обеих точек зрения. Теоретически это делало его идеальным кандидатом для разрешения сложных политических ситуаций – вроде той, что возникла на этой маленькой шахтерской планете. Однако на практике Медд понял: роль дипломата куда более утомительна, чем он представлял.
Уродливый коричневый кусок камня под названием Доан располагался во Внешнем Кольце. Более 80% территории планеты служило площадкой для горнодобывающих работ, и нанесенный поверхности урон был заметен даже из космоса. Борозды в пять километров шириной и в несколько сотен длиной рассекали изувеченный ландшафт, словно неизгладимые шрамы. Карьеры глубиной в сотни метров казались оспинами на лице планеты.
Спустившись в забитую смогом атмосферу, можно было разглядеть и огромные, беспрестанно работающие машины. Экскаваторы сновали туда-сюда, как насекомые-переростки, роя землю и копаясь в грязи. Буровые вышки на механических ногах доводили туннели до новых глубин. Гигантские грузовые корабли загораживали тусклый свет солнца, терпеливо ожидая, пока их трюмы и отсеки заполнят почвой, пылью и измельченным камнем.
Над поверхностью планеты возвышалось несколько колонн из неровного темно-коричневого камня. Пятикилометровой высоты и диаметром в несколько сотен метров каждая, они были похожи на пальцы, тянущиеся к небу. На плоских верхушках этих естественных столпов располагались особняки, замки и дворцы, обитатели которых наблюдали за творящимся внизу хаосом.
Редкие залежи минералов и неистовые темпы их добычи превратили маленький Доан в очень богатый мир. Это богатство, впрочем, оседало в закромах знати, живущей в своих особняках на вершинах каменных столпов. Большая же часть населения – низшие касты – были обречены на постоянный физический труд либо занимали положение мелких слуг, не имея ни единого шанса на карьерный рост.
Эту социальную группу и представляла Гельба. В отличие от элиты, они жили на поверхности планеты и обитали в хилых лачугах, наскоро сооруженных среди ям и карьеров, либо в небольших пещерах, вырытых в скальной поверхности. На что похожа их жизнь, Медд почувствовал на себе, едва выйдя из своего челнока с климат-контролем. Его окутала волна невыносимого жара, поднимавшегося от бесплодной, выжженной солнцем земли. Цереанин быстро прикрыл голову куском ткани, пряча нос и рот от клубов пыли, которые могли проникнуть в легкие.
Человек, присланный Гельбой в качестве встречающего, также был закутан в тряпки, из-за чего общение под аккомпанемент грохота машин сделалось еще более затруднительным. К счастью, говорить и не потребовалось: проводник молча повел гостя по территории карьера, и джедай лишь изумленно таращил глаза на окружающую разруху.
Вскоре они добрались до небольшого, грубо высеченного в толще камня туннеля. Медду пришлось согнуться, чтобы не задеть головой острые выступы на потолке. Джедай и его проводник прошли несколько сотен метров, постепенно спускаясь вниз, пока не оказались в большой естественной пещере, освещенной лампами накаливания.
Стены и пол подземной камеры покрывали следы, оставленные инструментами. Очевидно, все залежи ценных минералов отсюда уже давно извлекли. Осталось лишь несколько неровных скальных образований, возвышавшихся над неровным полом – где на метр, а где и на все десять, почти до самого потолка. Их можно было бы назвать красивыми, не будь они все того же тускло-коричневого оттенка, который доминировал на Доане.
Мебели в этой импровизированной штаб-квартире мятежников не было, но высокий потолок наконец позволил цереанину распрямиться в полный рост. Но главное – жар, пыль и шум поверхности почти не доходили до подземного зала, так что джедай мог открыть свое лицо. Впрочем, наслушавшись пронзительного голоса Гельбы, Медд стал сомневаться, хорошо ли это.
