нему, она с закрытыми глазами ждала его прикосновения.
Стоит ему это сделать, и он будет привязан к ней не на шутку. Прикован цепями и обязан идти по пути, которым следует она. Он не сможет больше быть сторонним наблюдателем.
Но и отказать ей он не в силах. Слишком доверчиво она ждет его действий.
Джеймс сделал глубокий вдох, наклонился и поцеловал ее. Губы Лидии были такими нежными на ощупь. Осознание уязвимости этой женщины выводило его из равновесия. Как-то он говорил Лидии, что она вовсе не хрупкая. Но ведь его ладони легко могли закрыть ее плечи от ключиц до задней части шеи, а пальцами он явственно ощущал, какие тонкие у нее косточки. Однако Лидия не считала себя слабой. Она не соглашалась с собственной слабостью и была готова беспечно рисковать собой. И Джеймс поцеловал ее, поцеловал с такой силой и энергией, что сам понимал — он не должен был этого делать. Но надо же ее заставить как-то образумиться. Пусть поймет, какая она ранимая, пусть соизмерит свою уязвимость с серьезностью своих намерений и станет немного мудрее.
Руки Лидии обвили его за шею. Она решила стащить Джеймса с подоконника. Он сполз вниз и опустился на колени, но Лидия продолжала тянуть его на себя, пока Санберн не оказался всем телом сверху
