- Тогда я пошлю кого-нибудь за ним, - пообещал он. - Ты поступила правильно, придя ко мне, Гитани, - добавил он, бережно отпустив ее и одарив успокаивающей улыбкой.
Гитани, светясь от гордости, улыбнулась в ответ.
* * *
Она ушла через несколько минут, когда объяснила, куда и зачем отправился Бэйн. Каан проводил ее взглядом; ее слова встревожили его, но он тщательно это скрыл. Он умерил ее страхи и уверился в том, что она останется лояльна Братству, несмотря на явную тягу к Бэйну. Гитани мнила себя объектом вожделения всякого мужчины, но Каан видел схожее желание, ярко горящее в ней самой: она жаждала могущества и славы. А он грезил накормить ее гордыню и амбиции заигрываниями, похвалами и обещаниями.
Все же, он не знал, что делать с ее видением. Хотя Сила в нем была велика, таланты его пролегали в других областях. Он мог изменить ход войны своей боевой медитацией. Мог вселить преданность в других Повелителей путем искусных манипуляций их эмоциями. Но он никогда не испытывал предчувствия, подобного тому, что привело Гитани в его палатку посреди ночи.
Первым его побуждением было принять это за очередную необоснованную тревогу, вызванную упавшим боевым духом. Подкрепление с Коррибана дало надежды на быстрое завершение долгой руусанской войны. Но генерал Хот был слишком умен, чтобы позволить сокрушить свою Армию Света численно превосходящими силами противника. Он изменил тактику, превратив войну в ряд молниеносных столкновений, в промежутках между которыми скрывался в ожидании подкрепления.
Из-за этого ситы впадали в раздражение и беспокойство. Славная победа, которую Каан обещал им несколько недель назад, так и не претворилась в жизнь. Вместо этого они копошились в грязи и мокли под постоянным дождем, стараясь одолеть врага, который не желал даже сражаться в открытую. Визит Гитани не удивил его. Единственным настоящим сюрпризом было то, что остальные Темные Повелители не пришли озвучить свое недовольство.
А подобное делало предостережение Гитани еще опаснее. Бэйн отверг Братство, сопроводив это публичным представлением; каждый рекрут с Коррибана утверждал, что видел все своими глазами. История разнеслась по лагерю подобно чуме. Поначалу они насмехались над его высокомерием и упрямством: он избрал путь одиночки, а значит, не разделит триумф Братства. Однако в отсутствии этого триумфа кое-кто из рекрутов начал задумываться о правоте Бэйна.
У Повелителя Каана были свои шпионы среди Темных Повелителей. Молва добралась и до его ушей. Повелители не готовы были действовать, руководствуясь своими сомнениями, но решительность их слабела - то же происходило и с преданностью. Он создал коалицию врагов и ожесточенных соперников. Несмотря на то, что Братство Тьмы было прочным, как дюрастил, один решительный голос инакомыслия мог расколоть его на тысячу хрупких осколков.
Каан прихватил из своей палатки фонарь и вышел под мелкий ночной дождь, быстрым, широким шагом пересекая лагерь. Он разберется с Бэйном, как и обещал Гитани. Если непокорный юнец откажется присоединиться к ним, его придется устранить.
Вскоре Каан добрался до цели. Он помедлил перед входом, вспомнив свой гнев на неожиданный визит Гитани в его палатку.
Не желая разжигать вражду с тем, к кому он пришел на встречу, Каан крикнул:
- Каз'им?
- Входи, - донесся через секунду голос, и Каан расслышал безошибочное шипение отключаемого светомеча.
Он зашел внутрь, увидев Мастера клинка. Торс его был оголен, он вспотел и тяжело дышал.
- Я вижу, ты не спишь, - заметил Каан.
- Не так просто заснуть накануне битвы. Даже той битвы, которая, кажется, никогда не наступит.
Каз'им был воином; Каан понимал, что тот раздражен их бездействием. Муштра и тренировки не могли утолить жажду настоящего боя. В Академии на Коррибане Мастер клинка исполнял свой долг с удовольствием. Но здесь, на Руусане, перспектива битвы была слишком близка, слишком очевидна. Запах крови постоянно витал в воздухе, смешиваясь со страхом и предвкушением. Здесь Каз'им получит удовлетворение только тогда, когда столкнется лицом к лицу с врагом. Вскоре его разочарование выльется в мятеж, а Каан не мог себе позволить утратить лояльность своего величайшего фехтовальщика. К счастью, он нашел возможность разобраться со всеми проблемами сразу - Бэйном и Каз'имом - одним стремительным ударом.
- У меня есть поручение для тебя. Поручение большой важности.
- Живу, чтобы служить, Повелитель Каан.
Ответ Каз'има был спокоен, но его лекку ожидающе подрагивали.
- Я вынужден отослать тебя далеко от Руусана. На задворки Галактики. Тебе придется отправиться на Легон.
- Неизвестный мир? - озадаченно поинтересовался Мастер клинка. - Но там лишь кладбище величайшего разгрома нашего Ордена.
- Там Бэйн, - пояснил Каан. - Ты отправишься туда как мой посланник. Объяснишь, что он обязан присоединиться к остальным ситам на Руусане. Скажешь ему, что те, кто не с Братством - против него.
Каз'им покачал головой.
- Сомневаюсь, что от этого будет толк. Пока его взгляды тверды, он может быть... упрям.
- Темная сторона не укрепится в Братстве, покуда мы действуем в одиночку, - объяснил Каан. Говоря, он использовал Силу, осторожно давя на ущемленное чувство гордости тви'лека. - Я знаю, что он отрекся от тебя и других Мастеров Коррибана. Но ты должен попытаться еще раз.
- А если он откажется?
Слова Каз'има были быстрыми и резкими. Внутренне Каан улыбнулся растущему гневу Мастера клинка, и еще немного подогрел его.
