Санкция на черную магию

меня. – Извини, если сделал тебе больно. Я не намеренно.

Я вспомнила ужас, охвативший меня, и опустила глаза, смутившись.

– Нет...

– О, Рэйчел, – мягко произнес он, и я подняла глаза, услышав сострадание в его голосе. – Я не придаю большого значения, тому, что случается в этой норе в земле. Ни при каких обстоятельствах. Все это неважно. Клянусь, однажды потребовалось трое человек, чтобы удержать одного из нас и заставить его замолчать. Когда эльфы едут верхом, они насылают чувство страха на свою добычу. А стая Каламака уже охотилась на тебя прежде.

Он хотел успокоить меня, а вместо этого я почувствовала себя еще большей дурой, ведь эта магия не подействовала на него. Глядя угрюмо, я сняла носки и проверила, что между холодных пальцев моих ног нет пиявок.

– Я выключилась. Извини, – я вспомнила тепло его тела позади меня, и его голос, успокаивающий и пугающий одновременно, молящий меня молчать, пока он напевал о серебре и золоте. – Ты уже проходил через это. Заставлял человека замолчать.

Он кивнул, не глядя на меня, и нахмурился.

– И это всегда срабатывало?

Он отрицательно качнул головой, и я задрожала. Значит, у меня было право бояться.

– Ты замерзла, – сказал он, видя, как я обхватила руками ноги. Конечно, я замерзла, но и схлынувший адреналин тоже давал о себе знать. Это был чистейший страх. Ни легкости, ни эйфории. Боже, ну и дуррра же я. А может, я просто, наконец, поумнела.

Я осмотрела небольшую комнату, и мой пристальный взгляд остановился на стене из крупных камней.

– Где мы?

– Недалеко от реки.

Моя сумка, крепящаяся к ремню, лежала у стены, и я уставилась на нее. Я замерзла, проголодалась и сидела в норе под землей, но, по крайней мере, я добыла эльфийскую порно-статуэтку, черт ее подери.

– Дженкс?

Пирс сел удобней, глядя в потолок.

– Направляется к Айви, – сказал он. – Он не был настроен уходить, пока не удостоверился, что с тобой все в порядке, и когда ты порозовела, он улетел.

Вытерев рукой под носом, я расположилась поудобней. Здесь было не так уж много места. В ширину комната была, ну, скажем... как два гроба, и приблизительно четыре фута в высоту.

Пирс шевельнул босыми ногами, сменив позу.

– Мы, вероятно, пробудем здесь некоторое время. Я полагаю, что если ты поделишься одеялом, нам обоим будет комфортней.

Я уставилась на него, и во мне поднялись подозрения.

– Можешь забрать его, – я стащила его с плеч и бросила ему. Оно приземлилось между нами, каким- то образом выглядя опасным.

Пирс наклонился вперед, глядя раздраженно, и подтащил одеяло к себе, видя, что я дрожу.

– Я не скажу, что ты необъективна, Рэйчел, это не так. Но ты... слишком подозрительно относишься к тем, чье намеренье – лишь обеспечить тебе комфорт. Стисни зубы, если тебе это необходимо, но сейчас я пододвинусь, и мы разделим это одеяло.

– Эй! – возразила я и замерла, уставившись в потолок, пока страх втекал в меня. – Оставайся на своем месте, – прошептала я, предупреждающе вытянув руку. – Я же сказала, что ты можешь забрать одеяло.

Он неловко пробирался, сгорбившись под низким потолком, и замер, услышав мои слова. Его темные волосы разметались в беспорядке, а белое нижнее белье, полностью покрывавшее его, ничего не скрывало.

– И что ты намерена сделать? – спросил он. – Ударишь меня за то, что я хочу укрыться с тобой одним одеялом? Я не поставлю под сомнение твою честь. Ты очень злая женщина, если не позволишь сделать мужчине такую мелочь.

Он двинулся вперед, и я вжалась в стену, ощутив ее холод через свою тонкую рубашку.

– Я сказала, остановись! – услышав мой напряженный голос, он замер, потом отполз на фут назад. Сердце вырывалось из груди, и я прошептала:

– Я смогу. Я била людей и раньше. Этим я и занимаюсь. Я родня демонам. Я их родня, и события этой ночи доказали это.

– Да, ты на это способна, – глаза Пирса сузились. – Я рискну.

У меня не было времени среагировать, как он двинулся вперед и сел рядом со мной, оттолкнув мою руку, когда я попыталась отодвинуть его, и обернул одеяло вокруг нас, придвинувшись еще ближе.

– Сукин ты сын, – сказала я, протянув руку, чтобы оттолкнуть его, но он перехватил мое запястье и прижал его другой рукой, чтобы укутать меня по плечи. – Отвали!

– Телу нужно тепло! – раздраженно произнес он. – Сиди спокойно.

Он двинулся и поймал мою руку, которой я попыталась ударить его, и теперь обе они были зажаты в его руках.

– Ты доверяла не тем людям. И это теперь никак не исправить, – сказал Пирс, и я, удивленная, притихла. – Что мне еще сделать, чтобы добиться твоего доверия? Проклятье, женщина, я спас тебя уже три раза, а солнце еще даже не взошло.

Тяжело дыша, я уставилась на него сквозь пряди упавших на лицо волос.

– Я доверяю Дженксу и Айви.

Его глаза были в дюйме от моих.

– Твое доверие поверхностное, а не полное. Ты не знаешь, что можно иначе. Для такой умной женщины ты очень несправедливо выносишь суждения, когда дело касается мужчин.

Я толкнула его плечом, увидев, как он зажал в одной руке оба моих запястья.

– Уйди! Я не хочу играть в эти игры, Пирс.

Я дотянулась до линии, рискуя тем, что Трент почувствует это, и Пирс сжал мои запястья сильнее.

– Игра, – сказал он сердито. – Это чертовски серьезная игра, и мы закончим ее. Я не вижу смысла в том, что ты врешь себе, стараясь защитить свое сердце. Скажите мне правду, и я отпущу тебя. Воспользуешься линией, и я стукну тебя головой о стену.

Да, на это он способен.

– Пирс, это глупо, – ответила я, сердце отчаянно колотилось. – Отпусти меня.

– Да, глупо, – пробормотал он. – Скажите мне правду, и я отпущу, – я шевельнулась, и его хватка стала сильнее. – Ты не можешь рассказать один чертов правдивый факт?

– Ты пугаешь меня, – выпалила я, и он выдохнул. Лицо стало спокойней, и он ослабил свою хватку на моих запястьях.

– Почему? – спросил он, хотя не выглядел удивленным, и сурово посмотрел на меня. На его лице появилась свежая щетина.

Я подумала о его жалком состоянии: он провонял рекой и был очень раздражителен. Потом я вспомнила, как он стоял в моей церкви – безупречно одетый, со шляпой на голове. Кто вообще сейчас носит шляпы?

– Потому что меня тянет к тебе, – прошептала я. – А любая женщина или мужчина, что не особо важно, к которым меня тянет, всегда опасны. Они предают меня или умирают, или... причиняют мне боль.

У меня учащенно колотилось сердце, пока он думал над моими словами.

– Это лишь часть правды, – заметил Пирс и отпустил одну мою руку.

Я потерла запястье об одеяло, стараясь стереть ощущение его рук.

– Я боюсь, что любой, кто может не обращать внимания на мое изгнание и грязь на ауре, плохой человек, которому нельзя доверять. Такой, как ты.