отрешенность, и в тоже время целеустремленность и безжалостность.
— Ты в порядке? — поинтересовалась Скала с плохо скрытой тревогой.
— Ресурс девяносто два процента, при пополнении боезапаса будет сто. Вперед.
Скар, не характерным для человека в боевом скафандре, плавным движением, устремился по лестнице в низ. Проходя мимо дверей на следующий уровень, приоткрыв створку отправил в коридор гранату. Граната как мячик отскочив от противоположной к входу на этаж стены, точно врезалась в манипулятор робота охраны, в котором располагался гранатомет, и взорвалась в момент касания. Пять роботов расшвыряло по коридору, сминая броню и калеча механику. Охранный робот в принципе не рассчитан на то что в него будут кидать ударные гранаты. Защищенный против обычного стрелкового оружия, вооруженный пулеметом и гранатометом, механизм просто не имел, ни достаточной против ДК-130 брони, ни запаса прочности начинки от ударных гранат. Когда разрабатывались эти машинки, еще не было автоматов с электромагнитным доразгоном пули, и ударных гранат, создающих в радиусе трех метров, в распыленном бинарном компоненте, ударную волну близкую по интенсивности с взрывом в жидкости. Гранатомет сработавший от взрыва выпустил кумулятивный снаряд в стену в другом конце коридора, где сработал заряд взрывчатки системы самоуничтожения. Заряд обрушил участок коридора, заблокировав другую группу двигавшуюся от туда. Скар подумав: 'Бывает…' и продолжил двигаться в низ по лестнице, буквально в три выстрела выбивая еще двух роботов.
Минут через сорок отряд, с мелкими стычками, происходившими все время одинаково, как только охрана оказывалась в пределах досягаемости, в них летела гранта или убийственный по точности выстрел, прорвался в отсек РПБ. Сотрудник НР, снова достав свои инструменты, занялся выведением из строя аппаратуры резервного питания. Остальной отряд занял оборону.
— Долго будешь ломать? — Научник вздрогнул, привыкнуть к резко изменившемуся голосу он не успел, обернувшись от вскрытого блока аккумуляторов ответил:
— Минут двадцать, максимум…
— Можешь сделать так, чтобы они погасли ровно через час?
— Легко, только зачем?
— Я сейчас пройду по маршруту эвакуации, и деактивирую заряды, потом спущусь к реактору…
— Скар я иду с тобой…
— Скала, ты просто не успеешь за мной.
— У…
— Я иду один! — его голос зазвучал с таким металлом, что комвзвода с тихим рычанием ответила:
— Только попробуй там сдохнуть, прибью к чертовой матери…
— Чем?… — В безжизненном голосе проскользнул намек на эмоции.
— Что чем?
— К чему прибьешь понятно, а вот чем? — странно звучащий без эмоциональный голос не увязывался со словами:
— Гвоздями, ты меня понял…
— Вполне, шутить пытаюсь, странно себя чувствую… — подхватив второй ДК, Скар вышел из отсека РПБ.
Тряхнув головой и прогоняя воспоминания, он направился к автобусной остановке. Приятного в том что было потом, ничего не было. Тающий на глазах боекомплект, утекающие секунды, и десятки мгновенных схваток с роботами охраны. Сорок обезвреженных зарядов и схватка с полусотней машин возле реактора, четыре пробоины в БСК и взрыв в реакторном зале. Он почти успел выскочить, его завалило возле самого выхода. Остальные спецназовцы, когда он не вернулся через пятнадцать минут, после срабатывания системы самоуничтожения, пошли за ним и два часа откапывали его из под обломков бетона, заваливших реакторный отсек. А потом неделю, они вскрывали дверь заблокировавшую лифт и расчищали шахту заваленную взрывом, без света и возможности подзарядить скафандры. Надеясь только что аккумуляторов БСК хватит на то что бы успеть выбраться раньше чем в них кончится энергия. В принципе энергии в скафе хватает на полтора два месяца, но это зависит от того что делать, если выламывать и таскать двухсот килограммовые каменные обломки, то сядут недели за две, а если сидеть в засаде и не очень много бегать то можно и два с половиной месяца продержаться. Все в соответствии с законами физики каждая работа требует свое количество энергии.
