год назад как раз когда они с Расселом начали встречаться. Не проходило дня, чтобы она отчаянно не тосковала о хорошей глубокой затяжке. Курильщики всегда поэтизировали данный ритуал, утверждая, будто значительную часть наслаждения доставляет распечатывание пачки, удаление фольги и извлечение ароматной трубочки. Они заявляли, что любят прикуривать, стряхивать пепел, держать что-то между пальцами. Все это прекрасно и замечательно, но ничто не сравнится с самим курением: Ли обожала затягиваться. Сжать губами фильтр и потянуть в себя, чувствуя, как дым ползет по языку и горлу прямо в легкие, — и на мгновение погрузиться в нирвану. Она вспоминала — каждый день — ощущение после первой затяжки, когда никотин попадает в кровь. Несколько секунд умиротворения и бодрости одновременно, как раз в нужных пропорциях. Затем медленный, дополняющий блаженное состояние выдох — достаточно сильный, чтобы дым не просто струился у тебя изо рта, но и не такой энергичный, чтобы разрушить очарование.
Однако идиоткой Ли не была и прекрасно знала о страшных последствиях своей излюбленной привычки. Эмфизема. Рак легких. Болезни сердца. Высокое кровяное давление Необходимость терпеть выразительные журнальные фотографии почерневших легких и наводящие ужас рекламные ролики, озвученные загробными голосами людей с трахеотомией. Желтые зубы, морщины, пропахшие волосы и пятна никотина на верхнем суставе среднего пальца правой руки. Постоянный бубнеж матери. Зловещие предсказания врача. Бесящий топ, каким совершенно чужие люди перечисляли ей — «на всякий случай, может вы не знаете» — множество связанных с курением опасностей, бесцеремонно обращаясь к ней на улице возле здания, где размещалась ее контора. А потом Рассел! Мистер Мое Тело — Это Храм не курил никогда, ни единого дня, и ясно дал это понять с первого же мгновения. Достаточно, чтобы завязал даже самый заядлый курильщик, и после восьми лет наслаждения «пачка-в-день» Ли наконец бросила. Это потребовало нечеловеческих усилий и способности неделями терпеть мучительную тягу закурить, но она выстояла. Пока что ей не удалось полностью избавиться от никотина — кто-то мог бы сказать, что она лишь перенесла свою прочную привычку с сигарет на никотиновую жевательную резинку, — по данное заявление особой критики не выдерживало. Жевательная резинка не убьет ее в ближайшем будущем, надеялась Ли, а если и убьет, что ж, так тому и быть.
Она бросила в рот еще подушечку для ровного счета и отложила рукопись в сторону. Обычно не составляло труда увлечься свежей книгой, за которой охотились многочисленные издательские дома, но эта оказалась слишком нудной. Неужели американская публика и в самом деле хочет читать очередной восьмисотстраничный исторический опус о президенте прошлого века? Ли, например, предпочла бы свернуться клубочком в кресле с хорошим легким романом, погрузившись не в такую смертную скуку. Она бы все отдала за вечер Понедельника без общения с людьми. Не имея больше ни сил, ни настроения прочесть еще хоть слово про избирательную кампанию, про ходившую сто лет назад, Ли отбросила рукопись и по вила на колени ноутбук.
В два часа ночи одна из ее подруг частенько оказывалась в «аське», но сегодня все было спокойно. Ли быстро со знанием дела прошлась по любимым сайтам, пробегая страницы информации. На cnn.com — нападение аллигатора в Южной Флориде. На «Yahoo!» — видеодемонстрация, как сделать арбузную корзинку с помощью поварского ножа и нетоксичного маркера. На gofugyourself.com — забавные сведения о челке Тома Круза и приспособления для стрижки волос. На neimanmarcus.com — сообщение о новых поставках кожаных аксессуаров. Она щелкала и щелкала «мышью». Просмотрела последний список бестселлеров в «Паблишере уикли», поддержала бесплатную маммографию на сайте, посвященном раку молочных желез, и узнала, что истек ее прямой доступ на chase.com. Мгновение она колебалась, не проверить ли симптомы навязчивого невроза на сайте «WebMD», но удержалась. Наконец, чувствуя себя уставшей, если не совсем измучен ной, Ли осторожно умылась правильными круговыми движениями, идущими снизу вверх, и сменила спортивные брюки на мягкие хлопчатобумажные шорты. Глядя на лицо Рассела, она легла в постель рядом с ним, медленно забираясь под одеяло, чтобы не разбудить. Он лежал неподвижно. Ли выключила свет и ухитрилась повернуться на бок, не побеспокоив Рассела, но когда мысли замедлили свой бег, а члены расслабились на прохладных простынях, почувствовала прижавшееся к ней тело. Возбужденное тело Рассел обнял ее и ткнулся носом в шею.
