помет и несколько голубоватых перышек – видимо, там свили гнездо вездесущие голуби-сизари. Нарушение техники безопасности было налицо, и Светлане Валерьевне пришлось выводить класс в коридор и проветривать помещение по старинке – путем открывания всех окон нараспашку. Ну, пока она там цацкалась с окнами, я, конечно, успела подсуетиться, и Лешка Егоров мне решил злокозненную задачу, запросив за это шоколадку. Он был отличник и уверял, что мозги у него хорошо варят, потому что он ест много сладкого. Если бы дело обстояло именно так, я бы давно была профессором и академиком…
Дело того стоило – за то, чтобы поглядеть, как Светлана Валерьевна удивится сделанной мной задаче, я бы не то что шоколадку, я бы целую кондитерскую фабрику отдала. Она крутила листочек с решением и так и сяк, едва ли не на зуб его пробовала, потребовала, чтобы я повторила решение на доске – видимо, чувствовала подвох. Но другая экзаменаторша, старенькая и добрая учительница физики, только махнула на нее рукой, подмигнула мне и поставила отличную оценку.
Я выбежала из школы галопом, словно боялась, что Светлана Валерьевна погонится за мной, чтобы задать еще какой-нибудь немыслимый вопрос. Вприпрыжку пронеслась по аллее – со стороны это, должно быть, выглядело смешно: такая корпулентная девица скачет, как молодая лошадка, тряся всеми своими прелестями. Но я не хотела думать, как это выглядело со стороны, ведь в конце аллеи я заметила знакомую фигуру. Это был Игорь, и он шел, вероятно, для того, чтобы встретить меня с последнего экзамена, как до этого встречал с предыдущих. Я бросилась ему навстречу, ожидая привычных объятий, но когда между нами оставалось шага три, не больше, я снизила темп. Меня смутила перемена, произошедшая в его лице – оно казалось потемневшим, как небо перед грозой. Я хотела сказать что-нибудь, но вдруг Игорь ударил меня по лицу ладонью. Он размахнулся несильно, так что мне было почти не больно, но очень обидно.
– С ума сошел? – сказала я, держась за щеку. Я не чувствовала за собой никакой вины, а даже если бы чувствовала, то не признала бы за Игорем права бить себя. Оставалось только надеяться, что дело разъяснится каким-нибудь необычайным образом – например, на щеке у меня сидел особо опасный комар, переносящий малярию, холеру и бубонную чуму разом, и Игорь убил его этой пощечиной…
Ну конечно же, никакого комара не было. Игорь схватил меня за плечи и тряхнул так, что у меня зубы щелкнули.
– Ты думаешь, я не знаю ничего? Какая же ты дрянь, оказывается! Строишь из себя целку-невидимку, а сама шляешься с мужиками по ресторанам? Что, богатенького хахаля себе нашла, толстая шлюха?
Он еще что-то говорил, но больше мне не хотелось его слушать. Я высвободилась из его рук, сама удивившись, как нетрудно мне это далось – все-таки я большая и сильная девочка. Одной рукой я взяла его за воротник рубашки, а другой за ремень джинсов, легко приподняла, как котенка за шкирку, и бросила в заросли шиповника, обрамлявшие аллею. Раздался страшный треск, Игорь закричал и заматерился. Я не стала ждать, когда он выберется из колючих кустов, и поспешно удалилась.
Повторюсь – я не чувствовала за собой вины.
Да, я была в ресторане. Да, с мужчиной. Но что в этом плохого? Неужели, съев артишоки по- провансальски и посмеявшись над шутками Олега, я одним махом попала в разряд падших женщин, которых можно без зазрения совести обзывать последними словами и бить по щекам? Ведь нет? Значит, Игорь был неправ. И я ему на это указала теми методами, которые он выбрал для нашего общения сам.
Все же на душе у меня было нехорошо. Я пришла домой, мама обрадовалась моей пятерке, усадила за стол, поставила приборы, села против меня и только тогда сказала как бы вскользь:
– Ты с Игорем встретилась? Он час назад прибегал. Какой-то взвинченный. Где она, кричит, где. Я ему сказала: в школе, где ж ей еще быть. А он мне: вот и я так думал. И убежал. Дуся, чего случилось-то? Поссорились?
– Расстались, – ответила я маме, решив, что врать нет смысла. – Слишком он много командовать начал.