Когда они выбрались их встретила смешанная толпа, из не очень дружелюбных контрразведчиков, двух других взводов их роты, весьма зло посматривающих на последних, и еще большее количество научников, не навязчиво разводящих и тех и других по разным сторонам. Что происходило там дальше, он не знал. По требованию Скалы, его быстро упаковали в КПП и отправили на базу роты. Когда же пришел в себя, его это уже не интересовало. Вдруг он понял что у него есть одно очень важное дело, откладывать которое нельзя. И вот он в Сибирске, городе умудрившемся за прошедшие века, потерять приставку новизны в своем названии.
Скар стоял напротив двери, выкрашенной в грязно серый цвет, слева от двери на вмонтированном в стену экране алым цветом горела надпись: 'Ожидайте'. Надо заметить, данное замечание не менялось уже два часа. Для того что бы занять время, он 'общался с системами охраны колонии строго режима. Странное дело, но после того как он вышел из КПП, ему с некоторым трудом удалось привыкнуть к восприятию обычного мира. Проблему создавало странное свойство оставшееся в 'подарок' от систем БСК. Он спокойно думал прямо в машинных кодах, ТК у которого он запросил разъяснения выдал ссылку о возможных побочных явлениях интеграции, среди прочего была и такая проблема, как не возможность сразу удалить последствия перестройки нервных связей, для прямой работы с электроникой скафандра. На предложение тактического комплекса провести исследования, и вернуть мозг к 'нормальному' состоянию, Скар поразмыслив отказался. Слишком привлекательная возможность, думать на одном языке с машинами. И вот сейчас он практиковался в 'общении' с инком тюрьмы, и уже спокойно просматривал картинки с камер наблюдения.
На дисплее надпись сменилась на другую и он прошел в комнату для встреч. Пенал помещения два на три метра и прозрачная перегородка по средине. С другой стороны стекла в кресле сидела Наталья, Скар шагнул к перегородке и тихо сказал:
— Привет Солнышко, как ты?
— Похуже чем ты, Дима, но нормально, не думала что приедешь… Смотрю, ты теперь военный?
— Не самый плохой способ, прокормить себя и семью…
— Нашел подружку?… — спросила Наталья, скорее утверждая чем спрашивая.
— Давно уже, только вот спрошу у нее, что именно она сделала… и мне будет понятно, что дальше делать… — Он практически в плотную приблизился к перегородке, и помолчав добавил: — Только перестань играть, я понимаю зачем ты это делала тогда, сейчас понимаю… Мне просто необходимо знать…
— Ты же должен знать, за что я здесь…
— Наталья прекрати. — от его тихого голоса, ощутимо задрожала перегородка, девушка вздрогнула и внимательно посмотрев в глаза Дмитрию тихо ответила:
— Законсервировала плод. Знаешь, рожать когда отец валяется в больнице и черт знает как отнесется, после того что случилось в клубе, и выслушивать окружающих по поводу себя что попало… Лучше уж тут…
— Как законсервировала?! — он опустился на стул, стоять внезапно стало очень трудно.
— Не только у твоего отца в поселке есть КПП, а в него не обязательно при смерти ложиться можно и просто в сознании забраться. Вполне, нормально с пациентом общается, это же военная система вот и предусмотрена там такая процедура, на случай беременности на войне…
Дмитрий слушал ее в пол уха, его сознание скользило по сетям к поселку и через пару секунд, он уже подключился, к лежащему в шкафу дома у Натальи аппарату, который спокойно сообщил о состоянии замороженного плода, и прекрасном прогнозе о его развитии после цикла расконсервации. Он перебил Наталью:
