шелка, парчи, панбархата и других тканей; 323 собольих, обезьяньих, лисьих, котиковых и каракулевых шкуры;44 ковра и больших гобелена старинной работы, вывезенных из Потсдама и других дворцов Германии; 55 «ценных картин классической живописи в художественных рамках», 7 больших ящиков с фарфоровой и хрустальной посудой; 2 ящика с серебряными столовыми и чайными приборами.
Министр госбезопасности Абакумов докладывал Сталину:
«Кроме того, во всех комнатах дачи, на окнах, этажерках, столиках и тумбочках расставлены в большом количестве бронзовые и фарфоровые вазы и статуэтки художественной работы, а также разного рода безделушки иностранного происхождения.
Вся обстановка, начиная от мебели, ковров, посуды, украшений и кончая занавесками на окнах, — заграничная, главным образом немецкая. На даче буквально нет ни одной вещи советского происхождения, за исключением дорожек, лежащих при входе на дачу.
На даче нет ни одной советской книги, но зато в книжных шкафах стоит большое количество книг в прекрасных переплетах с золотым тиснением, исключительно на немецком языке».
Насколько мне известно, немецкого языка Георгий Жуков не знал.
Не стану умалять полководческую славу маршала Жукова: это невозможно. Но согласитесь — трудно представить себе возвращение из победных походов Суворова или Кутузова с обозами «личных» трофеев.
Золото Шлимана
К сожалению, маршал Жуков имеет отношение и к самой фантастической «находке», вывезенной советскими оккупационными войсками из Германии. Я имею в виду знаменитое золото Шлимана.
…В 1873 году немецкий археолог-любитель Генрих Шлиман, всю жизнь искавший доказательства существования города Трои, на древней анатолийской земле нашел так называемый «клад Приама»— легендарного царя Трои. Это были 2 золотые диадемы, состоящие из 2271 золотого кольца и 4066 золотых пластинок сердцевидной формы. Помимо диадем — 24 золотых ожерелья, серьги и прочее, всего — 8700 изделий из чистого золота, не считая всевозможной утвари из серебра, горного хрусталя и драгоценных камней.
Три года спустя, в 1876 году, Генрих Шлиман вновь поразил мир. На раскопках двух гробниц в Микенах им были найдены 20 золотых диадем, золотая погребальная маска,700 золотых пластин, корона с 36 золотыми гребешками, золотые лавровые венки, более 300 золотых пуговиц и множество гемм из сардоникса и аметиста.
Находки Шлимана стали сенсацией XIX и XX столетий. Троянскую коллекцию он подарил берлинскому Пергамон-музею. После окончания Второй мировой войны коллекция бесследно исчезла. Существовала версия, подогревавшаяся советской пропагандой, будто золото Трои вывезли американцы.
В действительности более полувека часть этих сокровищ находилась в Особой кладовой Государственного музея им. Пушкина. По некоторым данным, другая их часть находится в другой Особой кладовой — Государственного Эрмитажа.
Судя по документам, золото Трои было вывезено в СССР в начале 1946 года. Как раз тогда оккупационные власти объявили о возрождении немецких музеев. Их сотрудники, поверив в это, стали извлекать из тайников укрытые национальные сокровища. У обманутых хранителей их отбирали силой. Руководил «операцией» директор Государственной Третьяковской галереи профессор Замошкин. Вот некоторые фрагменты его доклада руководству Комитета по делам искусств: «Я обратился непосредственно к маршалу Соколовскому с докладной запиской, в которой указывал на необходимость вывоза в СССР ряда коллекций уникальных музейных экспонатов из Музейного Острова и Монетного Двора (Берлин).
Маршал Соколовский при свидании со мной упрекнул Комитет искусств за медлительность прежней работы, но тем не менее обещал доложить маршалу Жукову о докладной записке. Через несколько дней он вернул мне записку с положительной резолюцией маршала Жукова, причем поставил условие, что отбор и изъятие экспонатов из Фридрих-Кайзер музея, Немецкого музея, Пергамон-музея и Монетного Двора должны быть произведены в кратчайшие сроки.
Всемерное содействие в изъятии музейных экспонатов оказывал нам член Военного Совета генерал-лейтенант Боков. Мои докладные записки с резолюциями генерал-лейтенанта Бокова были теми документами, на основании которых советские военные коменданты областей и провинций давали нам право на изъятие экспонатов из музеев городов Лейпцига, Готы и различных замков, расположенных в советской зоне оккупации Германии».
Среди вывезенных под руководством профессора Замошкина ценностей было и золото Трои.
Лишь совсем недавно Россия соизволила признать, что обладает этой коллекцией. Несколько предметов были даже показаны, при этом директор Музея им. Пушкина И. Антонова заявила, будто интерес для широкой публики представляют лишь три золотые диадемы; остальные же — не более чем золотые «пупочки», предназначение и ценность которых понятны лишь специалистам.
Возможно. Напомню, однако, что одна только первая находка Генриха Шлимана содержала 8700 изделий из золота. Троянская коллекция, найденная им в Микенах, была столь же значимой и богатой. Между тем мы по-прежнему ничего не знаем о том, где именно хранится золото Шлимана и из скольких предметов оно состоит.
Ныне уникальные находки, «изъятые» в 1946 году из Пергамон-музея, являются центром международной политической интриги: на обладание ею претендуют Греция, Турция и, конечно, Германия. В этих условиях российские власти тем более не торопятся вернуть «изъятое» берлинскому музею. Напротив: используя претензии трех стран, российское чиновничество пытается предстать в роли арбитра. Дескать, вы, господа, пока спорьте, а уж мы будем решать, кому возвращать сокровища. И стоит ли возвращать их вообще.
Стоит ли?
Наши депутаты в этом вопросе никаких колебаний не ощущают: нет, не стоит. Ни эти сокровища, ни другие — не отдавать! Такова суть принятого Думой закона о реституции.
Правда, Президент применил право вето. Тогда Дума обратилась в Конституционный Суд, который обязал Ельцина подписать Закон. Дело на этом не закончилось: Президент тут же подал в тот же Суд, что называется, «встречный иск»— надеясь, по-видимому, на некоторые процессуальные неточности. Так что пока Закон в силу не вступил.
Позиция тех, кто поддерживает Закон в том виде, в каком его приняла Дума, основывается на двух основных аргументах. Первый: они, гитлеровцы, нас еще не так ограбили!
Это правда. Невозможно отрицать факты вывоза из СССР фашистскими захватчиками всего того, что плохо лежало. Или того, что советскими властями было брошено на произвол судьбы. Так случилось с уникальной новгородской библиотекой: из нее по личному распоряжению Розенберга было вывезено в Германию более 27 тысяч редчайших и рукописных книг.
Аргумент второй: мы и так уже достаточно им отдали. Одной Дрезденской галереи вполне достаточно.
Действительно, в 1955 году советское правительство вернуло Дрезденской галерее 1240 предметов искусства, главным образом — шедевров живописи. А три года спустя — якобы «остальное». Жест был, конечно, широкий — советская пропаганда долго еще восхваляла благородство высшего начальства. Благородство, однако, было весьма условным: тогда даже в страшном сне никто представить себе не мог, что ГДР станет когда-нибудь частью единой Германии. А чем была ГДР в те времена? Можно сказать, одной из союзных республик СССР. Кроме того, оценить сей благородный жест по достоинству трудно еще и потому, что невозможно сверить описи вывезенного и возвращенного, а даже самая поверхностная проверка вызывает сомнения в честности возврата. К примеру, по теперешним каталогам Дрезденской галереи значатся 12 полотен Рембрандта, а вывезено было —14. Имеются неясности и с картинами Ван Дейка.
Есть в этой печальной истории о реституции еще одна любопытная деталь. Многие художественные