Я думала, она охнет и схватится за сердце. Маме нравился Игорь, она была не против нашей дружбы… Но она только энергично кивнула:
– И правильно! Рано тебе себя пока свободы лишать из-за первого попавшегося мальчишки. Закабалиться-то успеешь. Ну, давай я тебе положу. Рубец-то твой вчера так мы и не попробовали.
Да, маме удалось меня удивить. Но одна мысль не давала мне покоя – как Игорь узнал, что я была в ресторане? С одной стороны, глупо было ломать над этим голову – ведь я, отправляясь на свидание, не особенно-то и пряталась. А с другой – он живет в двух автобусных остановках от меня, и в этот день должен был дома готовиться к экзаменам. Нас видел кто-то из общих знакомых? Моих или его одноклассников? Но кто так оперативно наябедничал?
И только ночью я поняла, кто это был. Конечно, в «Морском оркестре» я была увлечена и едой, и собеседником, поэтому не очень-то смотрела по сторонам, но все же ощутила на себе неприятно- пристальный взгляд смутно знакомых глаз.
«Она дочь знакомого моего отца. Студентка. У меня с ней ничего нет».
Черноволосая, яркогубая автоледи на «Фольксвагене»! Пожалуй, мне стоило бы быть благодарной ей. Разве она не оказала мне услугу? Увидела в ресторане счастливую соперницу, быстро позвонила Игорю, наплела с три короба, завела его как следует и стала ждать результата.
И она его получила.
А я… я получила Олега.
Конечно, не совсем. Не всецело. Не так, как бы мне хотелось.
Но и то, что доставалось на мою долю, было так прекрасно, так нежно, так грело душу и волновало плоть, что мне этого хватало.
Я отдалась ему во вторую нашу встречу. Он приехал за мной на машине, повез за город, собирать ландыши. Машина у него была красная. Меня преследовали красные машины.
– Как называется твой автомобиль? – спросила я.
– Гаруда, – ответил Олег.
– Нет такой марки.
– Это не марка. Это имя собственное.
Никаких ландышей мы не нашли. Судя по торчащим там и сям ландышевым листочкам, здесь прошли охотники за дарами природы – те, что продают потом туго связанные суровыми нитками хрупкие букетики.
Зато мы нашли друг друга.
Я удивилась – не могу сказать, что часами размышляла об этом, но вот уж никак не ожидала, что не все мужчины одинаковые. У меня не было задушевной подруги, с которой я могла бы обсудить детали… В общем, я была несколько не готова к возможностям Олега и в первый раз, вероятно, высказала свое изумление слишком откровенно. Но ему это даже польстило.
А в общем, все произошло как-то слишком быстро, да и вряд ли могло быть иначе в лесу, где то и дело могли показаться посторонние, а вездесущие комары и муравьи готовы были в любой момент вцепиться любовникам в обнаженные части тела. В машине же нам разместиться не позволяли мои габариты – проблематично было соединиться с желаемой отдачей, да и мне вовсе не улыбалось намертво застрять между сиденьями и стать посмешищем для команды спасателей…
На третье свидание Олег повез меня в придорожный ресторан, где якобы для проезжих дальнобойщиков жарили и подавали какие-то необыкновенные шашлыки.
Но шашлыки оказались самые ординарные – подсохшие кусочки темного мяса на картонных тарелках, обильно политые острым соусом. У нашего визита в ресторан «Дальнобойщик» была другая причина – номера, которые сдавались на втором этаже, над рестораном.
– У тебя паспорт есть? – шепотом спросил меня Олег.
– Нет, – ответила я.
– И у меня. Но ничего, я все улажу. Надеюсь, они не примут тебя за несовершеннолетнюю.
У меня загорелись щеки, но Олег уже ушел договариваться с хозяином.
Выделенные нам апартаменты были ужасны. В крошечном тамбуре я сразу услышала звук ворчащего сливного бачка – дверь в совмещенный санузел была распахнута, оттуда невыносимо несло хлоркой. Унитаз был засыпан ею едва не до краев. Над эмалированным корытом изгибался ржавый шланг душа. Комната была обставлена с претензией даже на роскошь. В углу красовался фикус – впрочем, искусственный. На стене висела картина – обнаженная девушка страстно обнимала льва. Мордой лев смахивал на писателя
