– Муж твоей матери был профессором. Он был намного старше ее, именно он заставил ее получить высшее образование. В том же университете, где она училась, изучал право Сарджент. Твоя мать родила двойню. После стандартных больничных анализов профессор понял, что он не может быть вашим с сестрой отцом. Твоя мать обратилась за помощью к Сардженту, но он от нее отвернулся, заплатив приличную сумму. Он уже тогда был давно помолвлен со своей настоящей женой.
Леон повернулся к Мисти. Его губы сжались в тонкую линию. Она видела, что ему тяжело говорить, и уткнулась в газету.
В статье Мисти была названа трудным и упрямым ребенком. В целом так оно и было, но только до того, как ее удочерила чета Карлтонов. Вся статья была выдержана в едином стиле, чтобы подчеркнуть контраст нелегкой жизни Мисти в приютах и обеспеченную жизнь популярного политика Оливера Сарджента.
Мисти подумала о его жене. Каково ей будет узнать, что Оливер изменял ей, когда они уже были помолвлены? Упоминание о помолвке самой Мисти с Филиппом заставило ее побледнеть, а когда она прочитала, что «мистер Реддинг разорвал помолвку, потому что его невеста после несчастного случая не могла иметь детей», ее лицо стало белее мела.
Леон сразу оказался рядом с ней и обнял ее.
Мисти вырвалась. Теперь Леон, как, впрочем, и вся страна, знает о ее бесплодии. Она старалась об этом не думать, чтобы не расплакаться от жалости к себе и от той боли, которая поселилась в ее сердце с тех пор, как ей сообщили о последствиях аварии.
– Уйди, – закрыв лицо руками, глухо сказала она. – Оставь меня одну.
– Прости, я не смог уберечь тебя от этого, – шептал Леон, крепко прижимая Мисти к себе и пресекая все ее попытки спрятаться от него. – Когда я узнал, было уже слишком поздно что-либо предпринимать. Пожалуйста, не плачь.
– Мне было бы чуточку легче, если бы ты всего этого не знал, – уткнувшись лицом в его грудь, заплакала она.
– Я знал. Я давно знал, – сказал он и погладил ее по спине.
– Ты говоришь так, только чтобы успокоить меня. – Мисти проглотила слезы. – Только не говори, что тебе все равно, будут у меня дети или нет.
– Мне все равно. – Леон заставил ее поднять голову и посмотреть на него. – Понимаешь, мне безразлично, сможешь ты стать матерью или нет. Для меня ты всегда будешь особенной.
Он говорит так только потому, что ему не нужно на мне жениться, внезапно поняла девушка. Но ведь она любит его!
– Займись со мной любовью, – глядя в глаза Леону, прошептала Мисти.
Его лицо приобрело замкнутое и непроницаемое выражение.
– Мисти, я…
– Забудь. – Ее захлестнула невыносимая боль, и с неожиданной силой она вырвалась из его объятий.
– Мисти, пожалуйста. – Цепкие пальцы Леона ухватили ее за запястье, и в следующую секунду он прижал ее к своей груди. Срывающимся голосом он произнес: – Как ты могла подумать, что я смогу тебя оттолкнуть? В Нью-Йорке я только о тебе и думал. Даже ежедневный холодный душ не помогал. Но сначала нам нужно поговорить… Бог ты мой, Мисти!.. – Его губы жадно атаковали ее рот. По ее телу прокатила волна жара, снова заставляя ее забыть обо всем на свете, кроме восхитительного чувства, что она нужна, необходима.
– Если хочешь сначала позавтракать, я пойму, – улыбнулась она, коснувшись его губ кончиками пальцев.
– К черту завтрак! – голосом, в котором звучала неприкрытая страсть, хрипло произнес Леон и поднял Мисти на руки.
Краем глаза она увидела газету на столе, и тут в ее мозгу что-то щелкнуло. Она положила руку на грудь Леону и оттолкнула его от себя.
– Отпусти меня, – тихо попросила Мисти. Наконец-то она поняла, что означало предупреждение Оливера Сарджента! Увидев ее, он сразу догадался, что она его дочь, и осознал, чем это ему грозит. А предупредил он ее держаться от Леона подальше, потому что…
– Ты знал, что я его дочь, – медленно сказала Мисти, глядя на него расширившимися глазами. – Знал все это время.
Он опустил ее на пол. Выражение его лица говорило яснее любых слов.
Мисти вспоминала события прошедшего уикэнда. Теперь ей стало понятно нежелание Леона спускаться вниз. Должно быть, он уже тогда случайно узнал, что среди гостей будет Оливер Сарджент, и хотел уберечь ее от встречи с ним.
– Я больше не хочу говорить об этом. Могу лишь сказать, что теперь мне стало многое понятно. Но это не моя беда. Я всю жизнь жила без отца. Это его потеря, не моя.
Леон, стоявший все это время неподвижно, вдруг расслабился и снова заключил Мисти в объятия.
– Мне очень жаль, – сказал он, спрятав лицо в ее волосах.
Она вздохнула. Как бы ей хотелось сказать ему о своей любви, но…
– Какой ты, оказывается, чувствительный, – шутливо проговорила Мисти и стала развязывать его галстук.
Леон накрыл ее ладонь своей.
– Как бы мне ни хотелось, чтобы ты продолжила, но нам нужно поговорить, – настойчиво произнес он.