— Эй, — прошептал он на ухо Ли, его дыхание отдавало печеньем.
Ли обмякла, молясь, чтобы он снова уснул, и ненавидя себя за это желание.
— Ли, детка, ты не спишь? Я-то точно не сплю.
Он еще раз легонько подтолкнул ее на тот случай, если она не поняла, что он имеет в виду.
— У меня нет сил, Расс. И уже так поздно, а завтра нужно встать из-за собрания.
«Когда это я начала говорить точь-в-точь как моя мать?» — спросила себя Ли.
— Обещаю, тебе ничего не придется делать.
Он притянул ее к себе поближе и поцеловал в шею. Ли содрогнулась, но Рассел принял это за дрожь наслаждения и провел пальцами по коже, покрывшейся мурашками, что тоже счел добрым знаком. Когда они начали встречаться, Ли считала, что он целуется лучше всех в мире. Она до сих пор помнила их первый поцелуй — ощущение было просто неземное. Он повез ее на такси после книжной вечеринки и пивного бара и на подъезде к ее дому притянул к себе для одного, из самых нежных, самых изумительных поцелуев в жизни, — идеальное взаимодействие губ и языка, безупречное давление, точное количество страсти. Сомнений не было, он опирался на огромный опыт, будучи одним из самых известных и востребованных мужчин из всех, с кем она встречалась. Однако в последние несколько месяцев ей начало казаться, будто она целуется с незнакомцем — и не в волнующем смысле этого слова. Теперь его губы вместо мягких и теплых часто оказывались холодными и влажными и прикосновение их было неприятным. Его язык действовал слишком жадно и казался то жестким, то распухшим. Этим вечером, когда он целовал ее в затылок, его губы напоминали папье-маше, не успевшее как следует затвердеть. Рыхлое папье-маше. Холодное и рыхлое.
— Расс.
Она вздохнула и крепко зажмурилась.
Он погладил ее по волосам, помассировал плечи, стараясь, чтобы Ли расслабилась.
— Что, малышка? Неужели это так ужасно?
Она не стала говорить ему, что каждое прикосновение казалось насилием. Неужели у них действительно был фантастический секс? Когда Рассел виделся интригующим и обольстительным, а не таким прилипчивым полным решимости остепениться, живя с более серьезной девушкой, чем те вертихвостки, с которыми он встречался после двадцати? Все это казалось таким далеким прошлым.
Не успела она понять, что происходит, как он стянул ее шорты до колен и прижался еще теснее. Предплечья. Рассела были могучими, в буквальном смысле бугрились мышцами у нее под подбородком и невольно давили на горло. От его груди исходил жар, как от печки, а волосы на бедрах драли, словно наждачная бумага. И впервые, находясь с Расселом в постели, Ли почувствовала подступающие симптомы сердечного приступа.
— Прекрати! — выдохнула она громче, чем планировала. — Я не могу заниматься этим сейчас.
Его объятия мгновенно ослабли, и Ли тут же обрадовалась, что в темноте не видит его лица.
— Расс, прости. Просто я…
— Ничего страшного, Ли. Правда, я понимаю.
Его голос звучал спокойно, но отстраненно. Он откатился в сторону, и через несколько минут снова послышалось размеренное дыхание глубоко спящего человека.
Уснуть Ли удалось только к шести утра, как раз когда леди наверху заключила свои ноги в колодки и начала дневной сеанс топотания, но лишь перед собранием, на котором она чувствовала себя невразумительной и косноязычной от изнурения, Ли вспомнила последнюю мысль, посетившую ее перед погружением в сон. Мысль касалась ужина с девчонками пару недель назад и их заявлений о переменах в жизни. Эмми собиралась расширить свой опыт путем множества романов, а Адриана испытать себя на моногамном поприще. В течение десяти дней после это го Ли не могла придумать собственный вклад. До сего момента. Ну не забавно ли объявить о разрыве ущербных отношений, хотя ее безумно пугает мысль об одиночестве и она не сомневается, что больше не встретит человека, способного хотя бы вполовину полюбить ее так, как, совершенно очевидно, любит Рассел? Мол, она все ждала и ждала того чувства к Расселу, которое ей, по мнению всех, следовало к нему испытывать, но пока этого не произошло.
Ха-ха. «Истеричка, — подумала Ли. — Они ни на секунду этому не поверят».