– Следующее требование: королевская семья должна быть лишена власти, а все ее особняки – переданы в распоряжение избранных представителей, упомянутых в пункте 3 подраздела В раздела 5. Кроме того, с них следует взыскать штраф и пеню в размере…
– Пожалуйста, остановитесь, – сказал Медд, подняв руку. Гельба смилостивилась и замолчала. – Как я уже говорил, Совет джедаев не в состоянии удовлетворить ваши требования. Я прибыл не для того, чтобы отобрать власть у королевской семьи. Я могу лишь выступить посредником в переговорах между вами и знатью Доана.
– Они отказываются вести с нами переговоры! – крикнул один из шахтеров.
– Их можно понять, – возразил Медд. – Вы убили кронпринца.
– Это было недоразумение, – сказала Гельба. – Мы не собирались взрывать его спидер. Мы просто хотели, чтобы он приземлился. Пытались захватить его живым.
– Ваши намерения уже не играют роли, – пояснил Медд спокойным и ровным голосом. – Убив наследника престола, вы обрушили на свои головы гнев королевской семьи.
– Вы что, их оправдываете? – возмутилась Гельба. – Они охотятся на моих людей, как на диких животных! Сажают за решетку без суда и следствия! Пытками выжимают информацию, а если не выходит, то казнят! Но даже джедаи закрывают глаза на наши страдания. Вы ничем не лучше Галактического Сената!
Медд понимал расстройство шахтеров. Доан уже несколько веков был членом Республики, но ни Сенат, ни другие правительственные органы не обращали внимания на несправедливость его общественного строя. Имея в составе миллионы миров, каждый из которых обладал своими традициями, Республика следовала политике невмешательства и делала исключение лишь для самых тяжелых случаев.
Формально идеалисты порицали Доан и его антидемократические принципы. В то же время базовые потребности жителей – еда, крыша над головой, свобода от рабства и даже право подавать в суд на превысивших полномочия аристократов – всегда удовлетворялись. Безусловно, элита Доана эксплуатировала бедных, но на многих планетах ситуация была гораздо, гораздо хуже.
Тем не менее бездействие Сената не останавливало тех, кто надеялся изменить ситуацию к лучшему. В последние десять лет группы, требующие политического и социального равенства, возникали в нижних кастах как грибы после дождя. Естественно, знать была недовольна. Растущее напряжение вылилось в насилие, кульминацией которого стало убийство наследника престола. Это произошло три стандартных месяца назад.
В ответ король ввел военное положение. С тех пор вести о преступлениях знати превратились в нескончаемый поток, лишь подтверждавший слова Гельбы. Но галактика не спешила проявлять к мятежникам симпатию. Многие сенаторы считали их террористами. И хотя сам Медд сочувствовал им, он не мог действовать без разрешения Сената.
Галактический закон гласил, что джедаи должны сохранять нейтралитет во всех гражданских войнах и внутренних конфликтах, если насилие не угрожает распространиться на другие миры Республики. А все эксперты сошлись во мнении, что в данном случае это маловероятно.
– То, как с вами обращаются, неправильно, – согласился Медд, аккуратно подбирая слова. – Я поговорю с королем и попробую убедить его прекратить гонения. Но ничего обещать не могу.
– Тогда зачем вы вообще прилетели? – вопросила Гельба.
Медд замялся, но в конце концов решил, что единственный выход – рассказать всю правду.
– Пару недель назад ваша бригада вырыла небольшую гробницу.
– На Доане много гробниц, – ответила Гельба. – Раньше мы хоронили в них мертвых… до того, как знать решила перекопать всю планету.
– В этой гробнице были найдены артефакты, – продолжал Медд. – Амулет, кольцо и несколько старых свитков.
– Все, что мы нашли, – наше! – сердито выкрикнул один из шахтеров.
– Так гласит один из древнейших законов, – подтвердила Гельба. – Даже королевская семья не смеет его нарушать.
– Мой учитель считает, что это артефакты темной стороны, – сказал Медд. – Я должен привезти их в Храм на Корусканте на хранение.
Прищурившись, Гельба окинула его взглядом, но промолчала.
– Конечно, мы заплатим, – добавил джедай.
– Вы, джедаи, называете себя защитниками, – сказала Гельба. – Помощниками слабых и угнетенных. Но кучка золотых безделушек вас занимает больше, чем жизни и страдания живых существ.
